Кэт молчала. Что тут скажешь? В доме нет ни одного лишнего гроша, ей пришлось даже продать драгоценности, память о матери, а он едет играть в карты! На что же он собирается играть, какие ставки делать? Она чувствовала, как в груди закипает ярость. Если бы он не заложил все земли и не проиграл ее приданое… О, Джаспер это сделал не сразу — он время от времени отщипывал от приданого дочери то пятьдесят, то двести фунтов, уверяя себя, что это в последний раз. Приданое стремительно таяло, и меньше чем за три года от него ничего не осталось. И теперь Кэт, преодолевая гордость и отвращение к подобного рода затеям, вынуждена искать расположения лорда Эшвелла, чтобы выбраться из нищеты, а виновник ее бедственного положения, как ни в чем не бывало, едет играть!
— Джаспер, останься! — едва сдерживаясь, чтобы не закричать, попросила она. — Пожалуйста! Мы на грани разорения! Еще немного, и нас уже ничто не спасет, ты это понимаешь? Останься, и мы вместе подумаем, как нам быть с этим. — Она махнула рукой в сторону бухгалтерской книги. — Может быть, нам повезет, и мы найдем способ урезать расходы или…
— Что я слышу?! — оборвал дочь Джаспер, сердито выкатив глаза. — Ты требуешь, чтобы я остался здесь и умер от тоски над бухгалтерскими книгами? Если ты не в силах справиться с хозяйством сама, найми экономку, а меня оставь в покое!
— Папа, пожалуйста! — взмолилась Кэт. — Если не хочешь позаботиться обо мне, подумай хотя бы о мистере Кливе! Он собирался навестить нас, и я очень надеюсь на его помощь. Но как ты будешь смотреть ему в глаза?..
— Замолчи! — вдруг дико закричал Джаспер. — И никогда, слышишь, никогда больше не упоминай о нем!
Кэт испуганно отпрянула от отца. Она почти ничего не знала об его прошлом, но покойная мать как-то рассказала, что в юности Джаспер испытал глубочайшее разочарование в любви: невеста, с которой он незадолго до того обручился, сбежала к его двоюродному брату Джеку Кливу. Джаспер так и не смог простить их обоих.
— Тебе следовало родиться мальчиком, Кэт! — выкрикнул он. — Но даже если бы ты была моей настоящей дочерью… — Он замолчал, его лицо исказилось от боли, он взмахнул руками и как помешанный выскочил из комнаты.
Опираясь на стол, Кэт с трудом села — ноги у нее были как ватные. Что происходит с Джаспером? Он стал все чаще напиваться и выходить из себя, говорит какие-то странные вещи… Еще немного, и он начнет ее бить! С виду по-прежнему веселый и добродушный, он превратился в сплошной комок нервов. Почему? Чем она перед ним провинилась?..
Три дня спустя Кэт вышла из гостиной Криклейдов в прихожую за своей шалью. Заметив на лестнице любопытные мордашки двух юных мисс Криклейд, она улыбнулась, и девочки заулыбались в ответ. Из гостиной слышались оживленные голоса гостей, но Кэт не спешила туда вернуться. Прищурившись, она подошла к лестнице и с притворной строгостью сказала девочкам:
— А вот я сейчас наябедничаю вашей маме, что вы тут сидите и подсматриваете!
Тринадцатилетняя Грейс только рассмеялась, прекрасно понимая, что гостья шутит, но младшая, Арабелла, прелестное дитя лет пяти, приняла угрозу за чистую монету.
— Не надо, не выдавайте нас, мисс Кэт! Не то мама рассердится и выпорет нас, а это так больно! — испуганно попросила она.
Кэт рассмеялась и протянула к ней руки. Малышка бегом спустилась с лестницы и кинулась ей в объятия. В этот момент входная дверь позади Кэт отворилась. Кэт обернулась и увидела, что в прихожую входят Бакленд и Джеймс.
— О, здравствуйте, Кэт! Кто эти прелестные создания? — воскликнул Бакленд, указывая на девочек. В белых муслиновых платьях, украшенных оборками и яркими лентами, они и впрямь были само очарование.
Кэт церемонно представила его обеим мисс Криклейд. Когда настал черед младшей, девочка вырвалась из рук Кэт и, старательно подражая взрослым, сделала книксен.
— Очень приятно познакомиться, сэр! — важно, как большая, сказала она.
