Ваш юный вассал присоединится к вам, как только мы закончим беседу, и вы сможете лично удостовериться, что мы не причинили ему никакого вреда.

Ралгха хмуро смотрел на говорившего, но в этом взгляде сквозило и чувство удовлетворения: эти существа все-таки понимали, что такое честь и порядочность.

- Но все мы также понимаем, что вы прибыли к нам и сдали свой корабль, преследуя какую-то определенную цель, - сказал капитан 1-го ранга Торн. Тембр его голоса был низким - это чувствовалось даже несмотря на искажения тона, вносимые электронным переводчиком. - Давайте будем откровенны друг с другом, лорд Ралгха. Ведь это первый случай, когда кто-либо из подданных вашей Империи обменивается чем-либо с нами. До сих пор мы обменивались лишь выстрелами. Значит, должно существовать нечто такое, чего вы хотите от нас.

Ралгха предпочел бы, чтобы этот вопрос прозвучал не в столь резкой форме, но и такая прямолинейность не явилась для него неожиданностью. Он склонил голову набок.

- Я действительно хочу от вас кое-чего, землянин, - ответил он. - Я хочу кое-чего от вашей Конфедерации; того, что только вы в состоянии дать.

Старательно, медленно, при помощи Хэлсиена и Торна, задававших хорошо продуманные вопросы, он объяснил им ситуацию на Гхорах Кхаре. Он поведал о том, что Император настолько опьянен властью, что совершенно перестал заботиться о благосостоянии своих подданных, что советники настойчиво внушают ему мысль о необходимости продолжения войны, хотя война не приносит никакой выгоды, даже не вызывает благосклонности бога войны. Но, в самом деле, как может Сивар покровительствовать войне, в которой не одерживается побед? Как он может одобрять войну, в которой стремительно возрастает число погибших женщин и детей - не в сражениях, а в результате несчастных случаев и катастроф. А такие смерти не нужны Сивару - они лишь приводят к разорению килратхов, разрушают надежды, теплящиеся в душах молодых.

Затем, убедившись, что земляне поняли по крайней мере суть того, что он им сообщил, он перешел к рассказу о мятежниках, и при этом удостоверился, что земляне приняли к сведению тот факт, что среди них оказалось немало служительниц культа Сивара. Ему пришлось сделать пространное отступление от главной темы разговора, чтобы объяснить землянам важную роль, которую играли в их обществе внешне почти незаметные особи женского пола. То, что землянам никогда не доводилось встречаться с ними, вовсе не означает, что они не имеют в обществе никакого влияния и не пользуются уважением. В действительности, без их участия правительство не смогло бы успешно решать текущие государственные вопросы, а администрирование было бы просто невозможно. И в подготовке восстания они играли не последнюю роль, благодаря тому, что лучше хранили тайны.

Закончив свой рассказ, он опустил плечи, отпил глоток воды и сказал коротко и просто:

- Мы сделали все, что могли. Нам нужна помощь. - Он замолчал. Все тщательно взвешенные слова были произнесены. Он сказал землянам все, что от него требовалось, ради чего пришел к ним. Теперь ответное слово и ответный шаг были за ними.

Он не ждал немедленного предложения помощи, поэтому не испытал разочарования, когда Хэлсиен и Торн обменялись взглядами, значения которых он не сумел понять, после чего Торн издал звук, напоминающий кашель.

- Вы должны понимать, что у нас нет полномочий говорить от имени Верховного командования Конфедерации, - начал Торн очень медленно, как показалось Ралгхе, особо тщательно подбирая каждое слово. - Мы можем высказать свои рекомендации, можем поддержать вашу просьбу, но мы не вправе принимать решения, которые затронут интересы всей Конфедерации.

- Точно так же, как и Император не принял бы подобного предложения, если бы его сделал я, - согласился Ралгха. - Все мы зависим от решений тех, кто стоит выше нас. Но вы можете ускорить решение вопроса, если захотите. Я думаю, вы даже можете повлиять на результат этого решения. Более того, я готов держать пари, что ваше мнение для руководства значит гораздо больше, чем вы пытаетесь здесь представить.

Он очень жалел, что не понимает выражений их лиц, смысла их жестов. Ему было легче разобраться в повадках стадных животных, чем в манере поведения землян.

