— А если не подействует? — угрюмо спросил Коржов.

— Сейчас отрабатывается промежуточный вариант. Как крайняя мера — штурм. Но программа может оказать только сдерживающий эффект. В любом случае.

— Хорошо, запускайте. Еще какие новости?

— У меня похитили жену. Предположительно чеченцы. Предложили ждать их требований.

Наступила пауза. Верлинов понял: в первую очередь собеседник прокручивает возможности осложнений в собственных планах.

— Соболезную… — откликнулся наконец Коржов. — Какая нужна помощь?

— Я сам принимаю меры. Возможно, потребуется поддержка. И хорошо бы взять под охрану дочь и внука.

— Сейчас направлю две группы. И поддержка будет оказана на любом уровне.

— Спасибо.

Отключившись, Верлинов отдал необходимые распоряжения.

Забросав гранатами все ответвления основного туннеля, подземные «гвардейцы» заняли позиции для ведения боя. Центром обороны являлась штабная палатка. Бузуртанов намертво примотал скотчем пульт дистанционного управления к левому предплечью и был готов в любой момент послать шифрокоманду на взрыв. Недавно по первой программе показали его фотографию и воспроизвели звукозапись ультиматума. Теперь на экране виднелась заставка с изображением Кремля и играла печальная музыка. То и дело пробегали помехи: слишком длинен ведущий на поверхность антенный кабель — так объяснил спец, когда еще был жив.

Ильяс подкинул на ладони бесшумный пистолет необычной конструкции. Никогда раньше он таких не видел. Когда спеца доставляли сюда, оружия у него не было. Значит, кто-то передал здесь, внизу. Значит, они подобрались совсем близко и он правильно объявил тревогу, хотя кое-кто шепчется по углам, что он просто сошел с ума. И то, что прервалась телефонная связь с поверхностью — тоже неспроста. От них можно ожидать любых подлостей… Но в данном случае все ухищрения против них и обернутся: он успеет взорвать заряд, на века сохранив память о себе среди родных гор.

Он сидел в палатке один. Трупы Лолы и спеца засунули в обвалившийся боковой проход и засыпали землей. Ильяс видел в том руку Аллаха: бабу доставили специально для неверного, и хотя тот ею брезговал, но все равно лег рядом… Предначертания судьбы изменить невозможно…

Музыка смолкла, на экране появилась надпись: «Внимание! Через несколько минут будет передано важное сообщение».

«Зашевелились, — злорадно подумал он. — Начнут юлить, хитрить, врать, выгадывать время… Бесполезно! Придется принимать ультиматум или получать атомный взрыв в центре Москвы. Они примут. Хотя это и несмываемый позор, но у них нет чести, нет самолюбия, нет воли. Они трусливы и держатся за свои кресла, они боятся заграницу и заискивают перед ОБСЕ, они хотят красиво выглядеть для всего мира и предпочитают проливать кровь собственных солдат вместо того, чтобы залить ущелья кровью своих врагов. Только поэтому они не смогли победить в ими же развязанной войне, только поэтому продаются их чиновники, газетчики и прапорщики с оружейных складов».

На экране появилась известная дикторша, которую Бузуртанов несколько раз собирался трахнуть, но так и не выбрал времени. Она даже не подозревала о его намерениях, хотя сам он не сомневался в успехе: не за деньги, так силой — какие проблемы!

— Сейчас будет передано обращение Президента России к населению в связи с предъявленным атомным ультиматумом, — сказала она, и вид у нее был печальней, чем обычно.

— Алик, зови людей, нам ихний Президент отвечать будет! — заорал Ильяс, и через минуту в палатку набилось не меньше десяти человек. Мелькнула мысль, что, может, так и задумано: отвлечь внимание, собрать их вместе и неожиданно ударить откуда-то из-под земли. Но пульт — вот он, никакая сила не оторвет, только вместе с рукой… Пусть пробуют, тем хуже для них.