Внезапно дверь гостиной открылась, и на пороге появилась миссис Криклейд, громко призывая нерадивого дворецкого, который куда-то подевал шаль мисс Дрейкотт.
— Ой, мама идет! — взвизгнула Арабелла, и обе девочки со всех ног бросились вверх по лестнице.
Миссис Криклейд уже собиралась отругать непослушных дочерей, но, увидев молодых людей, сразу начала «светскую» беседу:
— Как поживаете, лорд Эшвелл? У меня нет слов, чтобы выразить, как я счастлива видеть вас в своем скромном жилище! — Она взяла его под руку и повела в гостиную. — Расскажите же, какое впечатление произвели на вас здешние места. Вы уже видели орган в нашей маленькой уютной церкви? Его стоит посмотреть, потому что на нем играл сам Гендель! На обратном пути загляните на кладбище, посмотрите на могилки наших предков. Ах, там так интересно, так красиво, вы вынесете оттуда массу приятных впечатлений!
Джеймс изумленно оглянулся на Кэт и Бакленда: что за бред несет их милая хозяйка?
При других обстоятельствах эта сцена от души позабавила бы Кэт, но сейчас все ее мысли занимал стоявший рядом Бакленд. Жаль, что миссис Криклейд выбрала для своих упражнений в красноречии не его, а Джеймса. Ведь так, пожалуй, можно снова остаться с этим повесой наедине!
Ее опасения не замедлили оправдаться. Миссис Криклейд увела поэта в гостиную, а Кэт осталась в прихожей с его другом, ни жива ни мертва от волнения. Со времени поездки в Тьюксбери прошло уже три дня, все это время они не виделись, но стоило Кэт взглянуть на него, как на нее нахлынули воспоминания о его нежных губах, сильных ласковых руках и ярко-голубых глазах, в которых тогда светились ум и понимание… Но как холоден был их взгляд при прощании!
Кэт искоса взглянула на Бакленда и увидела, что он тоже смотрит на нее. Несколько мгновений оба молчали, потом Бакленд нахмурился и заговорил:
— Я должен перед вами извиниться, Кэт. На пути из Тьюксбери в Чипинг-Фосворт я вел себя недопустимо. Обещаю, что это никогда не повторится.
Кэт покачала головой.
— Я виновата не меньше вашего, — сказала она. — Наверное, вы решили, что я легкомысленная кокетка, но уверяю вас, это совсем не так! — Она порывисто повернулась и встала прямо перед ним, судорожно сжав в руке веер. — Я просто не понимаю, почему позволила вам поцеловать меня, Бакленд! И откуда у вас такая власть надо мной?! А с вашей стороны просто бессовестно пользоваться своим врожденным обаянием, чтобы кружить головы бедным дамам!
Она сердито тряхнула рыжими кудрями, а Бакленд улыбнулся.
— Предлагаю перемирие, моя милая Кэт, — прошептал он.
— Идет! — усмехнувшись, тоже шепотом ответила она. Войдя в гостиную, Кэт сразу заметила обращенные на них любопытные взгляды и сказала уже громко:
— Погода для начала сентября просто великолепная, не так ли?
— Вы правы, — поддакнул Бакленд. — Но по вечерам становится все холоднее.
Поздоровавшись с гостями, среди которых было много ее друзей и добрых знакомых, Кэт взяла с серебряного подноса стакан хереса, и они с Баклендом отошли к двери на террасу. Здесь их никто не мог слышать, и Бакленд продолжил прерванный разговор:
— Должен сказать, вы поразили меня до глубины души. До вас еще ни одна женщина не додумалась просить у меня прощения за то, что строила мне глазки. А как вы очаровательно играли с ребенком, когда мы с Джеймсом вошли! — Он замолчал, припомнив эту картину, и посмотрел на Кэт так, словно видел впервые. — Знаете ли вы, как вы хороши? Синее и голубое идут вам необычайно. Кожа у вас нежная, словно лепестки лилии, она излучает таинственный свет…
Кэт покачала головой, не веря своим ушам. Кто бы мог подумать, что он способен делать такие изысканные комплименты!
— Осторожнее, Джордж, вы заговорили стихами лорда Эшвелла, — усмехнулась она, чувствуя, как после нескольких глотков хереса по телу разливается приятное тепло. — Вы что, специально заучиваете особенно красивые строки, чтобы обольщать женщин?
Бакленд не ответил, глядя в ее насмешливые карие глаза и размышляя о том, что действительно
