много заметила девушка? А другие — видели ли они, как я материализовался из воздуха рядом с ней, а потом жонглировал фургоном, вытаскивая из-под него Беллу? Вот о чём мне прежде всего надо было бы подумать.

Но я был слишком взбудоражен другими вещами, чтобы удостоить угрозу разоблачения хоть каким-то вниманием. Слишком сильно паниковал при мысли, что, пытаясь спасти девушку, мог сам нанести ей серьёзную травму. Слишком напуган её близостью, зная, что я почувствую, если позволю себе вдохнуть. Слишком остро ощущал тепло её мягкого тела, прижатого к моему; я чувствовал этот жар даже сквозь двойную преграду наших курток…

Первый из этих страхов был самым большим. Не обращая внимания на разразившуюся вокруг нас бурю криков очевидцев, я наклонился над нею, чтобы взглянуть в лицо и проверить, в сознании ли она. При этом я отчаянно надеялся, что у неё нет кровоточащих ран.

Её глаза были открыты. Они застыли, глядя на меня в ошеломлении.

— Белла, — поспешно спросил я, — ты в порядке?

— В полном, — оцепенело ответила она.

Чувство облегчения, такое острое, что походило на боль, охватило меня при звуке её голоса. Я втянул воздух через стиснутые зубы, и в горле тут же полыхнул пожар. Но я ему чуть ли не обрадовался.

Она билась в моих руках, стараясь сесть, но я не выпускал её из объятий. Так ощущалось как-то... я бы сказал, надёжнее... Во всяком случае, мне так больше нравилось — когда она была крепко прижата к моему боку.

— Осторожно! — предупредил я. — Ты ударилась головой и, как мне кажется, довольно сильно.

Полное отсутствие запаха свежей крови — о благословение! — ещё не означало, что у Беллы не было внутренних повреждений. Внезапно я ощутил настоятельнейшую потребность как можно скорее доставить её к Карлайлу и полному набору радиологического оборудования.

— Ой, — смешно пискнула она, когда обнаружила, что я был прав насчёт её головы.

— Ну вот, так я и думал. — От облегчения мне всё казалось смешным, я чуть ли не в эйфорию впал.

— Как к чё... — Она запнулась, веки её затрепетали. — Как ты оказался здесь так быстро?

Облегчение мгновенно сменилось тревогой, веселье испарилось. Она, конечно же, слишком много заметила.

Теперь, когда выяснилось, что с Беллой всё обстоит более-менее неплохо, беспокойство о моей семье вышло на первый план.

— Я же стоял рядом с тобой, Белла! — Я знал из личного опыта, что если врать убеждённо, любой Фома Неверующий усомнится в собственной правоте.

Она снова попыталась высвободиться, и на этот раз я её отпустил. Мне надо было дышать, чтобы убедительнее играть свою роль. И поскольку я боялся, что сойду с ума, если жар крови девушки сольётся с её ароматом, то постарался отодвинуться от неё так далеко, насколько позволяло узкое пространство между разбитыми автомобилями.

Она уставилась на меня, я ответил ей тем же. Первым отвести глаза — это ошибка, которую делают те, кто не умеет лгать, а я был лжецом весьма опытным. Выражение на моём лице было самое что ни на есть кроткое и невинное. Похоже, это её озадачило. Отлично.

 Вокруг нас теперь шумела толпа зевак. По большей части она состояла из учеников, нетерпеливо толкающихся и отпихивающих друг друга в стремлении поужасаться изуродованным телам. Слышались крики вперемешку с изумлёнными возгласами. Я бегло просканировал поток потрясённых мыслей очевидцев происшествия, убедился, что пока ни у кого не возникло никаких опасных подозрений, и больше не обращал на них внимания. Теперь я полностью сосредоточился на девушке.

Царящий кругом бедлам отвлёк её. По-прежнему ошеломлённая, она оглянулась вокруг и попыталась подняться на ноги.

Я слегка придержал её за плечи.

