Дорогой В.

1) Замечание по поводу нигилиста было вызвано тем, что ты поправил мое произношение, полагая, по всей видимости, что первый слог произносится по-английски <ni::>.

2) У Труайя и Мирского я вычитал, что Пушкин читал Байрона по-английски вместе с Раевскими в 1820 году. Раскрыв Путешествие в Арзрум, я наткнулся на две цитаты из английской поэзии, одна из них была из «Лалла Рук», а также — на две цитаты из латинских стихов. В пушкинских письмах этого времени я вообще нахожу довольно много латыни. В частности, в письме Гнедичу от 29 апреля 1822 года встречается латинское элегическое двустишие, за которым следует латинский гекзаметр, написанный, по всей вероятности, им самим и предполагающий определенные языковые навыки. Когда в 1936 году я читал «Онегина», я вряд ли знал русский намного лучше, чем Пушкин — английский, когда впервые взял в руки Байрона, и теперь я понимаю, что иногда неверно усваивал прочитанное и, безусловно, ошибался в ударениях. Тем не менее я был в состоянии получать от пушкинского романа удовольствие и даже переводить, поощряемый твоей, пусть и сдержанной, похвалой, отрывки из него на английский язык. Поскольку сам ты выучился говорить на иностранных языках рано, древние же языки, которые мы знаем лишь из литературы, плохо представляя, как произносятся слова, не учил, — ты не способен оценить, как много может дать писателю литературное знание языка, даже если это знание довольно поверхностное. Даже если бы Пушкин знал английский немногим лучше, чем Оден знает французский, этого было бы вполне достаточно, ибо, хотя Одену, может быть, невдомек, что нельзя сказать: «Le monde est ronde»[181], я точно знаю, что по-французски он читает. Если кто-то задастся целью дискредитировать тебя теми же методами, какие ты используешь для дискредитации Одена и Штегмюллера^{187}, то ему не составит никакого труда доказать, процитировав некоторые твои промахи в английском, а также припомнив, сколь превратно ты понимаешь значение слова «fastidieux»[182], что ты не знаешь ни английского, ни французского и, быть может даже, не в ладах с русским: я ведь помню, как однажды ты внушал мне, что самодур не имеет ничего общего с дураком. Кстати, Жуковский ведь не переводил «Дон Жуана», чья ритмика, несомненно, повлияла на Онегина, хотя строфика у этих произведений разная.

3) Что же касается задачи переводчика подыскивать неясным и устаревшим словам в оригинале неясные и устаревшие эквиваленты в переводе, то как, спрашивается, ты переведешь на английский язык стогны?

Письма Джойса очень хороши, а в конце жизни очень трагичны. Рецензии на них — одна глупей другой; худшая — в лондонской «Таймс литерари сапплмент». Почему-то англичане — в том числе и Спендер — делают вид, что значение Джойса невелико. Судя по всему, огромное впечатление произвел на него рассказ Толстого Много ли человеку земли нужно. Я недавно этот рассказ прочел и, хотя он, конечно же, неплох, отказываюсь понимать, чем объясняется интерес к нему Джойса.

Всегда твой

Эдмунд У.

Если хочешь, чтобы мы продолжили нашу полемику, — пиши мне в Талкотвилл; через несколько дней я туда вернусь.