– Пойдемте, – выдавил он, и они стали спускаться по долгому склону холма на равнину, что простиралась под ними до самого горизонта.
Джейк медленно шел по Кастл-Авеню, мимо пиццерий, баров и винных погребков, где старушенции с подозрительными физиономиями самозабвенно чистили картошку и выжимали сок из помидоров. Ремни ранца натерли подмышки. Ноги болели. Он прошел под цифровым термометром. Было не так уж и жарко: восемьдесят пять градусов по Фаренгейту. А Джейку казалось, что все сто пять.
Чуть дальше вперед на Кастл-Авеню вырулила с боковой улицы полицейская машина. Джейк неожиданно заинтересовался витриной магазина садового инвентаря. Он встал спиной к улице и стоял так до тех пор, пока в стекле не прошло черно-белое отражение. Как только машина проехала, он двинулся дальше.
«Эй, Джейк, старина… и куда же ты, собственно, направляешься?»
Ни малейшего представления. Он твердо знал только одно: мальчишка, которого он сейчас ищет – мальчишка с зеленой повязкой на лбу и в желтой футболке с надписью «В СРЕДИННОМ МИРЕ НЕ ЗНАЮТ СКУКИ» – он где-то близко, но что из того? Иголка в большом стоге сена, каким был для Джейка Бруклин.
Он миновал переулок, где стены домов были густо исписаны граффити. В основном именами: ЭЛЬ ТЬЯНТЕ-91, ГОНЗАЛЕС СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ, МАЙК-БОЛТУН, – но среди них попадались слова и фразы, имеющие хоть какой-то смысл, пусть и неясный. Взгляд Джейка наткнулся на две такие: «РОЗА ЭТО РОЗА ЭТО РОЗА» было написано на кирпичной стене ярко красной когда-то краской, которая стала теперь бледно-розовой – цвета той розы, распустившейся на пустыре, где когда-то стоял магазинчик деликатесов «Том и Джерри». Чуть ниже густой синей краской – она казалась едва ли не черной – кто-то вывел совсем уже странное обращение: «Я МОЛЮ ДАРОВАТЬ МНЕ ПРОЩЕНИЕ».
«Что еще за ерунда?» – призадумался Джейк. Он не знал. Быть может, какая-то фраза из Библии… но надпись буквально тянула его к себе, завораживала, как гипнотический взгляд змеи – птицу. Нацонец он сумел оторвать взгляд от стены и пошел дальше, медленно и задумчиво. Доходила уже половина третьего. Тень под ногами его начала удлиняться.
Впереди него медленно шел старик, опираясь на сучковатую палку и стараясь держаться поближе к домам, в теньке. Глаза его, карие, переливались под толстыми стеклами старомодных очков, точно два радужных здоровенных яйца.
– Молю даровать мне прощение, сэр, – крикнул Джейк ему в спину, не сознавая, что он говорит и даже не слыша свой голос.
Старик обернулся и уставился на него, моргая от удивления и испуга.
– Не приставай ко мне, мальчик. – Он приподнял свою клюку и неуклюже взмахнул ею, нацелившись в сторону Джейка.
– Вы случайно не знаете, сэр, есть здесь поблизости где-нибудь школа, называется «Академия Маркей»? – выпалил Джейк первое, что пришло в голову. Прозвучало, конечно, глупо, но ничего лучше он не придумал.
Старик медленно опустил клюку – ему, наверное, польстило обращение «сэр» – и вытаращился на Джейка с рассеянным интересом. Было во взгляде его что-то от тихого помешательства. Старческого маразма.
– А почему ты не в школе, мальчик?
Джейк усмехнулся устало. Опять та же песня.
– У нас экзамены. А сюда я пришел, чтобы увидеться с другом. Он в «Академии Маркей» учится. Простите, если я вас потревожил.
