комнату, держится совсем по-другому. Он небрежно сел, откинулся на спинку стула и высокомерно взглянул на нее.
– Как ты сегодня себя чувствуешь? – спросила она, почти боясь услышать ответ.
Он пожал плечами:
– Нормально.
– Скажи, пожалуйста, как дела у Дэвида и Кристофера?
Он нахмурился и в упор посмотрел на нее.
– Слушайте, леди, я не знаю, кто вы такая.
– Я здесь, чтобы помочь тебе. Мы должны поговорить о том, что происходит.
– Черт, да я понятия не имею, что происходит!
– Разве ты не помнишь, как позавчера разговаривал со мной?
– Разговаривал? Да я никогда в жизни вас не видел!
– Ты можешь сказать, как тебя зовут?
– Томми.
– А фамилия?
– Просто Томми.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Расскажи мне немножко о себе.
– Леди, я не разговариваю с чужими. Не лезьте ко мне.
В течение следующих пятнадцати минут Дороти Тернер пыталась разговорить его, но Томми оставался замкнутым. Выйдя из здания тюрьмы, она немного постояла на Фронт-стрит, думая о Кристофере и о своем обещании Дэвиду никогда не выдавать секрета. Она разрывалась между своим обещанием и пониманием того, что адвокаты Миллигана должны знать об этом. Позже доктор Тернер позвонила в адвокатуру и попросила к телефону Джуди Стивенсон.
– Послушайте, – сказала она, когда Стивенсон взяла трубку, – в данный момент я не могу говорить с вами об этом, но если вы не читали книгу «Сивилла», достаньте и прочитайте ее.
Удивившись звонку Тернер, Джуди в тот же вечер купила книгу и принялась читать. Поняв, о чем идет речь, она долго лежала в постели, глядя в потолок и думая: «Ну и ну! Множественная личность? Неужели Тернер намекала мне на это?» Она представила себе Миллигана, дрожавшего при опознании; вспоминала другие случаи, когда он был разговорчив, жестикулировал, шутил. Она всегда объясняла его изменчивое поведение депрессией. А теперь вдруг вспомнила, что сержант Уиллис рассказал ей, как Миллиган выскользнул из смирительной рубашки, а доктор Расс Хилл говорил о нечеловеческой силе, которую временами демонстрировал заключенный. В ее голове вдруг зазвучал голос Миллигана: «Я не помню того, что, по их словам, сделал. Я ничего не знаю».
Джуди хотела разбудить мужа и поговорить с ним об этом, но знала, что скажет Эл. Она знала, что сказал бы любой человек, если бы она попыталась рассказать ему, о чем она сейчас думает. За три года работы адвокатом она ни разу не сталкивалась с клиентом, подобным Миллигану. Джуди решила пока ничего не говорить и Гэри. Она должна сначала проверить все сама.
На следующее утро она позвонила Дороти Тернер.
– Послушайте, – сказала Джуди, – тот Миллиган, с которым я встречалась и разговаривала в последние несколько недель, иногда вел себя странно. Настроение его резко менялось. Он импульсивный. Но я не заметила настолько значительных различий, которые привели бы меня к выводу, что это похоже на случай, описанный в «Сивилле».
– Это как раз то, что мучает меня уже несколько дней, – сказала Тернер. – Я обещала никому ничего не говорить и держу свое обещание. Я только посоветовала вам прочитать книгу. Но возможно, мне удастся убедить его и он позволит открыть вам его секрет.
Напомнив себе, что она разговаривает с психологом из Юго-Западного центра – фактически со стороной обвинения, – Джуди сказала:
– Что ж, вам решать. Скажите мне потом, как, по-вашему, мне следует поступить.
Когда Дороти Тернер пришла на четвертую встречу с Миллиганом, она увидела испуганного маленького мальчика, который назвался Дэвидом, как в первый раз.
– Я помню, что обещала никогда не выдавать секрета, – сказала она, – но я должна рассказать Джуди Стивенсон.
– Нет! – закричал Дэвид, вскочив со стула. – Вы обещали! Мисс Джуди не будет больше меня любить, если вы ей расскажете!
– Она будет тебя любить. Она твой адвокат и должна знать, чтобы помочь тебе.
– Вы обещали. Если вы нарушите обещание, это будет все равно что ложь. Вы не можете рассказать. Я попал в беду. Артур и Рейджен сильно рассердились на меня за то, что я проболтался, и…
– Кто такой Рейджен?
– Вы дали обещание. А обещание – самое важное на свете.
– Ты разве не понял, Дэвид? Если я не расскажу Джуди, она не сможет спасти тебя. Тебя могут надолго посадить в тюрьму.
– Мне все равно. Вы обещали.
– Но…
Его глаза сделались стеклянными, губы задвигались, словно он разговаривал сам с собой. Потом он выпрямился на стуле, сложил кончики пальцев вместе и сердито посмотрел на нее.
– Мадам, вы не имеете права нарушать обещание, данное этому юноше, – сказал он с аристократическим британским прононсом, почти не шевеля губами.
– Мне кажется, мы не встречались, – сказала Дороти, судорожно схватившись за подлокотники кресла и отчаянно пытаясь скрыть свое удивление.
– Он говорил вам обо мне.
– Ты – Артур?
Он высокомерно кивнул.
Дороти глубоко вздохнула.
– Итак, Артур, очень важно, чтобы я рассказала адвокатам о том, что происходит.
– Не вижу в этом смысла, – сказал он. – Адвокаты вам не поверят.
– А может, стоит попробовать? Я приглашу Джуди Стивенсон, чтобы она познакомилась с тобой, и…
– Нет.
– Это могло бы спасти тебя от тюрьмы. Я должна…
Молодой человек наклонился вперед и бросил на нее презрительный взгляд.
– Послушайте, мисс Тернер! Если вы кого-нибудь приведете сюда, другие будут просто молчать. Все это будет выглядеть глупо, не правда ли?
После пятнадцатиминутного спора с Артуром Дороти заметила, что взгляд собеседника стал каким-то тусклым. Он откинулся в кресле, а когда снова выпрямился, голос его изменился и выражение лица стало дружелюбным.
– Вы не можете рассказать, – сказал он. – Вы дали обещание, а это священно.
– С кем я сейчас разговариваю? – прошептала Дороти.
– С Алленом. Это я обычно разговариваю с Джуди и Гэри.
– Но адвокаты знакомы только с Билли Миллиганом.
– Мы все отзываемся на имя Билли, чтобы секрет не раскрылся. Но Билли сейчас спит. Он уже давно спит. Послушайте, мисс Тернер, можно мне вас называть Дороти? Мать Билли зовут Дороти.
– Ты говоришь, что это ты большей частью разговариваешь с Джуди и Гэри. С кем еще они разговаривали?
– Ну, они об этом не знают, потому что голос Томми очень похож на мой. Вы уже знаете Томми. Это
