Жак. Чем же кончилась эта история? Мне кажется, что, когда меня принесли в замок, он не носил своего черного кружка.

Хозяин. Нет, не носил. Все закончилось с жизнью прекрасной вдовы. Глубокое огорчение, которое она испытала, окончательно расстроило ее и без того слабое здоровье.

Жак. А Деглан?

Хозяин. Однажды, когда мы прогуливались вместе, ему подали записку; он прочел ее и сказал:

«Да, это был славный человек, но смерть его меня не печалит…»

Тотчас же он сорвал со щеки остаток своего черного кружка, превратившегося благодаря частому подрезыванию в обыкновенную мушку. Вот история Деглана. Ну как? Жак удовлетворен, и я могу рассчитывать на то, что он выслушает историю моих любовных похождений или вернется к своей?

Жак. Ни на то, ни на другое.

Хозяин. Почему?

Жак. Потому что жарко, потому что я устал, потому что это – очаровательное место, потому что нам будет приятно под тенью деревьев и потому что, наслаждаясь прохладой на берегу ручья, мы сможем отдохнуть.

Хозяин. Согласен; но твоя простуда?

Жак. Она произошла от жары, а врачи говорят, что против всякого яда есть противоядие.

Хозяин. Это верно как в моральном смысле, так и в физическом. Я заметил одно странное явление: нет такого правила морали, из которого не сделали бы медицинского афоризма, и наоборот: редко попадается такой медицинский афоризм, из которого не сделали бы правила морали.

Жак. Так и должно быть.

Они спешились и растянулись на траве. Жак спросил своего Хозяина:

– Вы спите или бодрствуете? Если бодрствуете, я сплю; если спите, я бодрствую.

Хозяин ответил:

– Спи, спи!

– Значит, я могу рассчитывать на то, что вы бодрствуете? Ибо на сей раз мы рискуем лишиться обеих лошадей.

Хозяин вынул часы и табакерку; Жак задремал, но поминутно вскакивал и спросонья размахивал руками. Хозяин спросил:

– Какой дьявол вселился в тебя?

Жак. Меня донимают мухи и комары. Хотел бы я узнать от кого-нибудь, на что нужны эти бесполезные твари?

Хозяин. А если ты этого не знаешь, то неужели они ни на что уж не нужны? Природа не создает ничего бесполезного и лишнего.

Жак. Конечно; раз какой-нибудь предмет существует, то он должен существовать.

Хозяин. Когда у тебя избыток крови, особенно дурной крови, как ты поступаешь? Зовешь лекаря, и он выпускает тебе два-три тазика. Так вот комары, на которых ты жалуешься, – это туча маленьких крылатых лекарей, прилетающих, чтоб колоть тебя своими маленькими ланцетами и вытягивать кровь каплю за каплей.

Жак. Да, но без разбора, не справляясь с тем, слишком ли много ее у меня или слишком мало. Приведите сюда чахоточного и увидите, что ваши маленькие крылатые лекари будут жалить и его. Они думают о себе, и все живое думает о себе, и только о себе. Если это вредит другому – наплевать, лишь бы себе не в обиду…

Затем он похлопал руками в воздухе, приговаривая:

– К черту маленьких крылатых лекарей!

Хозяин. Жак, знаешь ли ты басню о Гаро[76]?

Жак. Знаю.

Хозяин. Что ты о ней думаешь?

Жак. Дрянная басня.

Хозяин. Легко сказать!

Жак. И доказать нетрудно. Если бы вместо желудей на дубе росли тыквы, разве этот дурак Гаро заснул бы под дубом? А если б он не заснул под дубом, то не все ли равно было бы его носу, падают ли оттуда тыквы или желуди? Читайте эту басню своим детям.

Хозяин. Один философ, твой тезка[77], запрещает читать ее.

Жак. У всякого свои взгляды, и Жан-Жак не Жак.

Хозяин. Тем хуже для Жака.

Жак. Кто может быть в этом уверен, пока мы еще не дошли до последнего слова последней строки той страницы, которую мы заполняем в великом свитке!

Хозяин. О чем ты думаешь?

Жак. Я думаю о том, что, пока вы говорили, а я отвечал, вы говорили независимо от своей воли, а я