двадцать пять, второй был немного старше. И тут Андрей наконец сообразил, что это за запах, — так пахло у них в солдатской казарме после генеральной уборки и дезинфекции Запах неприятный, тревожный…

— Далеко вам? — спросил он.

Он уже понял, что второй мужчина прятался за прицепом. Бывает, девушка на шоссе поднимает руку, водитель останавливается, а потом откуда-то появляется парень или два и тоже просят подвезти. Известный прием!

— Куда нам, кореш? — повернул к приятелю голову в серой, низко надвинутой на лоб кепке первый парень.

— Подальше отсюда, — буркнул тот.

— Пока прямо, — распорядился парень в кепке. У второго на голове была шапочка-«петушок» с надписью «Спорт».

— Пока… — покачал головой Андрей.

Надо сказать, его пассажиры ведут себя не очень-то тактично. Мелькнула было мысль предложить им выйти, но он отогнал ее: оба одеты легко, ночь на носу. Может, им нужно-то всего до первого населенного пункта. Только зачем надо было хитрить, прятаться? Раз остановился, и двоих бы подвез…

Он тронул машину с места, постепенно набрал скорость до девяноста километров.

— Не нарушаешь? — с ухмылкой кивнул на спидометр парень в кепке.

— С этими гадами лучше не связываться, — вставил второй.

В зеркале заднего обзора Андрей заметил, что худое, заостренное книзу лицо его скривилось. Руки крепко сжимали сверток. «Что он там прячет? — подумал Андрей. — Бутылку водки, что ли?»

— Куда сам-то едешь? — поинтересовался парень помоложе.

Андрей не любил, когда незнакомые обращались к нему на «ты», но не каждого же встречного будешь ставить на место.

— В Ленинград, — коротко ответил он.

— Есть там у меня в Купчине зазноба… — ухмыльнулся парень в кепке. — А что, Гена, может, в Питер махнем? — Он оглянулся через плечо на приятеля. — Тепло, не дует, и компания хорошая.

— Лопух, — добродушно заметил тот и отвернулся к окну, за которым проплывали распаханные поля.

Андрей вспомнил, что парни сели к нему между Торжком и Вышним Волочком. Это довольно большой перегон, крупных населенных пунктов вроде не будет до самого Вышнего Волочка. Все меньше попадается встречных машин, солнце давно скрылось, асфальт на холмистом шоссе потемнел, в придорожных кюветах серебристо взблескивает талая вода. На обочине белыми свечами тянулись в небо огромные березы. На некоторых чернели грачи, устроившиеся на ночевку.

Гена за спиной Андрея закурил, потянулся за папиросой и его сосед.

— Ребята, вы уж потерпите, — попросил Андрей: он не любил табачного дыма.

Бесцеремонность пассажиров все больше раздражала. Кстати, они так и не сказали, куда им ехать. До Ленинграда находиться в их обществе было бы не очень-то приятно.

— Уж лучше ты, кореш, потерпи, — нагло ответил парень в кепке. — Нас двое, а ты один.

— Ты же не красная девица, — вставил Гена.

— Девицы теперь смолят почище нас, мужиков, — хохотнул парень в кепке.

Андрей поймал на себе его косой холодный взгляд, бросились в глаза неестественная бледность, выпирающий кадык на худой шее. Синеватые губы то и дело кривились в недоброй усмешке. Повнимательнее разглядел в заднее зеркало и Гену. Тот тоже был бледнолицый, с цепким взглядом серых глаз. Заостренное, с длинным носом лицо было мрачным. Заметив, что водитель за ним наблюдает, заворочался на сиденье, недовольно хмыкнул:

— Не бойсь, не спалю твои сиденья…

— Я не боюсь, — коротко ответил Андрей.

— Чего же тогда зыркаешь?

— Понравился ты ему, Гена… — хохотнул парень в кепке.

Андрей стал понимать, что попутчиков он прихватил на пустынной дороге, пожалуй, далеко не обычных. Да и запах… Такой запах исходит от людей, проведших долгое время в тюремной камере. Конечно, их могли освободить, но тогда почему оба без вещей? Если не считать свертка на коленях у Гены. Остановиться и предложить им выйти? Гена больше помалкивает, а этот, в кепке, все наглеет. Андрею пришлось рукой отвести от себя крепкий папиросный дым, который сосед нахально пускал.

