подвергать его дополнительному риску. Новость о том, что недолетки выходят за стены интерната, ходят в кафе, магазины и кинотеатры, как все нормальные ребята, может вызвать нежелательный ажиотаж и волну паники.

Могу себе представить, какой вой поднимут недалекие и ограниченные люди, вроде моего злотчима Джона! Да он будет на каждом углу горланить о бандах недолеток, совершающих все мыслимые преступления и правонарушения! Он же такой гад, с него станется! Беда в том, что Джон не один такой. Люди нас боятся, и с этим приходится считаться. Вот и получается, что никакую предосторожность нельзя считать излишней.

Я решительно выдавила на руку щедрую каплю консилера и размазала его по синей Метке, выдававшей мою принадлежность к миру Ночи. Просто поразительно, с какой легкостью этот крем скрывал татуировку! Вскоре на моем лице не осталось и следа от синего полумесяца и красивых завитков, обрамлявших глаза. Из зеркала на меня смотрела прежняя Зои, и я даже слегка растерялась, не зная, как к ней относиться.

Нет, я, конечно, понимала, что произошедшие во мне изменения не исчерпываются синими татуировками, но отсутствие Метки Никс произвело на меня очень странное впечатление. Я оказалась совершенно не готова к неожиданному чувству утраты, которое оно во мне вызвало.

Теперь- то я знаю, что это чувство было не случайным. Если бы у меня хватило ума прислушаться к нему, я бы просто смыла консилер с лица, взяла с полки книгу и отправилась в постель.

Но ничего этого я не сделала. Я только покачала головой и шепотом сказала своему отражению: «Ты выглядишь совсем девчонкой!» После этого вышла из ванной, подошла к шкафу (на цыпочках, разумеется, потому что если бы Стиви Рей проснулась, она бы ни за что не отпустила меня одну) и вытащила из ящика свой любимый худик с боргами, сунула ноги в удобные черные «найки» и нацепила бейсболку с логотипом Оклахомского университета. Крутые солнцезащитные очки «Миу Джим» на нос — и я готова к выходу. Я схватила со столика свою сумочку-клатч и поспешно выскочила за дверь, не дав себе времени передумать и остаться. Как впоследствии выяснилось — совершенно напрасно.

В холле никого не было. Я открыла дверь и (делала глубокий вдох, чтобы успокоиться перед выходом наружу.

Вы уже знаете, что все эти бредни типа «если-солнечный-луч-коснется-тела-вампира-он-умрет-и- страшных-мучениях» не имеют ничего общего с действительностью? Мы не умираем от солнца, но оно причиняет нам жуткую боль. Даже я, вся из себя такая крутая и особенная недолетка, сразу почувствовала себя хреново, и только усилием воли заставила себя сойти с крыльца и шагнуть под моросящий дождик.

Территория школы выглядела пустынной. На мокрых аллеях, разбегавшихся во все стороны от главного здания, не было видно ни души, парковка тоже пустовала. Мой винтажный «фольксваген»-жук 1966 года выглядел смешным бедным родственником среди крутых и навороченных вампирских тачек. Надежный старый движок разок чихнул, а потом завелся и тихонько зажужжал, как новенький.

Я нажала на кнопку пульта, который Неферет вручила мне после того, как бабушка привезла мне мою машинку, открыла ворота и выехала из гаража. Кованые школьные ворота бесшумно распахнулись передо мной.

Несмотря на то, что далее дохлый свет сырого пасмурного утра раздражал мои глаза и вызывал у меня кожный зуд, стоило мне выехать за ворога, как мое настроение заметно улучшилось.

Только не подумайте, будто я ненавидела Дом Ночи и мечтала вырваться из него! Совсем нет.

Наоборот, за этот месяц интернат и друзья стали мне настоящим домом и семьей. Просто сегодня мне хотелось чего-то другого. Мне необходимо было снова почувствовать себя обыкновенной девчонкой, такой, как месяц назад, когда моей самой большой проблемой была предстоящая контрольная по геометрии, а единственным ценным даром считалось умение откапывать на распродаже самые крутые туфли.