Он осторожненько обошел старика (очень надеясь, что тому не придет в голову шлепнуть его напоследок клюкой по заднице – так, на счастье) и добрался почти до угла, как вдруг старик завопил ему вслед:
– Эй, мальчик! Мальчи-и-и-и-ик!
Джейк обернулся.
– Нету здесь никакой «Академии Маркей», – сообщил старик. – Я тут живу уже двадцать два года. Если б была, бы знал. Маркей-Авеню – да, есть. Но никакой такой Академии.
От неожиданного возбуждения у Джейка скрутило живот. Он развернулся и шагнул обратно к старику, который тут же приподнял клюку, принимая оборонительную позицию. Джейк немедленно остановился, так чтобы их разделяло футов хотя бы двадцать – полоса безопасности.
– А где она, сэр? То есть, Маркей-Авеню? Вы мне не подскажите?
– А чего ж, подскажу, – отозвался старик. – Говорю же тебе, я тут уже двадцать два года живу. В двух кварталах отсюда. Возле кинотеатра, «Маджестик» он называется, повернешь налево. Только тут нет никакой «Академии Маркей». Никакой такой Академии.
– Спасибо, сэр! Спасибо!
Джейк развернулся и поглядел вперед. Да, все правильно – в двух кварталах отсюда над тротуаром нависал типовой козырек кинотеатра. Он рванулся туда сломя голову, но, подумав как следует, рассудил, что не надо бы лишний раз привлекать внимание, и перешел с бега на шаг. Быстрый шаг.
Старик проводил его взглядом.
– Сэр! – в замешательстве пробормотал он себе под нос. – Сэр, однако!
Фыркнув от смеха, он двинулся дальше.
С наступлением сумерек путешественники остановились. Стрелок выкопал неглубокую яму и развел в ней костер. Им не нужно было готовить ужин, но им нужен был свет. Эдди был нужен свет. Чтобы закончить ключ.
Стрелок оглянулся и увидел одну Сюзанну – темный силуэт на фоне темнеющего аквамаринового неба. Эдди поблизости не наблюдалось.
– Где он? – спросил Роланд.
– Он там, на дороге. Не трогай его сейчас, Роланд… он сегодня и так от тебя натерпелся.
Роланд кивнул, склонился над костровой ямой и высек искру, чиркнув огнивом по кремню. Костер разгорелся быстро. Стрелок подкинул туда еще хворосту и сел – ждать, когда придет Эдди.
А Эдди сидел на земле в полумили от лагеря, посередине Великого Тракта. Сидел по-турецки, держа незаконченный ключ в руках, и смотрел на вечернее небо. Впереди вспыхнула искра и загорелся огонь. Эдди сразу же понял, что делает Роланд… и почему. Он опять поднял глаза к темному небу. Никогда в жизни не чувствовал он себя так одиноко. Никогда в жизни он так не боялся.
Небо было огромным – Эдди не доводилось еще видеть столько неограниченного пространства, столько чистой, ничем не запятнанной пустоты. По сравнению с этим безбрежным небом он себя чувствовал маленьким и ничтожным, и это, наверное, было правильно. Место его в безграничной вселенной – место каждого человека – неизменно мало и ничтожно.
Мальчик был уже близко. Эдди, кажется, знал, где сейчас Джейк и что он собирается делать. Одна только мысль об этом переполняла его изумлением, для выражения которого не было слов. Сюзанна пришла из 1963 года. Сам он – из 1987. А между ними… Джейк. Пытается совершить переход. Пытается снова родиться, но уже в другом мире.
«Мы с ним встречались, – подумал Эдди. – Должны были встречаться, и мне кажется, я что-то помню… что-то такое. Как раз перед тем, как Генри ушел в армию, да? Он учился тогда на курсах при Бруклинском Институте Профессий и ходил во всем черном: черные джинсы, черные мотоциклетные ботинки со стальными носками, черные футболки с закатанными рукавами. Стиль
Тут Эдди вдруг сообразил, что то, чего он дожидался, сидя здесь в одиночестве на дороге и
