– Я буду скучать по Ирен. Мы встречались каждый четверг за обедом в «Булл», чтобы поболтать и выпить. По очереди покупали друг другу сэндвичи. Она все время была такой счастливой. Каждый раз, когда мне было плохо, она меня подбадривала. Просто от того факта, что она была рядом, почему-то ты чувствовал себя лучше. Казалось, что она никогда ни о чем не переживала. Не то чтобы она жила бездумно, но просто никогда не допускала, чтобы ее что-то мучило. Всегда говорила мне, что жизнь слишком коротка. Что в один прекрасный день мы все умрем. Вот теперь она умерла.

Манго никогда не знал, что Ирен и Джеки были близки, хотя Джеки иногда ходила с Ирен и его мамой пропустить по рюмке. На самом деле, он многого не знал о своих сестрах. Он никогда особенно их не любил. Он оборвал себя. Не то чтобы он их вообще не любил, это нечто иное. Он их не знал. По крайней мере, не знал их взрослых. Это его вина. Они не сделали ему ничего плохого. Но он помнил, как они все говорили и говорили про Пита, когда тот пропал, как они плакали и страдали, а сам он переживал свое горе молча. К тому же они были обычные. Он ненавидел эти тонкие стены квартиры и их дешевые духи.

– Тетя Ирен была одной из лучших. Странно, что всегда умирают только хорошие люди, не правда ли? Думаешь, что может быть по-другому. Это как с Питом. Он был хорошим человеком, то, что я помню о нем. Не то чтобы я думала, что он умер. Я вообще не об этом, но, короче, ты же понимаешь, о чем я, да? Я не хотела сказать, что он мертв. Я знаю, что это не так.

Манго знал, о чем говорила Джеки. Да, она была права. Может, она не такая толстокожая, как ему казалось. Это только из-за того, что она работает в пекарне. Может, ей это нравится. Надо ее спросить.

– Мне всегда нравилось выпекать хлеб. Тебе даже мама это скажет. Это здорово. Там ко мне хорошо относятся, и я могу ходить на работу пешком. Я знаю каждого, кто к нам приходит, мы можем переброситься шутками. Зарплата могла быть и побольше, но то же самое можно сказать про любую другую работу. По крайней мере, у меня есть работа, и эта работа получше, чем у большей части народа. Нужно уметь быть благодарным за то, что у тебя есть. Нет смысла желать того, чего, как ты знаешь, ты никогда не получишь.

Но для ее брата все было не так. Для ее бедного, много работающего, загруженного брата. Он знал, что на него будут давить все больше и больше и что если в один прекрасный день он ошибется, то его выставят пинком под зад. В WorldView не существует понятия благородства. И в этом нет настоящего счастья, потому что ты хорош настолько, насколько хороша твоя последняя сделка, а еще остается баланс, и как только ты допустишь промашку, считай, ты влип в неприятности. Здесь невозможно быть в роли пассажира, и победителя ждет хорошая награда, так что падать вниз тебе вовсе не улыбается, и ты изматываешь себя все больше и больше. Каждое утро Манго приходится силой вытаскивать себя из постели, и заставлять одеваться, и ехать через самый огромный город в мире в самую огромную мультинациональную корпорацию, пусть не самую, но в его глазах это было именно так, и лучшей наградой, которую он получил (о, он так хотел схватить за грудки кого-нибудь из своих коллег и проорать ему это в лицо), лучшей наградой было то, что он смог отправить Ирен в мир иной в самом дорогом и лучшем ящике и заплатить за выпивку и поминки после похорон. В первый раз в жизни он потратил на свою семью довольно приличные деньги, и все это было ради женщины, которую на самом деле он никогда не знал, не должным образом, не так, как бедная старая Джеки, которая оказалась богаче его, в том смысле, что ходила в «Булл» вместе со своей тетей, и тетя делала ее счастливой. Манго никогда не знал, что эта пухлощекая тетушка с крашеными волосами ходила в школу, которую бомбили во время войны, и что она выросла на музыке Джона Ли Хукера, того старого блюзмена с рекламы пива.

– Я не рассказывала тебе, Джимми, – говорила Джеки, повернувшись к брату, а затем уставившись ему в глаза. – Я встречаюсь с одним парнем уже три месяца, и он хочет, чтобы мы обручились.

Воцарилось молчание. Честно говоря, он никогда не рассматривал глаза своей сестры, оказалось, что они ярко-синие и искрятся, как будто были сделаны из разноцветного стекла, сияют светом, который, казалось, идет прямо из недр ее черепа. Это выглядело пугающе. Ему захотелось отвернуться. Манго подумал, что надо что-то сказать, но он не знал, что именно. Почему она смотрит на него таким взглядом, как будто может прочитать все его мысли, и все же ждет его одобрения?

