Подобный очень тяжелый выбор нередко приходится делать коэнам и в наши дни. Так, например, известный израильский раввин Хаим Коэн, один из последних представителей коэнов в общине грузинских евреев (грузинские евреи поселились на территории Грузии задолго до разрушения Второго Храма и, видимо, среди этих поселенцев было немного коэнов и левитов), рассказывал, что в молодости, будучи еще совершенно светским человеком, он встречался с женщиной. Она развелась с первым мужем. Когда Коэн решил вернуться к религиозному образу жизни и приступил к учебе в ешиве рава Ицхака Зильбера, он понял, что невольно полюбил «запретную для него» женщину. Они еще продолжали встречаться, но каждая такая встреча давалась ему все тяжелее и тяжелее – с одной стороны, его неумолимо тянуло к ней, с другой, уже как религиозный еврей, он знал, что ему не дано вступить с ней в брак. В таком браке он не сможет продолжить себя как коэн, а значит, коэны в грузинской еврейской общине исчезнут окончательно. И настал день, когда Хаим Коэн сделал свой выбор – как ни тяжело ему было, он отказался от этой связи. Спустя какое-то время, он женился на еврейской девушке, которая родила ему множество детей, принявших от отца высокий статус коэна. Род грузинских коэнов был продолжен. Сам рав Хаим Коэн утверждает, что самозабвенно любит свою жену и просто не мыслит себе, чтобы другая женщина была его супругой.

Но, разумеется, в еврейском народе находились и коэны-нарушители этого запрета. В этом случае их дети лишались статуса коэнов и назывались «хахаль» – «оскверненные». Нет, как будет сказано ниже, они не считались мамзерами, могли вступать в брак с еврейками, но статус «оскверненного», вне сомнения, негативно отражался на отношении к ним в еврейской религиозной общине.

В еврейском мире широко известна талмудическая история о том, как ученик одного из великих еврейских мудрецов спрятался под кроватью своего учителя, чтобы во всех деталях постичь искусство обращения с женщиной.

Ночью раввин и его жена погасили в комнате свет, и ученик стал ловить каждое слово, каждое движение почтенных супругов. В конце концов, он был обнаружен. Нужно ли говорить о том, в какой ярости пребывал мудрец, понявший, что за ним следили в самый интимный момент его жизни?! Однако когда он обрушился на своего ученика с оскорблениями и проклятиями, тот спокойно возразил ему:

– Ты сам говорил, учитель, что искусство обращения с женщиной – это часть Торы. И мне пришлось спрятаться под твоей кроватью для того, чтобы изучить эту часть!

И после этих слов гнев раввина мгновенно улетучился, ибо он понял, что поступком ученика двигали действительно чистые намерения.

Разумеется, у нееврея вся эта история в лучшем случае может вызвать удивление: с его точки зрения никакого оправдания омерзительному поступку ученика, решившему подсматривать за своим учителем, нет и быть не может. Но чтобы понять, почему раввин признал правоту своего ученика – да и сам Талмуд признает поведение отрока оправданным, – следует вспомнить, что изучение Торы возводится у евреев в ранг высшей ценности. Более того, именно личный пример учителя в исполнении конкретных заповедей полагается самым мощным фактором обучения. Добавьте к этому тот факт, что искусство любви, принципы интимных взаимоотношений между мужчиной и женщиной считаются у евреев неотъемлемой частью Торы – и все становится на свои места.

Разумеется, в данном конкретном случае речь идет об экстраординарной ситуации. Но с другой стороны, обратим внимание читателя на следующую, возможно, ускользающую от него особенность: эта история свидетельствует еще и о том, что задолго до появления популярных книжек по сексологии евреи не видели ничего зазорного в обсуждении самых деликатных вопросов интимной жизни, разрабатывали определенные законы («галахот») интимной жизни и писали на основе этих законов трактаты, изучая которые еврейские мужчины пополняли свое сексуальное образование.

В уже упоминавшейся на этих страницах книге Жоржа Валенсена «Кошерный секс» в числе прочих непонятно откуда взятых небылиц об интимной жизни евреев, говорится, что они якобы испытывают какое-то патологическое отвращение к поцелуям между мужчиной и женщиной, и потому этот вид ласки между еврейскими супругами совершенно не принят.

Если учесть, что тот же господин Валенсен утверждает, что еврею запрещено ласкать жену рукой, то становится вообще непонятным, откуда же взялись все эти многочисленные легенды о еврейской чувственности, и каким же образом еврейские муж и жена вообще вступают в близость? Неужели безо всяких ласк, без любовной прелюдии, без страстных объятий?!

Рассказываемые Жоржом Валенсеном небылицы о евреях, развеиваются в прах, если вспомнить историю Торы о том, как праотец Ицхак, придя в Грар и опасаясь за честь жены, выдал себя за брата Ривки.