ведь неизвестное не всегда опасно, — а враждебным и ему и всему людскому роду. Или нет, успел он решить за быстролетное путешествие навстречу судьбе, именно чуждым — не человеческим даже, а Девы Эсткарпа, пусть ведьмы, но люди, с какими бы силами они ни водились.

Шум в стене затих. Саймон отступил в сторону, не зная, где откроется дверь. Его уверенность в том, что дверь непременно откроется, немедленно подтвердилась.

На этот раз снаружи послышались звуки, смутный далекий говор. Он осторожно вышел в небольшой альков перед комнатой, и опять перед ним оказалось привычное место… Большая карта закрывала стену. Протяженная береговая линия была вдавлена, горы выступали над ней. Там и сям на карте поблескивали крошечные разноцветные огоньки. У побережья, возле исчезнувшей крепости сулкаров и в бухте Горма они были густо-фиолетовыми, на равнинах Эсткарпа — желтыми, в Карстене — зелеными, а Ализоне — красными.

Под картой во всю ее длину простирался стол, на котором с промежутками были расставлены машины, время от времени позвякивавшие или мигавшие сигнальными огоньками. И между каждыми двумя такими машинами, спиной к нему, поглощенные своей работой, сидели существа в серых облачениях и шапочках.

Чуть в стороне был второй стол, точнее большая доска, у которой находилось еще трое колдеритов. На голове сидевшего в центре была металлическая шапка, от которой расходилась паутина проводов и кабелей. Лицо его было бесстрастным, глаза закрыты. Но он не спал: время от времени быстрыми движениями пальцев он нажимал на кнопки, двигал переключателями на панели перед собой. И за секунды, пока все еще оставалось спокойным, Саймон убедился, что явно находится на каком-то центральном посту управления.

Отрывистые как лай слова донеслись теперь до него не из воздуха, а от человека, сидевшего слева. Он глядел на Саймона, плоское лицо его с гипертрофированным лбом и скулами сперва выражало нетерпение, которое не сразу сменило удивление.

Саймон рванулся вперед. До конца стола добежать он не мог, но сидевшие у машин были в поле его досягаемости. Ребром ладони он обрушил на одного из сидевших могучий удар, способный сокрушить позвоночник, но только лишил свою жертву сознания. Прикрываясь обмякшим телом, как щитом, Саймон пятился к другой двери, надеясь выйти через нее.

К его удивлению, мужчина, заметивший его первым, не делал никаких попыток преградить ему дорогу. Он просто медленно и раздельно повторял на языке туземцев континента:

— Возвращайся в свое подразделение, возвращайся в свое подразделение…

Но Саймон бочком, по-крабьи продвигался к дверям, и сосед его пленника обратил к нему удивленное лицо, а потом перевел взгляд на своих коллег. Удивление на их лицах было не меньшим, их начальник недоуменно поднялся на ноги. Было ясно, что от Саймона они ждали только мгновенного и полного повиновения.

— Возвращайся в свое подразделение, немедленно.

Саймон расхохотался. Это вызвало потрясающую реакцию. Все колдериты, за исключением человека в шапке, не обращавшего внимания ни на что, повскакивали на ноги. Те, что находились у центрального стола, явно ожидали распоряжений от двоих в дальнем конце комнаты. И Саймон подумал, что если бы он орал в агонии, их реакция была бы гораздо более спокойной — такой реакции на свои приказы они не ожидали.

Тот, кто только что приказывал Саймону, уронил руку на плечо сидевшего с покрытой головой человека, легко встряхнул его, в движении чувствовалась явная тревога. Вырванный из своего непонятного забытья, человек в шапке открыл глаза и огляделся, сперва нетерпеливо, а потом и изумленно. Словно прицеливаясь, он глядел на Саймона.

А потом последовала не физическая атака, а скорее удар невидимой силы, непонятной для иномирянина природы. Удар, сокрушительная сила которого бездыханным вмяла Саймона в стену. Тело, которым он прикрывался, скользнуло на пол из внезапно отяжелевших рук, даже дыхание вырывалось из его груди с трудом, не само собой, но усилием воли и духа. Если он не шевельнется, то просто умрет под этой давящей рукой. Но опыт соприкосновений с Силой Эсткарпа обострил его ум. Он подумал, что оружие, которым его приковали к стене, порождено не телом, а разумом, и отбиваться можно только мыслью.

