мышиная форма мелькала часто. Проезжали машины, мотоциклы. К удивлению Саши, проехала группа немецких солдат на велосипедах – да много, около роты. Для Саши это было открытием. Раньше он полагал, что все гитлеровские части сплошь моторизованы.

Хорошо бы высмотреть одиночку, да не рядового – офицера! У того и карта может быть. Допросить бы ещё, да беда – языка не знает. В школе английский изучали так себе.

Наблюдал он за передвижением немцев в селе долго. И разработал-таки план. Саша обратил внимание на то, что к одному из домов часто подъезжают мотоциклы и машины, заходят и выходят солдаты и офицеры. Наверняка штаб какой-то части. А где штаб, там обязательно линия связи и связисты.

Саша посмотрел наверх. Столбы на улице были, причём старые, потемневшие от времени. И провода на изоляторах висели – только вот какие? Электрические, по случаю войны не действующие, или же немцы протянули по ним свой телефонный провод? Надо бы узнать.

Саша обошёл село. Выйдя на восточную окраину, он нашёл взглядом столбы и пошёл вдоль них, держась в отдалении метров на сто.

Житковичи уже скрылись из вида. Меж тем столбы с проводами потянулись по просеке в лесу. Место для засады удобное во всех отношениях. «Буду резать провода здесь», – решил Саша. Он огляделся, прислушался. Никакого движения вокруг, никаких настораживающих звуков.

Сняв ботинки и зажав во рту штык, Саша полез на столб. Неудобно, Ноги скользили по отполированной поверхности столба, руки ныли от напряжения. С «кошками» получилось бы лучше.

Добравшись до верха, он с удовлетворением обнаружил телефонные провода с чёрной оплёткой.

Штыком Саша аккуратно перерезал провод – но не полностью. Пересёк медные жилы, но оставил целой оплётку с одной стороны. Потом спустился вниз, запрокинул голову, стараясь рассмотреть с земли место повреждения, и, не заметив, остался доволен. Провод выглядел неповреждённым. Если он не ошибся, скоро должны появиться немецкие связисты.

Саша залёг за дерево напротив столба, положив перед собой револьвер и штык. Пригодился-таки штык от СВТ!

Через полчаса и в самом деле на просеке появились два солдата-связиста. У одного через плечо – сумка с инструментами, у другого – полевая катушка с проводом. Оба были вооружены винтовками. Сразу видно – технари, не вояки.

Почти у каждого столба солдаты останавливались. Один из них доставал из сумки «кошки», надевал на ноги и лез на столб, подключая к проводам трубку и прозванивая цепь. Медленно они приближались к месту засады. Наконец остановились у столба с повреждённым проводом. Связист снял винтовку, чтобы не мешала, и отдал её товарищу. Нацепив «кошки», он полез на столб.

Повреждение связист обнаружил сразу, радостно что-то прокричав товарищу.

«Нельзя мне его сейчас трогать, пусть ремонтирует, – решил Саша. – Когда связь восстановится, никто сразу не насторожится. Что странного? Сделав дело, связисты должны вернуться в подразделение. Если их убить сейчас, вышлют вторую пару связистов, а то может – и с автоматчиками».

Между тем связист на столбе соединил провода и замотал скрутку чёрной изолентой. И только он стал спускаться вниз, как Саша выстрелил из револьвера в того, что стоял на земле. Связист упал как подкошенный.

Чем хорош револьвер – выстрел негромкий, «TT» куда более шумный.

Связист на столбе застыл, как изваяние. Товарищ внизу убит, обе винтовки – возле него, со столба с «кошками» на ногах не убежишь. Положение самое дурацкое.

Подойдя к убитому, Саша махнул стволом револьвера связисту – слазь, мол. Связист спустился, с опаской поглядывая на русского. Едва коснувшись ногами земли, он тут же поднял руки вверх.

– Нихт шиссен, камерад!

– Какой я тебе «камерад»? Аусвайс?

Немец полез в карман и вытянул солдатскую книжку.

Саша стволом револьвера показал ему – бросай на землю. Не стоит подходить слишком близко. Этот «камерад» запросто мог ударить его по голове сумкой с инструментами.

Когда немец неуклюже отошёл назад – всё-таки с «кошкам» на ногах ходить неудобно, Саша поднял «Soldaten buch» – солдатскую книжку – и раскрыл её.