Андрей еще ниже опустил боковое стекло, в салон ворвался холодный воздух, засвистело в ветровом стекле. Идущий навстречу грузовик помигал фарами, что означало: где-то впереди укрылась машина ГАИ. Инспектора часто выбирают такое укромное местечко на обочине, где их не сразу заметишь. А у них в машине установлен радар. Превысил скорость — тебя тут же засекут!

— Видишь впереди пересечение дорог? — заговорил Гена. — Сверни на проселок.

Произнес он эти слова спокойно, но в них Андрею почудилась скрытая угроза.

— Это еще зачем? — не сбавляя скорости, спросил он.

— Приперло, понимаешь? — хихикнул парень в кепке.

Может, они тоже заметили, как посигналил водитель? И не хотят встречаться с ГАИ? Не успели сесть в машину, и приперло…

Что же делать? Подчиняться им не хотелось, этому противилось все нутро Андрея. Пассажиры все больше и больше ему не нравились. Дурацкая натура — никогда не может проехать мимо, видя впереди человека с поднятой рукой…

— Ты что же, кореш, не хочешь уважить нас? — ближе придвинулся к нему парень в кепке. Сейчас он не улыбался, синеватые губы его сжались в полоску, правая рука плавно нырнула в карман брюк.

— Тормози! — повелительно крикнул за спиной Гена.

И в то же мгновение что-то холодное и твердое уперлось Андрею в шею. Машинально скосив глаза, он увидел дуло автомата, а чуть выше заостренное лицо Гены с бешено округлившимися глазами.

Андрей немного тормознул, затем снова дал газ, машина дернулась вперед, короткое дуло, оцарапав шею, на мгновение исчезло. Парень в кепке, приоткрыв рот, смотрел на него, в руке у него блестел самодельный нож с деревянной рукояткой. И тогда Андрей резко нажал на педаль тормоза, отчего Гена, утробно крякнув, ударился о подголовник сиденья, а парень в кепке плотно припечатался к приборной «торпеде». Как Андрей и ожидал, «Жигули» занесло, сосед, оторвавшись от «торпеды», навалился плечом на него. Гена по-прежнему нависал над передним сиденьем. Автомата в его руках не было, зато парень в кепке сжимал деревянную рукоятку ножа. На бледных лицах одного и другого менялись, как кадры при ускоренной съемке, растерянность, страх, злоба.

Направив машину в кювет, так, что она чуть ли не легла набок, Андрей первым выскочил наружу, рванул дверцу салона и вытащил оттуда Гену. Ошалело хлопая глазами и шмыгая разбитым носом, тот упирался, стараясь нащупать выпавший из рук автомат.

— Ах ты сука! — шипел он, сверля Андрея злыми глазами. — Гвоздь, чего бельма вылупил?! Достань его перышком!

Андрей стукнул Гену головой о стойку двери, потом добавил кулаком. Тот, обмякнув, сунулся лицом в кучу сырого валежника, правая рука его уцепилась за травянистую кочку. Гвоздь перевесился через переднее сиденье, стараясь достать автомат.

Андрей сгреб его за пояс, вытащил из машины и сильным ударом в подбородок опрокинул на землю. Пока тот считал мельтешащие перед глазами зеленые звезды, подобрал с переднего сиденья нож, сунул его рукояткой вниз в карман куртки, достал с резинового коврика автомат. Передернув затвор, убедился, что он заряжен.

Первым очухался Гена, он встал на колени, снизу вверх уставился на Андрея сузившимися глазами, из носа текла тоненькая струйка крови.

— Надо было тебя, суку, в машине пришить… — сквозь стиснутые зубы выдавил он.

— За то, что я вас подвез? — усмехнулся Андрей.

Только сейчас он освободился от напряженности, которую всегда ощущал при реальной опасности. Это чувство знакомо ему еще по Афганистану… Удивительно, как живучи военные привычки! Мозг работал спокойно, правильно оценивал обстановку — оправдался расчет с торможением и заносом на обочину