Появился Дэвид, которого легко было узнать по манере поведения маленького мальчика, и стал умолять ее сдержать обещание. Доктор Тернер попросила разрешения вновь поговорить с Артуром – и тот вновь возник с хмурым видом.

– Должен сказать, мадам, вы на редкость упорны. – В его голосе слышалось недовольство.

Дороти долго убеждала его, и наконец у нее появилось ощущение, что Артур начинает сдаваться.

– Признаюсь, не люблю спорить с дамами, – сказал он и откинулся назад. – Если вы считаете, что это необходимо, и если другие согласятся, я дам свое согласие. Но вам придется получить согласие у каждого.

Потребовались многие часы на то, чтобы каждому «вышедшему» объяснить ситуацию, не переставая при этом изумляться происходившим трансформациям. На пятый день это был Томми, не перестающий ковырять в носу.

– Итак, ты понял, что я должна рассказать мисс Джуди.

– Леди, мне плевать, что вы там делаете. Отвяжитесь от меня!

Аллен сказал:

– Вы должны обещать, что не скажете никому на свете, кроме Джуди. А она даст слово, что не скажет никому больше.

– Я согласна, – сказала Дороти. – Поверь, ты не пожалеешь.

В тот же день она направилась из тюрьмы прямо в адвокатуру, расположенную на той же улице, и поговорила с Джуди Стивенсон, объяснив условия, которые выдвинул Миллиган.

– Вы хотите сказать, что даже Гэри Швейкарт не должен знать об этом?

– Мне пришлось дать слово. Хорошо уже, что удалось уговорить его согласиться на то, чтобы я рассказала вам.

– Не верится мне во все это.

– И я тоже не верила, – согласилась Дороти. – Но обещаю вам, что, когда мы встретимся с вашим клиентом, вас ожидает сюрприз.

Когда сержант Уиллис ввел Миллигана в комнату для бесед, Джуди Стивенсон заметила, что манерой поведения ее клиент напоминает застенчивого подростка. Казалось, он боялся сержанта, словно незнакомого человека. Миллиган быстро подбежал к столу и сел рядом с Дороти Тернер, все время потирая запястья. Он продолжал молчать, пока Уиллис не ушел.

– Объясни Джуди, кто ты такой, – попросила его Тернер.

Он забился в кресло и замотал головой, глядя на дверь, словно хотел убедиться, что сержант ушел.

– Джуди, – наконец промолвила Тернер, – это Денни. Мы с ним уже хорошо знакомы.

– Привет, Денни.

Стивенсон постаралась не выдать, насколько ее поразила перемена в голосе и выражении лица клиента. Денни посмотрел на Тернер и прошептал:

– Вот видите? Она смотрит на меня как на ненормального.

– Вовсе нет, – возразила Джуди. – Просто я смутилась. Согласись, это необычная ситуация. Сколько тебе лет, Денни?

Ничего не ответив, он потер запястья, словно ему только что развязали руки и он пытается восстановить кровообращение.

– Денни четырнадцать лет, – сказала Тернер. – Он хороший художник.

– Что ты рисуешь? – спросила Стивенсон.

– Больше натюрморты, – сказал наконец Денни.

– Это ты нарисовал те пейзажи, которые полиция нашла у тебя в квартире?

– Я не люблю рисовать пейзажи. Я не люблю землю.

– Почему?

– Я не могу сказать, иначе он меня убьет.

– Кто тебя убьет?

Джуди с удивлением обнаружила, что задает ему вопросы, осознавая при этом, что не верит ни единому слову. Она решила, что не поддастся на розыгрыш, и тем не менее была поражена блестящей мистификацией.

Миллиган закрыл глаза, и по его щекам побежали слезы.

Чувствуя себя все более и более сбитой с толку, Джуди внимательно следила за тем, как Миллиган уходит в себя. Его губы беззвучно шевелились, глаза сделались как стеклянные, потом вновь ожили. Он огляделся по сторонам, узнал обеих женщин и понял, где находится. Сев удобнее, он положил ногу на ногу и вынул сигарету из правого носка, не вынимая пачки.

– Есть у кого-нибудь спички?

Джуди дала прикурить. Он глубоко затянулся и выпустил дым вверх.

– Ну, что новенького? – спросил он.