– Я тебе еще не надоела?

– А разве у меня такой вид, а?

– Нет, – призналась Ванда, растягиваясь на кровати и не выпуская из рук краску. – Я никогда не думала, что можно быть до такой степени счастливой. Обними меня, Ларри! Один разик, прошу тебя!

– Ты же знаешь, что тогда произойдет.

– А это плохо?

– Нет.

Хенсон повернулся на бок и сжал ее в своих объятиях. Все это казалось ему совершенно естественным, так и должно происходить между мужчиной и женщиной. Ванда любила любовь, для нее это была не обязанность и не прихоть. Для нее это было так просто, как дышать или пить воду. И он до сих пор не обманул ее ожиданий. Она придвинулась к нему еще ближе.

– Как ты думаешь, нам будет трудно пересечь границу?

Хенсон поцеловал ее в кончик носа.

– Никаких трудностей, если верить механику гаража в Сан-Антонио. Вот потому я и подписался «А.А.А.», автомобильная американская ассоциация. Если я правильно помню, ее контора находится на Сан- Вернардо-авеню. Мне придется только сказать им, что мне нужна туристская карточка на имя мистера и миссис Бурдик для поездки в Мексику. К тому же эти карточки действительны в течение шести месяцев, а не тридцати дней, как нам сообщили в Чикаго. А за шесть месяцев никакой черт не помешает нам уехать на край света.

– А язык?

– Я говорю по-испански как на родном языке, я изучал его в колледже и с тех пор не переставал практиковаться на нем, пользуясь каждым случаем, каждой оказией. Например, я разговаривал по-испански с нашими инженерами, возвращающимися из Латинской Америки. Кто знает, может быть, я предчувствовал наш медовый месяц.

– А теперь внимание! Мои губы находятся возле твоих!

Хенсон поцеловал Ванду в висок и принялся искать документы Джима Бурдика в кармане пиджака, висевшего на спинке стула. Она прижалась к нему еще плотнее. Хенсон посмотрел бумаги. Они были в полном порядке – паспорт с темной фотографией и свидетельство о рождении.

С выкрашенными волосами, сбритыми усами Хенсон был похож на него так, как может оригинал походить на фотографию в паспорте. Он положил документы обратно в карман. Как только они перейдут Рио-Гранде, никто не станет интересоваться этими бумагами.

У Бурдика не было семьи. Единственная опасность заключалась в том, что им мог повстречаться человек, знающий о смерти Бурдика и знакомый с Хенсоном, который на всех перекрестках стал бы кричать, кто они на самом деле...

Ванда облизнула жаждущие любви губы.

– Я тебе уже надоела? Может быть, ты предпочел бы, чтобы я занималась окраской волос?

– Нет, – возразил Хенсон и притянул ее к себе...

С блестящими от удовольствия глазами и явным удовлетворением Ванда спустила свои босые ноги на пол и встала.

– Вот теперь я вижу, что ты меня любишь.

Хенсон смотрел на нее, пока она не исчезла в ванной комнате, потом подобрал с пола брюки, трусики Ванды и положил их на стул рядом с пиджаком. Он снова растянулся на кровати, задавая себе вопрос: кто мог убить Ольгу?

В газете, купленной им в Сан-Луи, он прочел, что перед смертью Ольга была зверски изнасилована. Действительно, горькая ирония, что Ольга умерла такой смертью!

В той же газете он прочел и о смерти Коннорса, но ни одно из этих преступлений не связывалось ни с именем Хенсона или Ванды, ни с их исчезновением из Чикаго. Это беспокоило его.

Лейтенант Эган мог представиться простачком во время разговора с Хенсоном. Но Хенсон, тем не менее, понял, что лейтенант знает свое дело. Больше того, бегство Хенсона в компании с Вандой дало возможность Эгану обратиться в ФБР, а те джентльмены церемониться не будут. Напав на след, они не останавливаются, пока не доведут дело до конца.

Возможно, полиция будет играть с ними в кошки-мышки, предоставляя возможность Хенсону и Ванде продолжать свой путь, а на самом деле заманивая их в западню.

Вероятность такой перспективы вызвала холодный пот на обветренном лбу Хенсона. Чтобы немного успокоиться, он закурил сигарету. Ему захотелось выпить. Как только Ванда покончит со своими волосами, они отправятся пообедать и там как следует выпьют. Он надеялся, что алкоголь успокоит его нервную систему. Но он не будет чувствовать себя совершенно спокойным даже тогда, когда они достигнут Мозамбика и устроятся на работу. Даже там он будет волноваться. Теперь его всю жизнь будут преследовать призраки полиции или ФБР.

Во время этих грустных размышлений на пороге ванны возникла Ванда с мокрыми волосами, пахнущими краской.

– Все, одно дело сделано, – улыбнулась она и села на край кровати, склонив голову, чтобы Хенсон мог проверить, хорошо ли прокрашены корни волос. – Я хорошо покрасилась?

Хенсон старательно обследовал голову Ванды.

– Мне кажется, хорошо.

– Отлично, – промолвила она, растягиваясь на кровати рядом с ним. – Уф! До чего же жарко! За восемь долларов в сутки они могли установить хотя бы вентилятор.