Кстати о туфлях… Почему бы не прошвырнуться по магазинам? Всего в миле от Дома Ночи находилась знаменитая, площадь Утика, где был мой любимый магазин «Американ Игл». С тех пор как меня Пометили, в моем гардеробе стали преобладать излишне мрачные тона — черный, лиловый, темно-синий. Эта гамма действовала мне на нервы. Пожалуй, мне не помешает какой-нибудь миленький ярко-красный свитерок! Да, это как раз то, что нужно.

Я припарковалась в самой дальней и самой пустынной части парковки перед магазином. Здесь росли высокие деревья, бросавшие приятную тень на асфальт, но самое главное, тут почти не было людей. Я знала, что выгляжу как самая обычная девчонка, но внутри я все равно оставалась Меченой и ужасно нервничала из-за своего первого дневного выхода в старый мир.

Я не боялась встретить кого-нибудь из знакомых. В школе девчонки считали меня «странной» и «ненормальной» из-за того, что я предпочитала одеваться в дорогих маленьких бутиках, а не толкаться в шумных переполненных моллах, насквозь провонявших запахами фуд-кортов.

Этому научила меня бабушка Редберд. Мы с ней часто на целый день уезжали в Тулсу, бабушка называла такие поездки «вылазками». Так что на площади Утика мне не угрожала опасность натолкнуться нa Кайлу или девчонок из моей старой школы, а знакомый вид и запах «Американ Игл» не замедлил оказать на меня свое волшебное целительное действие.

К тому времени, как я расплатилась за совершенно очаровательный красный трикотажный свитерок, живот мой совершенно успокоился, голова перестала болеть, и, несмотря на дикий недосып, я почувствовала себя бодрой и полной сил.

И мне ужасно захотелось есть. Я вспомнила, что напротив «Американ Игл» есть «Старбакс» с прелестным, выходившим прямо на площадь, двориком. В этот сырой пасмурный день вряд ли кто-нибудь захочет сидеть за коваными чугунными столиками на улице. Значит, я сейчас закажу себе большую чашку отличного капуччино и огромный черничный маффин, прихвачу со стойки свежий номер «Тулса Уорлд» и сяду прямо на улице, делая вид, будто я студентка.

Чем плохой план? Вначале все шло отлично. Как я и думала, столики на улице пустовали, поэтому я с комфортом устроилась под большой магнолией, сыпанула в кофе огромную порцию тростникового сахара и впилась зубами в исполинский маффин.

Честно признаться, я не сразу почувствовала его присутствие. Все началось со слабого, почти незаметного, покалывания под кожей. Я беспокойно заерзала на стуле и уткнулась в страницу с обзором фильмов, обдумывая, не сходить ли нам с Эриком на следующей неделе в кино…

Но что- то мешало мне сосредоточиться на чтении. Назойливая, беспокоящая щекотка под кожей не проходила. Я с раздражением отбросила газету, подняла глаза — и обмерла.

В каких- нибудь пяти шагах от меня под фонарем стоял Хит.

Хит наклеивал на фонарь какое-то объявление. С места, где я сидела, мне было хорошо видно его лицо, и я вдруг с удивлением подумала, какой он все-таки красивый. Нет, поймите меня правильно! Мы знакомы с третьего класса, на моих глазах Хит превратился из симпатяги в просто красавчика, а из просто красавчика — в классного парня, но я никогда еще не видела его таким реально сногсшибательным.

Сегодня лицо его было мрачным и неулыбчивым, отчего мой всегда смешливый Хит казался намного старше своих восемнадцати лет. Как будто мне удалось мельком увидеть мужчину, в которого Хиту предстояло превратиться через несколько лет — и этот мужчина мне очень поправился.

Высокий, стройный, светловолосый, с четко очерченными скулами и сильным подбородком, Хит притягивал к себя взгляды. Даже на расстоянии было заметно, какие у него пушистые темные ресницы, и хотя сейчас они были опущены, мне ли было не знать, какие красивые темные глаза под ними прячутся!

Не успела я как следует налюбоваться Хитом, как вдруг он, словно почувствовав мой взгляд, поднял глаза и уставился прямо на меня. И тут же напрягся, и по его телу пробежала дрожь, словно на Хита неожиданно дунуло ледяным холодом из морозилки.

Мне нужно было немедленно встать и уйти в «Старбакс», заполненный жующими и болтающими посетителями, где у нас с Хитом не было бы ни малейшей возможности остаться наедине. Но я не встала и