– Что ты думаешь, Джимми? Я имею в виду, что это недолго, да-да, всего три месяца, но нам хорошо друг с другом, и он обращается со мной так, как будто я какая-то особенная, а я знаю, что я вовсе не такая. То есть я вовсе не хорошенькая и я не умна – не думаю, что уж совсем тупая, но и не сильно сообразительная. А фишка в том, что он обращается со мной так, как будто я особенная, и делает так, чтобы мне было хорошо. Мне кажется, что этого достаточно. Что ты думаешь?

– Я не знаю.

Манго совсем запутался. Почему она с ним так разговаривает? Почему она мешает себя с дерьмом? Почему он никогда не замечал этих синих глаз, которые светились так, что уже было неважно, какая у нес работа -за три фунта в час в булочной, какие у нес духи, какая одежда? В глубине души он считал их с Дебби полными ничтожествами, он знал, что это так и было, но это только потому, что он сам – мудила, через какое-то время после работы в WorldView ценности типа родственных связей перестают для тебя существовать. Невозможно избежать влияния мира богатых. Это та цена, которую ты должен уплатить, продавая себя, проститутка в итальянском костюме. Это не значит, что Джеки тоже нужно так думать.

– То есть, да, конечно, я знаю. Подожди еще несколько месяцев и посмотри, как пойдут дела и все такое, почему бы нет? Если это то, чего ты хочешь, тогда обручайтесь, или же не теряй времени, иди и выходи за него замуж прямо сейчас. Ты не обязана меня спрашивать. Что я об этом знаю?

– Просто интересно было узнать, что ты думаешь, – сказала Джеки, улыбнулась и взяла брата за руку, и Манго так удивился этому жесту, что даже не успел почувствовать неловкости.

И Джеки пустилась в бесконечную историю, стала рассказывать Манго, как она познакомилась с Дэйвом, когда выезжала в Вест Энд одним вечером вместе с друзьями, и он был очень вежлив, и он ей позвонил, и они вместе сходили в кино, и он вел себя очень правильно, и они снова встретились и пошли погулять, зашли в один паб в Лэдброк Гроув, а потом ели пиццу, и он живет в Вестбурн Парке, и он механик, и может нормально себя обеспечить, и все началось именно с этого. У них все отлично, и он очень уважительно к ней относится, и он слегка напоминает ей Уилла, потому что тот вдумчивый и добрый, но не похож на пидораса или кого-то типа того, ну так что познакомишься с ним как-нибудь? Конечно, познакомлюсь, и Джеки протянула руки, и обвила их вокруг Манго, и обняла его, и он почувствовал, что в его глазах стоят слезы, но, к счастью, она этого не увидела, потому что она встала и собиралась уже идти в дом, чтобы рассказать папе про Дэйва, про которого только что рассказала Джимми, и Манго был польщен, потому что он оказался первым человеком, кто про это узнал. Или, по крайней мере, первым из двух мужчин семейства.

Манго закрыл глаза и откинул голову назад. Он слегка задремал, но едва ли это можно было назвать полноценным сном, и он думал о своей сестре. Семья -это важно. Он чувствовал себя опечаленным и счастливым одновременно. Он был рад, что Джеки с ним поговорила. Пит ушел, но оставались еще Дебби и Джеки.

Темнело. Интересно, подумал Манго, как долго он просидел на улице. Никто его не дергал. Он попытался рассудить логически на тему этой девчонки вчера вечером, и понять, почему он вернулся на Кингз Кросс. Гораздо легче было бы взять в руки телефон и заказать все это дело с доставкой на дом. Девочки по вызову в гораздо лучшей форме, хотя они настолько самоуверенны, что он слегка терялся от этого, но, опять же, они не настолько несговорчивы. С девочками по вызову ему было лучше, они казались ему более элитными, и все это больше похоже на бизнес, они достались ему по рекомендациям парней из WorldView. Частенько с загорелыми телами и обычно подтянутые, и он доплачивал отдельно за то, что для секса с ним они надевали определенную одежду. Они были чистые. А уличные бродяжки чем только не болели, но он поехал обратно на Кингз Кросс, потому что с этими бродяжками он ощущал собственную значимость. Его машина была лучше, чем машины всех остальных клиентов, и он мог позволить себе проявить щедрость. Он помогал им заработать на кусок хлеба, в то время как девочки по вызову зарабатывали большие деньги и, вероятно, обслуживали гораздо более важных клиентов, чем таких, как Джеймс Уилсон. Но больше никогда. Он со всем этим покончил. Он был второй в Секс-Дивизионе, но если судить строго по правилам, то он по- прежнему топчется на месте. Остальные об этом не знали, так что в действительности это ничего не значит, но в короткий момент просветления он признавал, что оказался в довольно печальной ситуации – позади Балти и Гарри. Впрочем, узнай они про это, даже бы не заморочились, это все равно несерьезно, они