воздушной кареты. Наблюдение интересное, но в данном случае не имеющее никакой практической ценности. Стрелок попытался как следует рассмотреть остальную часть комнаты, где держали Джейка, и людей, в этой комнате находящихся.
– Эйк, – прошептал Ыш, как будто желая напомнить Роланду, что сейчас не самое подходящее время для сна.
– Тс-с-с, – шикнул тихонько стрелок, не открывая глаз.
Но, как Роланд ни старался, больше он ничего не сумел разглядеть. Только какие-то размытые пятна. И Роланда, кажется, знал, почему. Все внимание Джейка было сейчас полностью сфокусировано на одном человеке – Тик-Таке; все остальное и все остальные представлялись как смутные тени, подернутые туманом, на самом краешке джейкова восприятия.
Роланд открыл глаза и, раздосадованный, хлопнул левой рукой, сжатой в кулак, по раскрытой ладони правой. Он был уверен, что сможет увидеть и больше, если слегка поднапрячься… но тогда Джейк, скорее всего, ощутит его мысленное присутствие. А это опасно. Гашер может чего-нибудь заподозрить, а если не он, то уж Тик-Так заподозрит неладное наверняка.
Он поднял голову и задумчиво оглядел узкие вентиляционные люки, забранные решеткой, потом опустил взгляд на Ыша. Роланд давно уже не сомневался, что ушастик разумен, только не знал, до каких пределов. Похоже, сейчас ему предстоит это выяснить.
Стрелок поднял здоровую левую руку, просунул пальцы между горизонтальными прутьями вентиляционной решетки, ближайшей от двери, через которую увели Джейка, и потянул. Она оторвалась, осыпав его хлопьями ржавчины и засохшим мхом. Пролом, открывшийся за решеткой, оказался, естественно, слишком узким для человека… но не для ушастика. Роланд положил решетку на пол, взял Ыша на руки и тихонько шепнул ему в самое ухо:
– Иди… посмотри… и возвращайся ко мне. Понимаешь? Тебя не должны увидеть. Никто. Просто иди, посмотри и возвращайся сюда.
Ыш не мигая смотрел ему прямо в глаза, не говоря ничего – даже имени Джейка зверек не протявкал ни разу. Роланд не знал, понял Ыш или нет, что он ему сказал, но тратить время на праздные размышления не было никакого смысла. Если Ыш понял, он понял, если же нет… Стрелок поднял зверька к вентиляционной шахте. Тот обнюхал остатки засохшего мха, деликатно чихнул и уселся на краешке вытяжки, глядя на Роланда. В его таинственных странных глазах с золотым ободком читалось явное сомнение. Сквозняк шевелил его длинный шелковистый мех.
– Иди, посмотри и возвращайся ко мне, – повторил Роланд шепотом.
Ой, заблаговременно втянув когти, развернулся и скрылся в сумраке шахты, беззвучно ступая на мягких подушечках лап.
Роланд вытащил револьвер и занялся самой тяжелой работой – стал ждать.
Ыш вернулся уже через три минуты. Роланд снял его с края вытяжки и опустил на пол. Ыш запрокинул голову и поглядел на стрелка сверху вниз, вытянув длинную шею.
– Сколько их, Ыш? – спросил Роланд. – Сколько там человек?
Ыш продолжал молча смотреть на него. Прошла секунда, другая. Роланд отчаялся и решил, что уже ничего не будет, как вдруг зверек нерешительно приподнял правую лапу, выпустил когти, и уставился на нее, как будто пытался припомнить какую-то важную – сложную – вещь. А потом начал стучать лапой по полу.
Один… два… три… четыре. Пауза. И еще два удара, быстрых и аккуратных – выпущенные когти легонько цокнули по стальному полу: пять, шесть. Потом опять небольшая пауза. Ыш задумался, склонив голову. Он был похож на ребенка, который запутался в сети сложных логических построений. Наконец он еще раз – последний раз – стукнул когтями по полу, глядя при этом на Роланда.
– Эйк!
Шестеро седых… и Джейк.
Роланд взял зверька на руки и погладил его по шерстке.
