стороны традиционная история называет противника неправильно.

Кстати, в русских летописях точно так же НИ РАЗУ не появляется слово «монгол», а пришельцев чаще всего зовут поганые (pagani), тартары (tartari, адские люди) или татарове (жители страны Татр).

В описаниях, оставленных «крестоносцами» об их противниках, мы видим разноплеменных людей разного уровня культуры. Вот византийский инженер при военной машине. Вот араб или турок, а вот античный грек, поклоняющийся украшенным золотом и драгоценными каменьями идолам Юпитера и Аполлона. Здесь же и кочевник, сопровождающий стада быков и овец, а сам живущий в юрте… Каждый хронист пишет об увиденном в меру своего разумения и в тех терминах, к которым привык, повествуя лишь о части правды.

Что же произошло дальше? А дальше появилась структура– специальные люди или даже их группы, профессионально занятые созданием исторических текстов. Они только историей и занимались, получая ПЛАТУ от своего владыки, и писали то, что было нужно владыке. «Первичные» историки вроде Фукидида обобщали разнообразные сведения (данные источников) о своей и о прошедшей эпохе, «подгоняли» терминологию под свой шаблон, и прошлое представало как бы в другом свете. Оно становилось другим!

Западная Европа давно знала о Византии, но вот в XV веке появились тут высокообразованные византийские эмигранты «латинского», «греческого» и «иудейского» толка. Они привезли с собой и Фукидидовы, и Геродотовы сочинения. Но в Европе уже была своя историческая школа, а потому сообщество летописателей немедленно разделилось на группы и группки, затеявшие борьбу за ресурс: гранты от власти и внимание читателей. Предметы византийской культуры стали раритетами, началась торговля не только византийскими произведениями искусства и рукописями, но и подделками под них. Самый популярный в Италии писатель первой половины XV века – уже упоминавшийся Браччолини, пишет «для избранных» по-латыни романы-«переводы» произведений «древнегреческих» мыслителей, которые позже (уже в XVI–XVIII веках) перевели на греческий язык!

Эволюция истории – на дивергентной (разъединительной) фазе развития: появляется множество разноязычных версий. Затем на конвергентной (объединительной) фазе из них остаются, если рассматривать укрупненно, несколько основных: иудейская, греческая, латинская. Основоположник политологии Никколо Макиавелли формулирует принцип циклизма. На протяжении всего XVI века идет «утряска» датировок; вариантов – на любой вкус, их предлагают и астрологи, и нумерологи, и прочие маги. Иосиф Скалигер завершает очередной дивергентный этап созданием хронологии, в которой все версии и варианты выстроены в жесткую схему друг за другом, – но до сих пор сохранилось полтора десятка весьма различающихся «дат» для «Сотворения мира», «Начала Древнего Египта», да и для «Рождества Христова» тоже.

Со времен Скалигера прошло четыреста лет. Сочиненная средневековыми схоластами «история», приобретшая его стараниями даты, превратилась в обожествленную святыню. Поколения историков, ее «жрецов», наработали свою терминологию, сильно украсив эту «святыню» собственными догадками и словечками. «Татаро-монголы», – хотя такого этноса нет, не было и быть не могло. «Древняя Греция», – но не было такой страны ни на каких картах. И карт не было. «Мусульмане», – хотя о мусульманах участники крестовых войн не пишут. Для примера, С. Лучицкая, специалист по хроникам той эпохи, сообщив, что слова «мусульмане» в них нет, – тут же утверждает, что «описание… вооружения мусульманских воинов занимает немалое место в хрониках…»

По мнению историков, им известна «реальность» прошлого. На самом-то деле известна лишь, – и об этом можно говорить уверенно, – именно СХЕМА исторического развития. Вот и С. Лучицкая просто проверяет тексты европейских хронистов XII–XIII веков на соответствие схеме. А в схеме есть древняя античность, населенная греками и варварами, и средневековый мир, населенный христианами и мусульманами. Хронисты говорят о язычестве местных жителей, а историк упорно называет их мусульманами. У читателя невольно складывается неверное представление о всей эпохе!