Наконец Торн, прикрыв рот рукой и слегка откашлявшись, произнес:

- Возможно, вы и правы. Но мне бы не хотелось оказывать чересчур сильное давление. - Хэлсиен кивнул головой в знак согласия, и Торн продолжил: - Мы сделаем все, что сможем.

- А сейчас нам необходимо окончательно рассеять все сомнения относительно искренности ваших намерений, - вступил в разговор Хэлсиен. - При первой же возможности мы отправим вас в штаб Верховного командования Конфедерации, чтобы вы могли обратиться к нему по вашему делу лично. Но до этого мы с капитаном были бы очень вам признательны, если бы вы дали нам свое согласие на использование химических стимуляторов при проведении вашего допроса. Вы, разумеется, вправе отказаться, но в таком случае пройдет гораздо больше времени, прежде чем вы сможете предстать перед Верховным командованием.

- Конечно, я согласен, - вежливо ответил он, думая о том, насколько они умны. Они не хотят вводить ему наркотики насильно, но если бы он отказался, то они могли бы - должны были бы! - заподозрить его в том, что он имперский агент. - Я надеюсь, что ваши медики и следователи в достаточной степени знакомы с особенностями метаболизма килратхов, чтобы не причинить мне вреда, - продолжал он, сохраняя абсолютное спокойствие в голосе. - Я не вижу причин отклонить ваше… предложение при условии, что проверка будет безопасной. Но в любом случае я хотел бы покинуть эту систему как можно быстрее. Весьма вероятно, что вскоре находиться здесь будет крайне небезопасно.

На этот раз можно было безошибочно утверждать, что на лицах обоих землян отразилась крайняя степень удивления; у всех существ, с которыми Ралгхе когда-либо приходилось сталкиваться, широко раскрытые глаза и быстрое моргание означали изумление.

- А-а… почему вы так считаете? - спросил Хэлсиен. Очень осторожно спросил.

Неужели они не знают?

Наверное, нет. Возможно, они не представляют себе, что значит религия для его соотечественников. Возможно, они и перехватили сообщение о предстоящей церемонии, но не поняли, чем она грозит им.

Наверное, будет лучше, если он объяснит им все.

- Мы готовимся провести самую главную религиозную церемонию года, - сказал он. - Эта церемония называется СиварЕсхрад. Все боевые корабли килратхов, которые могут быть освобождены от несения повседневной службы, направятся сюда, чтобы вступить в бой. И я должен вам сказать, что они будут сражаться с такой яростью, с какой прежде вам не приходилось сталкиваться.

Он замолчал и закрыл глаза. Воцарилась полная тишина, нарушаемая только шумом работающих вентиляторов.

- Место Божественного Посвящения должно быть захвачено в бою, - продолжал он после длительного раздумья. - Сражение само по себе освящает место; чем оно яростнее, тем больше святости, тем более значимо оно в глазах Сивара. Жертвоприношение - необходимый элемент церемонии, а жертвы - это враги, убитые во время сражения. Все воины Империи мечтают стать слугами Сивара и принести во славу его как можно больше жертв, поэтому каждый из них будет стремиться попасть сюда и принять участие в церемонии.

Ралгха открыл глаза и увидел, что земляне очень сильно побледнели.

'Это означает, - решил он, - что они более чем встревожены, они охвачены страхом. И у них есть для этого причины. Сюда уже устремилась целая армада кораблей, заполненных воинами, распаляющими себя до состояния неистовой ярости. Не имеет значения, с чем им приходилось сталкиваться до сих пор, потому что та битва, которую им предстояло увидеть, не шла ни в какое сравнение ни с чем'.

- Пока я не знаю, как мне следует реагировать на ваше сообщение, - наконец прервал молчание Торн. - Благодарю за предупреждение.

Земляне обменялись еще несколькими загадочными взглядами, затем Торн поднялся со стула.,

- Я должен связаться с Верховным командованием Конфедерации, - сказал он. - Надеюсь, вы извините меня.

С этими словами он вышел, не дожидаясь ответа, из комнаты. Но Ралгха не стал осуждать его за это. Наверное, полученное известие оказалось для землян полнейшей неожиданностью, причем крайне