– Брат! – обратился уличный проповедник к Каллагэну. – Могу я узнать твое вероисповедание? Твой взгляд, я говорю, аллилуйя, на Бога.

– Я – католик, – ответил Каллагэн. – А потому Бог для меня – мужчина.

Уличный проповедник протянул большую, узловатую руку. Которая, как и ожидал Каллагэн, сдавила его пальцы, как тисками, спасибо, что не раздробила. Построение фраз, а также легкий южный выговор проповедника напомнили Каллагэну Фогхорна Легхорна из мультфильмов киностудии «Уорнер бразерс».[100]

– Я – Эрл Харриган, – представился проповедник, продолжая сжимать пальцы Каллагэна. – Церковь святого Бога-Бомбы, Бруклина и Америки. Рад познакомиться с тобой, святой отец.

– Я в некотором смысле отошел от служения Господу, – ответил Каллагэн. – Если уж вы хотите как-то меня называть, пусть будет отец. Или просто Дон. Дон Каллагэн.

– Слава Иисусу, отец Дон.

Каллагэн вздохнул и решил, что отец Дон его устраивает. Направился к «линкольну». Таксист, включив табличку «СМЕНУ ЗАКОНЧИЛ», отъехал.

Прежде чем Каллагэн успел заговорить с водителем, этот достойный человек решил вылезти из кабины. В этот вечер Каллагэну, похоже, везло на высоких мужчин. Ростом водитель был в шесть футов и три дюйма, не говоря о необъятном животе.

– Инцидент исчерпан, – сказал ему Каллагэн. – Я предлагаю вам сесть за руль и ехать дальше.

– Инцидент будет исчерпан, когда я так скажу, – воинственно заявил мистер Линкольн. – Я записал номерной знак этого Абдула, а от тебя я хочу получить имя и адрес этого мальчишки с собакой. И еще хочу поближе взглянуть на пистолет, который он… Ой! О-О-О-Й! О-О-О-О-Й! Прекратите!

Преподобный Эрл Харриган схватил руку мистера Линкольна и завернул за спину. А теперь начал что-то проделывать с большим пальцем. Что именно, Каллагэн не видел. Мешала туша мистера Линкольна.

– Бог очень сильно тебя любит, – прошептал Харриган на ухо мистеру Линкольну. – А в ответ хочет от тебя, шумливого, вонючего козла, совсем ничего. Просит, чтобы ты сказал аллилуйя и ехал дальше. Ты готов сказать аллилуйя?

– О-О-Й! О-О-О-Й! ПОЛИЦИЯ!

– Единственный полицейский, который может появиться на этом углу – патрульный Бензик, а он уже выписал мне квитанцию на штраф и отбыл. Сейчас он сидит в кафе «У Денниса», ест американский блин с орехами и яичницу с двойным беконом, восславим Господа, и я советую тебе подумать об этом, – за спиной мистера Линкольна что-то хрустнуло, отчего Каллагэн даже скрипнул зубами. Ему не хотелось думать, что звук этот как-то связан с большим пальцем мистера Линкольна, но он не мог представить себе другой источник этого хруста. А мистер Линкольн закинул голову к небу и заорал от боли: «А-а-а-а-а-а!»

– Так ты хочешь сказать аллилуйя, брат, – полюбопытствовал преподобный Харриган, – или предпочтешь, восславим Господа, привезти большой палец домой в нагрудном кармане?

– Аллилуйя, – прошептал мистер Линкольн. Лицо его стало цвета охры. Каллагэн подумал, что частично такое вот изменение цвета можно отнести на счет оранжевых ламп, которые заменили флуоресцентные, горевшие в его время. Но не полностью.

– Хорошо! А теперь скажи аминь. Как только скажешь, тебе сразу полегчает.

– А-аминь.

– Слава Господу! Слава Иии-иии-иисусу!

– Отпустите меня… отпустите мой большой палец?

– Если я тебя отпущу, ты сразу уедешь и перестанешь блокировать перекресток?

– Да!

– И больше не будешь задавать глупых вопросов, слава Иисусу?

– Не буду!

Харриган наклонился еще ближе к мистеру Линкольна, теперь менее полдюйма отделяли его от большой затычки из желто-оранжевого воска, торчащей из раковины уха мистера Линкольна. Каллагэн смотрел на это действо во все глаза, дабы ничего не упустить, забыл про все нерешенные вопросы и недостигнутые цели. Он все больше утверждался во мнении, что на кресте закончил бы свой путь старина Пилат, а не Иисус, будь Эрл Харриган в команде последнего.

– Мой друг, скоро начнут падать бомбы: Бог-бомбы. И каждый должен выбрать, хочет ли он быть среди тех, кто, слава Иисусу, будет высоко в небе, сбрасывая эти бомбы, или среди жителей деревень, которых будет разносить в клочья. Я чувствую, что сейчас для тебя не время и не место сделать свой выбор, за Христа или против Него, но вы, по крайней мере, пообещаете мне, сэр, что подумаете над этим?

Видать, по мнению преподобного Харригана, мистер Линкольн затянул с ответом, потому что он вновь что-то сделал с рукой мистера Линкольна, завернутой за спину. В результате из груди мистера Линкольна вырвался еще один крик боли.

– Я спросил, подумаешь ли ты над этим выбором?

– Да! Да! Да!

– Тогда садись в машину и уезжай. Бог благословляет тебя и присмотрит за тобой.

Харриган отпустил руку мистера Линкольна. Тот попятился от него, с круглыми от пережитого ужаса глазами, сел за руль. А мгновением позже уже ехал по Второй авеню, и быстро. Харриган же повернулся к Каллагэну.

– Католики отправятся в ад, отец Дон. Они – идолопоклонники, каждый из них; практикуют культ Марии. А Папа! Нет, не позволяй мне даже затрагивать эту тему! Однако, среди католиков встречаются отличные парни, и я уверен, что ты – один из них. Возможно, я смог мы молитвой обратить тебя в свою веру. А если это и не получится, своими молитвами я точно проведу тебя сквозь адово пламя, – он посмотрел на тротуар