– Молодец, – шепнул он Ышу, преисполненный изумления и благодарности. Он ждал какого-то результата, но не смел и надеяться на столь исчерпывающий и точный ответ. А что ответ точный, Роланд даже не сомневался. – Хороший мальчик! Малыш!
– Ыш! Эйк!
Да. Джейк. В этом-то все и дело. Джейк, которому он, Роланд, дал обещание. И он намерен сдержать свое слово.
Стрелок погрузился в раздумья. Манера его строить мысленный монолог была весьма своеобразной. Сухой прагматизм сочетался в ней с неудержимою интуицией, унаследованной им, скорее всего, от бабушки, женщины странной – не сказать, со странностями, – Дедре Безумной. Именно благодаря интуиции Роланд сумел уцелеть и прожить столько лет после гибели всех его прежних товарищей. И теперь – с ее помощью – ему предстояло спасти Джейка.
Он снова взял Ыша на руки, в полной мере осознавая, что Джейк еще может – может – выжить, а вот ушастик наверняка погибнет. Стрелок прошептал несколько слов в настороженно приподнятое ухо зверька. Сделал паузу. Повторил команду. Опять сделал паузу и повторил. Замолчал, наконец, и запустил ушастика в вентиляционную вытяжку.
– Хороший мальчик, – шепнул Роланд на прощание. – Иди. Сделай, что надо сделать. Мое сердце – с тобой.
– Ыш! Эрца! Эйк! – отозвался ушастик и убежал в темноту.
Роланд ждал.
Сейчас начнется такое, что всем чертям будет тошно.
«Задай мне вопрос, Эдди Дин из Нью-Йорка. И пусть это будет хороший вопрос… ибо если вопрос будет глупым, вы оба умрете, откуда бы вы ни пришли».
И как, скажите, пожалуйста, реагировать на подобное заявление?
Темно красный огонек на переговорном устройстве внезапно погас. Вместо него опять засветился розовый.
– Думай быстрее, – пролепетал, подгоняя, слабенький голосок Маленького Блейна. – Он никогда раньше не был таким сердитым… думай быстрей, или он вас обоих убьет!
Эдди отметил – но как-то смутно, – что голуби все еще кружат бесцельно под куполом Колыбели и что некоторые из них, натыкаясь на каменные колонны, падают мертвыми на пол.
– Чего ему надо? – прошипела Сюзанна в микрофон, обращаясь к Маленькому Блейну, чей голосок притаился где-то внутри. – Чего ему надо? Скажи, ради Бога – чего?
В ответ – тишина. У Эдди возникло пренеприятнейшее ощущение, что минута отсрочки, любезно им предоставленная Большим Блейном для того, чтобы подумать как следует (если это была отсрочка, и если Блейн, тот, который Большой, был любезен), сейчас закончится. Нажав на кнопку «СЛУШАЙТЕ/ГОВОРИТЕ», Эдди заговорил этаким лихорадочно – жизнерадостным тоном, чувствуя, как по щекам и по шее его текут струйки пота.
«Задай мне вопрос».
– Значит так… Блейн! Чем ты, вообще, занимался за эти последние несколько лет? Как я понимаю, ты не выходил на свой этот юго-восточный маршрут? А почему? Настроения не было или другие причины имелись? А?
Тишина. Ни звука вообще. Только шелест и хлопанье голубиных крыльев. Не в меру богатое воображение услужливо нарисовало картинку: Ардис, пытающийся закричать, когда щеки его стали плавиться, а по языку пробежало пламя. У Эдди аж волосы встали дыбом. Только от страха? Или это усилилось напряжение невидимого электрического поля?
Думай быстрее… Он никогда раньше не был таким сердитым.
– А кто, вообще, тебя сделал? – спросил в отчаянии Эдди, думая про себя: «Знать бы мне только, чего он хочет, этот железный мудила!» – Может, расскажешь нам эту страницу твоей биографии? Не седые, случайно? Нет… скорее всего, это были Великие Старцы, да? Или…
Он беспомощно умолк. Молчание Блейна уже ощущалось буквально физически – как прикосновение к