– Так, Фридрих… – ну и фамилии у них, одни согласные, не прочитаешь. – Двадцатая танковая дивизия, тридцать девятый мотокорпус.

Чёрт! Как плохо, что он не знает немецкий. Как объяснить, что ему нужна карта. Про «аусвайс» случайно выскочило – насмотрелся фильмов про немцев.

Саша обеими руками очертил в воздухе квадрат и сказал по-английски «мепс». Как ни странно, немец понял. Он кивнул и показал на убитого.

Держа в поле зрения связиста, Саша обшарил карманы убитого и нашёл карту. Слегка потрёпанная на сгибах, с надписями на немецком. Когда он развернул её, в глаза бросилась красная полоса, тянущаяся с севера на юг и проходящая через Полоцк, Оршу, Витебск. Так это же линия фронта!

От Житковичей тянулось несколько карандашных пунктиров. «Это линии связи обозначены», – догадался Саша. Он резко вскинул револьвер и выстрелил в немца. Пуля попала тому в грудь. Связист попытался закрыть рану руками и упал. Оставлять его в живых было нельзя, вызовет фельджандармов – или кто у них там за порядок в тылу отвечает – потому и пришлось убить.

Не нравилось ему это дело, мера вынужденная, но необходимая. И что теперь ему делать с солдатской книжкой? Только и понял из неё номер дивизии и корпуса.

Саша бросил книжечку рядом с убитым, осмотрел его сумку с инструментами. Когда немец был ещё на столбе, Саша заметил в его руках складной нож.

Нож в сумке нашёлся – хорошей золингеновской стали, с деревянной ручкой. Всё лучше и удобнее, чем штык без ножен за ремнём носить. Винтовки Саша брать не стал – носить тяжело.

Так он и пошёл по линии связи от Житковичей. На ходу вытряхнул из барабана револьвера две гильзы, дозарядил патроны. Необычные они: пули в гильзе утоплены глубоко, кончики у пуль абсолютно низкие, как срезанные.

Пройдя километров пять, Александр уселся передохнуть на пень и развернул карту. Надписи на ней были по-немецки, но перевести их вполне можно. Карта довольно подробная – немцы печатали все детали.

Саша посмотрел на масштаб карты, прикинул расстояние до линии фронта. Получалось порядочно, километров двести сорок. Этак пешком больше недели идти надо, да и то – в хорошем темпе. А немцы все дороги на восток заняли, потому быстро не получится.

Так, а что это идёт вдоль дороги? Река, ей-богу река! Саша по слогам прочитал с немецкого:

– При-пять.

И расположено удобно – до Мозыря, поворачивая потом на юг и впадая в Днепр. Ну, туда Саше не надо, а вот сплавиться по реке вполне можно, всё лучше, чем ноги пешком бить. И было до реки всего-то километров десять на юг, куда Саша и повернул. Всё-таки карта – удобная вещь!

Он добрался до шоссе «Пинск – Гомель»… и застрял перед ним до вечера. Почти сплошным потоком по шоссе шли колонны автомашин с пехотой, грузами, натужно ревели танки и бронеавтомобили, тарахтели мотоциклы. И всё это моторизованное воинство шло на восток. Перебежать шоссе не было решительно никакой возможности.

Пришлось ждать темноты.

С приходом ночи движение почти прекратилось. «Порядок у них, „орднунг“, – цокнул языком Саша. – Днём воюют, ночью спят, обед по расписанию».

Сумев-таки пересечь дорогу, до реки он добрался уже глубокой ночью. Теперь надо утра ждать и искать, на чём сплавляться. Хорошо бы лодку раздобыть, на худой конец – пару брёвен. И на них – вниз по течению. Немцы реками, как транспортной артерией, пренебрегали. А ему будет в самый раз.

Остаток ночи Александр провёл под кустами, только уснуть толком не мог – от реки влажность большая. Под утро – туманчик лёгкий, промозгло.

Едва начало светать, Саша, дрожа, поднялся, попрыгал, поприседал, согреваясь. Спустившись ближе к воде, он внимательно осмотрел реку и испытал чувство глубокого разочарования.

Была река шириною метров семьдесят, и хороший стрелок мог попасть в цель на другом берегу даже