Такие силы в Эсткарпе он знавал только вприглядку и никогда не учился владению ими. Но собрав всю силу воли, на которую только был способен, Саймон решил поднять руку… Она пошла вверх так медленно, что он уже было подумал, что проиграл.

Уперевшись теперь одной ладонью в стену, к которой приковывала его сила, Саймон поднял за ней другую, напряжением всех мышц и ума оторвался прочь и шагнул. Неужели на плоском лице под шапкой отразилось удивление?

То, что Саймон сделал потом, не было вызвано голосом рассудка. И не по своей воле пальцы его правой руки начертили в воздухе некий знак на уровне сердца, отделяющий его от обладателя чуждой силы.

Знак этот он видел трижды. И чертила его рука Девы Эсткарпа, очертания его тогда лишь вспыхивали.

Теперь знак горел, брызгая искрами и Саймон почувствовал, что может шевельнуться, давление на него ослабело. Он ринулся к двери в поисках спасения там, в неизвестном.

Он мог надеяться только мгновение…

Перед ним стояли вооруженные люди. Ошибки не могло быть: глаза их, едва он выскочил в коридор, сказали ему, что, лишь убив этих рабов Колдера, мог он обрести свободу.

Они приближались безмолвно, угрожало само их молчание. Саймон быстро принял решение и ринулся навстречу. Метнувшись вправо, он ударил в лодыжку ближайшего у стенки так, чтобы упав он прикрыл Саймона сзади.

Неожиданно помог гладкий пол, инерция удара унесла их обоих назад, за спины остальных. Глубоко вонзив нож между ребер, Саймон почувствовал, как лезвие слабо полоснуло по его собственной коже. Кашляя кровью, охранник покатился по полу. Саймон вырвал самострел из-за пояса.

Он успел выстрелить вовремя, и предназначавшийся ему меч вонзился в лежащее тело. Драгоценной секундой Саймон воспользовался, чтобы прицелиться в третьего и последнего из всех.

Добавив к своему вооружению еще два самострела, он отправился дальше. К счастью, дверь из этого зала не была потайной, он заканчивался каменной лестницей, которая вилась вверх меж каменных стен, резко контрастирующих с гладкими стенами виденных им комнат.

Босые ноги ощущали под собой шероховатую поверхность камня. Поднявшись повыше, он попал в коридор, похожий на те, что были в замке Эсткарпа. Сколь бы конструктивистской ни казалась сердцевина крепости, оболочка ее была сродни твердыням этой планеты.

Дважды Саймону приходилось прятаться, когда отряды переделанных колдеритами местных жителей проходили мимо него. Их шаг был мерен, закоулков они не обыскивали; догадаться, обычный ли это патруль или объявлена тревога, было невозможно.

В коридорах всюду было светло, времени в них как бы не существовало, и Саймон не знал — день теперь или ночь и сколько времени он пробыл в крепости колдеритов. Но его мучили голод и жажда, да и холод легко проникал под тонкое одеяние. Привыкшему к обуви, нелегко было идти босиком.

Если бы только у него был план этого лабиринта помещений, из которого надо было бежать! Горм это? Или таинственный город Иль, который колдериты основали на берегу? Или он в каком-нибудь потайном укрытии захватчиков? Впрочем, можно было не сомневаться, что это важный опорный пункт.

Необходимо было отыскать временное укрытие и еду, поэтому он решил осмотреть верхний этаж. Все здесь было не так, как внизу. И резные деревянные сундуки, и кресла, и столы — все было местной работы. Кое-где еще оставались следы спешки, комнату либо покидали торопясь, либо торопливо обыскивали, теперь все было покрыто пылью, ее давно никто не посещал.

В одной из таких комнат Саймон обнаружил подходящую одежду, но не нашел, увы, ни кольчуги, ни оружия, кроме тех, что сняты с убитых. Он был страшно голоден и уже начинал подумывать, не спуститься ли вниз.

Впрочем, собираясь спускаться, Саймон тем не менее поднимался по всем лестницам и пандусам, что попадались ему на пути. И всюду в искусственном свете были наглухо забитые окна, и чем дальше отходил