хана болоту. По крайней мере, именно так гласила одна из древних легенд. А легенды кикиморы чтили и все помнили наизусть…
Лежу в избушке. Вонь стоит страшная. Меня укрыли кучей всяких тряпок, часть из которых, судя по всему, осталась от прежних хозяев, когда-то решивших пересечь болотце.
Кашляю, поднимаюсь и нащупываю валяющийся неподалеку нож. По рукоять в крови, причем кровь уже запеклась. С сожалением смотрю на хорошее лезвие. Чистить придется, разбирать. Смогу ли?
Рядом кто-то пошевелился. Резко оглядываюсь, вытянув грязную руку с ножом и щуря глаза, чтоб разглядеть хоть что-то.
Кикимора. Сидит, шипит, но не приближается.
Так, Сиг, давай мыслить логически… Тебя не убили, напротив — заботливо укрыли, явно жрать пока не хотят. Так? Не так. Хрен его знает, чего у них на уме.
— Че надо?! А ну пшла отсюда!
Кажись, я ее напугала. Шарахнулась так, словно это сказал не немощный человек, у которого даже руки трясутся, а мощный бугай, только что уничтоживший… монстра.
Задумалась, пытаясь собрать воедино мелькающие в голове фрагменты картинки.
Что-то курлыкало… так жалобно. Точно помню. И взгляд такой пронзительный, словно я пнула собаку, которая верила… Ничего не понимаю. А, голова… раскалывается, вашу маха. Ладно, все потом.
Но «потом» не вышло. Нахлынуло разом все. И то, как я тонула, и огромное тело с охрененными зубами, и нож, который я умудрилась воткнуть прямо в брюхо, и он там, скотина, застрял. Кислород кончался, я была в панике, монстр визжал, извиваясь, а я не могла отцепиться и подняться наверх, чтобы глотнуть воздуха. Бросить нож… Да без него — я точно не жилец. А тут был шанс. Дура, одним словом. Но нож удержала, еще и пропорола им брюхо этой страшиле с наивными глазами… проделав огромную рваную рану.
Помню еще, как чудище извернулось и едва не оттяпало мне голову, но тут амулет на груди раскалился так, что волна жара едва не вскипятила болото… Или мне так показалось? Его грохнуло нехило. Я рванула наверх, пытаясь понять, где этот верх есть. Кажется… кажется, тело начало всплывать, и я уцепилась за рану монстра, надеясь, что всплывет на поверхность. Последнее, что помню, — его глаза, желтые, большие, полные боли и тупого непонимания, за что я его так. Словно ребенка обидела, хотя… мне тогда было все равно.
Сижу, скулю, сжимая голову обеими руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Надо же… надо же, как это хреново — убить кого-то в первый раз. Еще реветь не хватало. Спокойно! Ты девочка сильная, все потянешь, все сможешь… Даже невозможное.
Оглядываюсь, едва не задыхаясь от вони, вытираю лицо рукавом. В окно заглядывают зеленые рожи, изучая меня, словно зверя в зоопарке.
— Чего вылупились?!
Рожи пропали, послышался плеск воды.
Кое-как успокаиваюсь и встаю, кстати… они ж меня, кажется, и вытащили… н-да. Непонятно. То сожрать пытались, то вытащили, спасли. Небось впечатлились от вида порешенного мною монстра и решили, что я их и мертвая уделаю… ага. Наверняка. Или благодарны? Не. На этих рожах крупными буквами написано: «Не знаю, что такое „спасибо“»…
Хихикаю и выхожу наружу, занимая голову всякой ерундой. Отвлечься мне надо, а то с ума сойду.
Ну… да. Они уже в воде, только головы наружу торчат, и все, как одна, смотрят в мою сторону. Задумчиво изучаю их рожи.
— Привет, братва!
Молчание. Хмыкаю и оглядываюсь по сторонам. Выходить надо, пока не сдохла тут.
Одна из кикимор подплыла поближе и очень осторожно, без резких движений, вытащила из воды мой рюкзак и прицепленный к нему горшок.
— Сиггун, ты жива! — Горшок аж дернулся от счастья.
Перепуганная кикимора тут же его бросила, нырнув в глубину. Едва успела поймать. А то так бы и остался Сёма на дне болота. Удовольствие то еще, по сравнению с таким и жизнь у Ланса раем покажется.
— Тьфу. Спасибо. Я чуть сознание не потерял.
— А горшки его теряют?
— Не знаю. Помню, что после ритуала на какое-то время потерял, да и когда ты меня об мага чуть не сломала. Слушай, а где та жуть, которая нас чуть не сожрала? Последнее, что помню, ты к этой хищнице руку тянешь, а она шею вытягивает. Дальше вроде было падение и… все. Ты где-то там осталась.
— Нет жути. Вся вышла.
Удивленное молчание.
— Убежала? От тебя, что ли?
Кикиморы зашебуршились, поднялся гул.
Морщусь и поворачиваюсь к ним:
— А ну-ка ша! Молчать всем! Чего расшумелись?
— Сиг, это кикиморы, они долго молчать не умеют… по определению, — прошептал горшок. — И я бы на твоем месте на них так не орал. Бабы не слабые, питаются опять же человечинкой.
Пожимаю плечами, чувствую, что мне временно море по колено. После того ужаса, который я испытала в воде, сражаясь с этим чудовищем, — кучка напуганных кикимор казалась чем-то несерьезным.
Одна из них опять осторожно подплыла ко мне, что-то быстро пролопотала и положила к моим ногам довольно тяжелую на вид цепь из чистого золота… с большой такой жемчужиной. У меня аж дар речи пропал, а рука сама собой потянулась вниз.
— Не тронь!
Вопль горшка заставил замереть на полпути. Кикиморы напряженно за мной наблюдали. Хмуро кошусь на консервную банку, злая, что меня опять отвлекают по пустякам.
— Ну что еще? Что опять не так? Я убила монстра, мне дали награду.
— Ты убила монстра?! Он упал на твой нож? Или запутался в тине? Промахнулся мимо тебя и разбил голову об дно?
— Так, хорош юморить, Петросян нашелся. Не смешно ни разу. Лучше поясни, какого ляда мне нельзя это брать. Да нет, брать-то как раз можно, — довольно оборачиваюсь к цепочке.
— Если хочешь сама стать кикиморой. Тут такие чары… Надев ее раз — уже не снимешь.
Отдергиваю руку, с ужасом смотрю на дорогую безделушку.
— О как!
— А ты что хотела? Та, кто убила монстра, — сильный боец. Была б мужиком — все равно б убили. А так… почет тебе и уважение. Еще цвет кожи тебе подправить, жабры там, ласты, бородавочки — и вполне за свою сойдешь. Поверь, тебя тут будут любить.
Выпрямляюсь и мрачно оглядываю зароптавших кикимор.
— Хм… и чего делать? Судя по всему, так просто они меня не отпустят и платочком вслед не помашут.
— Меня спусти, горе луковое. Помогу, так и быть.
Удивленно кошусь на Сёму.
— Уверен? В прошлый раз тебя очень даже испугались.
— Ничего. Привыкнут. Зато я авторитетно выгляжу: меня и не сожрешь, и не утопишь. Так что… волшебная вещь и волшебное существо завсегда найдут общий язык.
Пожимаю плечами и спускаю его на землю. Да пожалуйста. Хуже мне вряд ли будет.
