взглянуть на коллекцию книг по мореплаванию у миссис Ньюкомб. Меня преследует мысль, что в истории «Генриетты Ли» есть какой-То момент, который мне еще неизвестен. Если я смогу разыскать побольше сведений об этом последнем плаванье, когда было утеряно сокровище, может, прояснится и еще кое-что…

— Удачи тебе! — сказала Джорджи, беря свой дождевик. — А мне лучше вернуться домой и переодеться. Не очень-то ловко было смотреть в глаза Сильвио этим утром, после того как мы гнались за ним до самой выставки «Аркадии Куин»! Думаю, он не слишком огорчился, если бы я явилась на верфь вся промокшая до нитки.

— Я буду держать тебя в курсе, Джорджи, — сказала Нэнси. — До скорого!

Когда Нэнси вошла в здание администрации, секретарша сказала ей, что миссис Ньюкомб занята, — идет заседание совета директоров порта. Нэнси оставила директрисе записку с просьбой связаться с ней, когда та освободится.

Выйдя на улицу, Нэнси посмотрела на часы. Оставалось всего пятнадцать минут до начала за-шятий по плотницкому делу. Надо поторопиться, |если она хочет успеть перекусить.

Нэнси шла по окутанным дымкой улицам. Миновав главный склад, она свернула за угол и остановилась.

Перед ней была площадка, на которой стояло не менее дюжины деревянных статуй высотою в шесть-семь футов. На занятиях им говорили, что эти фигуры называются «носовые украшения» и что их помещали на носу старинных парусных кораблей.

— Какая красота! — восхитилась Нэнси. Она подошла к статуе женщины в длинном платье с красиво струящимися складками. Хотя краска на статуе поблекла и кое-где осыпалась, Нэнси была поражена решительным, вдохновенным выражением женского лица. Казалось, она — воплощение отважного духа тех людей, которые, подняв паруса, устремлялись в неведомые края.

Нэнси невольно остановилась, чтобы полюбоваться на эти великолепные фигуры. Они все были разные. Рядом с женщиной стоял воин араб в пестром одеянии, с красивой саблей в руке. Затем Нэнси подошла к паре пухленьких ребятишек и к мужчине в офицерском мундире. Каждая статуя была снабжена табличкой с указанием года ее создания, названия корабля.

Когда Нэнси разглядывала фигуру единорога, ее осенила новая мысль. Может быть, в песне о «Генриетте Ли» б каком-нибудь куплете упоминается носовое украшение? Закрыв глаза, Нэнси стала вспоминать слова песни, но не могла восстановить в памяти весь текст.

Проверить догадку сейчас было невозможно, а все же не исключено ведь, что упомянутое в тексте носовое украшение тоже выставлено здесь! Дрожа от волнения, Нэнси принялась осматривать всю выставку по порядку. Оставались еще три статуи, когда она нашла то, что искала.

Носовое украшение «Генриетты Ли» также изображало женщину. Деревянным локонам светлых ее волос была придана такая форма, будто их разметало встречным ветром. В одной руке женщина держала подзорную трубу, другая была вытянута вперед, как бы приманивая ветер.

Нэнси обошла статую кругом, надеясь обнаружить место, где мог быть спрятан кусок карты. На вид статуя была вырезана из цельного куска дерева. От времени оно потемнело и покрылось мелкими трещинами, однако ни в одной из них не удалось бы спрятать даже крохотный клочок бумаги или пергамента.

Взгляд Нэнси остановился на левой руке женщины. Присмотревшись, она различила у плеча еле заметный шов. Оказалось, что рука и торс вырезаны из разных кусков и очень тщательно соединены. Если бы только удалось разнять их и заглянуть внутрь…

Осмотревшись вокруг, Нэнси с радостью убедилась, что на площадке нет ни души. Из-за ненастной погоды туристы, видимо, не очень разгуливали. Повернувшись снова к деревянной женщине, Нэнси попыталась осторожно выкрутить ее руку из плеча. Рука не поддавалась.