— Уважаемые граждане России, — знакомый рокочущий бас наполнил тесное помещение. — Мое выступление носит чрезвычайный характер, потому что вызвано чрезвычайными обстоятельствами. Рост терроризма стал печальной приметой нашего времени. Но последнее проявление террора стало невиданным по дерзости и беспримерным по опасности варварским актом…

У Ильяса пересохло во рту. Происходящее явно отклонялось от предполагаемого им сценария. Не похоже, что «они» пойдут на уступки, как обычно. Его «гвардейцы» еще ничего не поняли: они зубоскалили и смеялись над Первым лицом страны, которого угрозой заставили публично, на весь мир, давать им ответ.

— Судимый за разбой и известный своей преступной деятельностью в Москве Ильяс Бузуртанов предъявил правительству бандитские требования, угрожая взорвать атомную бомбу под Кремлем!

В палатке наступила тишина. Ильяс побледнел. Все-таки, когда Президент называет именно тебя бандитом, становится не по себе. Очень не по себе!

— Он объявил, что действует от лица всего чеченского народа, — продолжал Президент. На самом деле это был Николай Иванович Филипков — один из трех двойников Президента, имевшихся в распоряжении Главного управления охраны. Но об этом знали только Коржов и Верлинов. Даже настоящий Президент не был поставлен в известность об инсценировке. — И чеченский народ не отмежевался от столь чудовищного преступления. Так же, как не отмежевался он от тех бандитов, которые ведут жестокое вооруженное сопротивление российской власти, приступившей к восстановлению конституционного порядка на территории Чеченской республики, превратившейся за последние годы в криминальноанархическое образование, живущее по законам уголовного мира. Убийства, террористические акты, нападения на поезда, массовое фальшивомонетничество и другие экономические преступления, варварские налеты на родильные дома, захваты заложников, калечащие пленных пытки, торговля людьми и другие изуверские действия, грубо попирающие не только международные и внутренние законы, но и общечеловеческую мораль, стали нормой жизни в этой так называемой республике.

Бузуртанов намертво зажал в ладони «ПСС».

— Это привело нас к решению взять на вооружение те методы, которые широко и с гордостью применяют чеченские бандиты и террористы. Это методы адекватного реагирования на совершаемые преступления. Отныне мы будем применять кровную месть, ответные захваты заложников в соотношении десять к одному и другие излюбленные приемы бандитов.

— Теперь все, — упавшим голосом сказал Алик. — Обратно повысылают.

— Опаснейший террорист Ильяс Бузуртанов родился и вырос в селе Бизли, — продолжал исполнитель роли Президента. Надо сказать, что играл он довольно убедительно: даже сумел надломить бровь, от чего стал похож на разозленного медведя. — В соответствии с принципом кровной мести мы окружили непреодолимым кольцом данное село, превратив в заложников всех его жителей. Большинство из них являются родственниками преступника различной степени близости. В случае если Бузуртанов прольет кровь жителей Москвы, село будет уничтожено напалмовыми бомбами. В настоящее время проводится работа по установлению мест рождения соучастников Бузуртанова. И их села, в соответствии с принципом кровной мести, также будут уничтожены.

Кто-то громко икнул, кто-то испортил воздух. Против обыкновения, это не вызвало взрыва смеха.

— Кроме того, мной подготовлен указ об отмене закона о реабилитации чеченского народа, как ошибочного, — «президент» показал телекамере солидного вида бумагу. — Ошибкой признается и возвращение чеченцев из мест спецпоселения, предусматривается всеобщая высылка их в районы Дальнего Востока. В случае проведения террористического акта указ будет подписан и исполнен в течение пяти суток. Для его обеспечения и преодоления сопротивления вооруженных бандитских формирований в Чечню перебрасываются высокообученные и боеспособные воинские части численностью до восьмисот тысяч бойцов.

— Доигрались, — зло буркнул Алик. — Если спящего тигра долго дергать за хвост, он может и проснуться.

— Заткнись! — рявкнул Бузуртанов. Он сидел ни жив ни мертв, но не собирался терпеть ничьих поучений. Пистолет плавился в горячей руке.

— Таким образом, в ответ на бандитский ультиматум мы выдвигаем свой — сдаться в течение десяти часов. Все виновные предстанут перед судом, но смертная казнь к ним применена не будет. Время