— Погоди, не поднимайся пока. — С виду с ней всё было в порядке, но вдруг у неё повреждена шея? Мне позарез нужен был Карлайл. Мои годы теоретических медицинских штудий — ничто, по сравнению с его сотнями лет практики.

— Но мне холодно, — возразила она.

Ну и ну. Её только что два раза чуть не задавило насмерть, она, возможно, получила тяжёлую травму, а всё, что её заботило — это что ей холодно. Смешок вырвался сквозь мои сжатые зубы прежде, чем я успел сообразить, что в сложившейся ситуации ничего смешного и близко не было.

Белла сморгнула и пристально всмотрелась в моё лицо.

— Ты был вон там. — Она взглянула в ту сторону, где я стоял до своего рывка, хотя теперь единственным, что мы могли увидеть, был покорёженный бок фургона. — Ты стоял у своей машины.

 Мне стало не до смеха.

— Ты ошибаешься.

— Я видела тебя, —  настаивала она, упрямо, по-детски, выпятив подбородок.

— Белла, я стоял рядом и оттолкнул тебя с дороги.

Я глубоко заглянул ей в глаза, пытаясь внушить ей мою версию — единственно приемлемую из всех возможных.

Она сжала губы. — Нет.

Я постарался сохранить спокойствие, не впасть в панику. Лишь бы заставить её замолчать на некоторое время, это даст мне возможность уничтожить улики... а заодно дискредитировать её версию происшедшего, упирая на то, что она ударилась головой.

Неужели мне не удастся убедить эту тихую, замкнутую девушку молчать? Если бы только она доверилась мне, хотя бы на некоторое время...

— Пожалуйста, Белла! — Голос мой был слишком напряжён: мне вдруг очень сильно захотелось, чтобы она доверилась мне. И не только в отношении этого ужасного происшествия. Какое дурацкое желание. С какой стати ей доверять мне?

— Почему? — спросила она, по-прежнему насторожённо.

— Доверься мне, — взмолился я.

— А ты обещаешь всё мне объяснить позже?

Я был раздосадован, что приходилось снова лгать ей, в то время как моим самым большим желанием было заслужить её доверие. Поэтому мой ответ прозвучал излишне резко:

— Ладно.

— Ладно, — повторила она тем же тоном.

Акция по оказанию нам помощи была в разгаре: прибежали взрослые, были уведомлены власти, в отдалении гудели сирены. Я постарался отвлечься от девушки, продумать свои дальнейшие действия и расставить их в порядке возрастания важности. Я прошарил по всем мозгам на стоянке: как очевидцев, так и позже подошедших зевак — но не обнаружил ничего угрожающего. Многие удивились, увидев меня около Беллы, но они все заключили — потому как другого объяснения и быть не могло — что до происшествия они просто не заметили меня рядом с девушкой.

Она была единственной, не принявшей этого простого объяснения, но во всеобщем мнении она будет наименее надёжным свидетелем. Напугана, травмирована, деозриентирована, ударилась головой. Может, даже и в шоке. Всё напутала. Кто там будет слушать её небылицы, когда кругом полно других, более достойных доверия свидетелей...

Я вздрогнул, уловив мысли Розали, Джаспера и Эмметта, только что прибывших на место происшествия. Видно, Элис поставила их в известность о моих подвигах. М-да, дома меня ожидает весёленький разговор. Преисподняя в качестве награды за героизм.

Я хотел выправить вмятину, оставленную моими плечами, но девушка была слишком близко. Надо было подождать, пока она отвлечётся.

Ожидание было невыносимым — слишком много глаз уставилось на меня. Люди боролись с фургоном, стараясь оттащить его от нас. Я бы с удовольствием помог им, лишь бы ускорить процесс, но я и без того был по самую макушку в неприятностях, а у девушки был острый глаз. Наконец, им удалось отодвинуть его достаточно далеко для того, чтобы работники 'скорой помощи' смогли подобраться к нам с носилками.