Тогда Нэнси нажала покрепче. Раздался громкий скрип, рука сдвинулась совсем чуть-чуть, но все же сдвинулась. Действуя по мере сил быстро и осторожно, Нэнси продолжала выкручивать руку, пока наконец та не отделилась от деревянного торса.

Нэнси обнаружила, что рука держалась на деревянном колышке, который теперь торчал из плеча статуи. В руке, в месте соединения, была выемка, куда вставлялся колышек. Едва дыша, Нэнси заглянула в это углубление.

Старая, потрескавшаяся древесина кое-где от усилий, приложенных Нэнси, расщепилась. Желтовато-бурый квадратик под деревянной трухой был так сплющен соединительным колышком, что Нэнси сперва приняла его за пятно на древесине. Но, засунув в ямку палец и нащупав ногтем край квадратика, она поняла, что это кусок пергамента!

Все так же осторожно она вытащила пергаментный квадратик из углубления в деревянной руке и развернула его.

— Прямо не верится! — прошептала Нэнси, глядя на безыскусный чертеж. Он был весь испещрен выцветшими пометками и надписями, сделанными старинным почерком.

Нэнси нашла вторую половинку карты местонахождения сокровища!

С изумлением смотрела Нэнси на половинку карты. Она была настолько поглощена чертежом, что потеряла представление о времени и месте.

Как она и предполагала, на этой половинке была указана долгота места, где закопан клад, — 71°82' западной долготы. Сопоставив эту долготу с широтой, помеченной на другой половинке, легко определить местонахождение острова.

Теперь Нэнси занялась разметкой на самом острове. От чего-то похожего на большую скалу по береговой линии шла пунктирная линия. Вдоль нее были пометки-указатели для того, кто будет искать сокровище. Сердце Нэнси учащенно забилось, когда она разглядела вторую половинку буквы «X». На карте почти целиком нарисован небольшой островок, по форме напоминавший земляной орех, и надписи на нем сделаны старинным почерком.

«Двадцать пять шагов к югу, затем налево, у „Черепаховой скалы“, — с изумлением прочитала Нэнси вполголоса. Свернуть направо к расщепленному молнией дубу».

И хотя Нэнси знала, что должна сразу же отдать половинки карты миссис Ньюкомб, она почувствовала невольное волнение. Конечно, она не одобряла того, что Клэр рыскала по порту, нарушая все правила, но ей был понятен азарт кладоискателей. В воображении Нэнси рисовались сверкающие груды золотых монет. Она даже ощутила соблазн самой отправиться за сокровищем!

Шум, донесшийся с главного склада, отвлек Нэнси от ее грез. Вмиг отрезвев, она обернулась — и успела заметить мелькнувшее за углом склада оранжевое пятно.

— Эй, кто там? — крикнула Нэнси.

Она хотела броситься вдогонку, но передумала. Не может же она оставить носовое украшение «Генриетты Ли» в виде двух отдельных кусков! Правда, в таком густом тумане вряд ли кто-нибудь — если только он не находился совсем близко — мог заметить, что у нее в руках.

Аккуратно сложив, как прежде, половинку пергаментной карты, Нэнси засунула ее в экземпляр «Моби Дика», который взяла с собой на сегодняшний урок по морской литературе. Затем вкрутила деревянную руку обратно в плечо и, отойдя на шаг, посмотрела на свою работу. Статуя выглядела совершенно так же, как раньше.

Погруженная в свои мысли, Нэнси не заметила, как дошла до общежития. Она с облегчением обнаружила, что ее соседок уже нет, — они, конечно, на верфи, где идут занятия по плотницкому делу.

В животе у Нэнси урчало от голода, но она была слишком взволнована, чтобы думать об еде. Перешагивая через две ступеньки, она поднялась в свою комнату. Отыскала воспроизведенную Клэр половинку карты и сложила на своем письменном столе обе половинки. Теперь ей стало ясно, что островок, где находился клад, расположен вблизи устья реки. Основываясь на том, что рассказывала миссис Ньюкомб, Нэнси решила, что это, видимо, и есть Аркадия-Ривер.