Нельзя не отметить, что свидетели «крестоносного времени» не всегда ограничивались обзываниями своих врагов неверными или вероломными. Они, бывало, записывали названия народов. Вот эти названия: ливийцы, ассирийцы, индийцы, финикийцы, эламиты, персы, мидяне, халдеи, парфяне. Как же объяснит историк упоминание древних народов наряду с «реально», по мнению традиционной истории, существовавшими в Средневековье? Очень просто:

«Этническая карта Ближнего Востока, которую чертят хронисты, ничем не отличается от античной. Древние наименования (такие как «парфяне, «мидяне» и пр.) употребляются для обозначения мусульман. Описывая мусульман Ближнего Востока, хронисты на самом деле излагают античную историю».

Дж. Карвилл, один из современных американских специалистов по стратегии, правильно говорит, что «публика не может реагировать на то, чего она не знает. Вы не должны думать, что они знают нечто иное, если вы не сообщили им этого».

Публика – все люди Земного шара, в том числе и молодые историки, – знает о прошлом человечества исключительно то, что ей сказали прежние историки, и ничего другого. Людям навязывается ложная интерпретация, и дальше речь идет только о сказанном. А в своем кругу историки уговаривают сами себя и друг друга, что очевидцы событий имели в виду не то, что имели в виду, а то, что в виду у них, историков.

Официальное летописание на Руси началось в XV веке, почти одновременно с завоеванием Царьграда турками (1453 год), и вели его так называемые приказные дьяки, – сообщают историки. Этот всеми признанный факт означает лишь одно: мы не имеем надежных источников по государственной истории России для более ранних времен. И что интересно, в летописях приказных дьяков никаких упоминаний о «древних рукописях» нет. А изучение истории и систематизация летописных данных начались еще позже.

Между тем считается, что первые летописи по образцу византийских хронографов были созданы в XI веке, а к концу XVII века на смену рукописным творениям пришли печатные книги. За эти шесть столетий были созданы тысячи и тысячи летописных списков, но до наших времен их дошло около полутора тысяч. Остальные, включая и самые первые, погибли по разным причинам. Самостоятельных же летописных сводов на деле вообще мало: подавляющее большинство списков – это рукописное тиражирование одних и тех же первоисточников. Самыми старыми из сохранившихся считаются следующие летописи: Синодальный список Новгородской первой летописи (XIII–XIV века), Лаврентьевская (1377 год), Ипатьевская (XV век), иллюстрированная Радзивиловская (XV век) летописи.

Оригинальные летописи названы по именам создателей, издателей или владельцев, а также по месту написания или первоначального хранения (нынче все они находятся в государственных библиотеках или иных хранилищах). Например, три самые знаменитые русские летописи – Лаврентьевская, Ипатьевская и Радзивиловская – названы так: первая по имени переписчика, монаха Лаврентия; вторая по месту хранения, костромского Ипатьевского монастыря; третья – по имени первого известного владельца, литовского великокняжеского рода Радзивиллов.

Из перечисленных один из основных источников знаний о прошлом – Радзивиловская летопись. Документ написан полууставом конца XV века и украшен 604 интересными рисунками, за что и называется лицевым, то есть иллюстрированным списком. В 1716 году Петр I приказал снять с этой рукописи копию, а во время Семилетней войны в 1760 году и сам оригинал был приобретен для нашей Академии наук. И уже в 1767 году он был напечатан в Петербурге весь, как есть, «без всякой переправки в слоге и речениях», в издании «Библиотека Российская Историческая. Древние летописи».

Только в XIX веке, в 1805–1809 году Август Людвиг Шлетцер, немецкий историк на русской службе,[7] впервые опубликовал, да и то по-немецки, Несторову летопись, то есть «Повести временных лет Нестора черноризца Феодосиевого монастыря Печерского». Повествование в сем документе доведено до 1098 года. Этот список с именем Нестора принадлежал С. Д. Полторацкому (1803–