путь к бегству. С трудом стараясь подчинить своей власти резвое животное, он едва не наехал на старую фермершу. С Пег, обхватившей его за талию сзади наподобие голодной медведицы, он поскакал по аллее, чувствуя, как нервничает жеребец, все еще пугающийся дамского седла, шлепающего его по спине. Он мельком заметил Доусона с тремя сыновьями, тяжело бегущих по свежевспаханному полю, потрясающих кулаками и орущих в четыре глотки, чтобы он остановился.

— Езжайте быстрей, мастер Хоптон, — умоляла Пег, когда ее похититель перевел скакуна на легкий галоп. — Они убьют тебя, если поймают, а меня засекут до смерти

В планы Питера, однако, не входило далеко отрываться от преследователей, он намеревался просто оставаться перед ними на безопасном расстоянии. И еще, он решил не ехать по прямому маршруту в Плимут, чтобы его посланник смог вовремя добраться до «Морского купца»и предупредить Уайэтта.

Поэтому на вершине пологого холма он придержал коня, оглянулся и тут же почувствовал, как Пег с силой прильнула к его рту своими губами.

— Ха, ха, ха, мастер Хоптон, — захихикала она, еще крепче обхватывая его руками, — мы так романтичны. Но смотрите, смотрите!

Со двора фермы Доусонов вылетели галопом три всадника. Один из них — Питеру показалось, что он узнал в нем Джайлза, — сидел на ломовой с тяжелыми копытами лошади, но близнецы скакали на лошадях, похоже, обладавших хорошими скоростными качествами. Он помешкал ровно настолько, чтобы убедиться в том, что они его заметили, и пустил своего гнедого в приятный легкий галоп, взбивший на большаке неторопливый хвост красноватой пыли, и на вершине следующего пригорка убедился, что расстояние между ним и погоней значительно сократилось. Братья наверняка полагали, что золотистый гнедой вскоре устанет под двойной ношей; на самом же деле этот могучий конь не выказывал ни малейших признаков утомления. Они проехали Картленд Бикон, Хай Уиллингз и Тэйвисток, но в Уоллингтоне остановились: Пег клялась, что у нее разрывается мочевой пузырь.

Ближе к вечеру они свернули на тот большак, который тянется между Эксетером и Плимутом, и наконец Питер различил маячивший вдалеке плимутский мол Хоу. Далеко в море можно было разглядеть стоящие носом к Мьюстоуну суда снабжения, охраняемые двумя галионами Лондон-Сити. Еще один взгляд через плечо — и Питер увидел своих преследователей, скачущих сзади, теперь уже примерно в миле от беглецов. Питер рассудил, что въедет в Плимут значительно раньше шести часов, но в его расчеты вовсе не входило, чтобы мстители застали его в «Черном быке» одного, без поддержки товарищей: он хранил глубокое уважение к мускулам и кулакам сыновей франклина Доусона. Поэтому Хоптон перевел скакуна на прохладную рысцу и слушал вполуха, что там болтает Пег, делясь с ним событиями своей интимной жизни, до этого остававшимися взаперти в ее нехитром умишке.

Все беды Пегги начались где-то года три назад, когда проходящий странствующий торговец за хлевом Доусона лишил ее девственности. Видимо, большие голубые глаза девушки, яркие губки и живость лица так разжигали аппетиты местных юнцов, что с тех самых пор семья практически держала ее в доме, как в тюрьме.

— А ты вправду купишь мне платье из красного шелка и юбку с фижмами — такую же большую, как у леди Элеонор Микер? И возьмешь меня посмотреть жонглеров и танцующих медведей? — В теплом предвечернем солнце Пег Доусон казалась необычайно хорошенькой — и нетерпеливой.

— Разумеется, — ухмыльнулся он. — Даже больше: я подарю тебе жемчужину, которую привез из Америки.

Близнецы Джордж и Герберт приблизились уже почти на расстояние слышимости голоса, когда копыта золотогривого гнедого зацокали по булыжникам предместья Плимута. Однако Джайлз на своей ломовой лошади остался далеко позади. Питер прямиком въехал в город, потеряв наконец своих преследователей и надеясь, что они замешкались, выясняя, где находится «Черный бык». Вскоре он спешился на постоялом дворе таверны, ссадил сильно взбудораженную Пег, подмигнув кучке бездельничающих там конюхов. Те в ответ ощерились, зная, что Питер большой бабник.

Торгуясь с трактирщиком насчет комнаты, он пришел к тревожному выводу, что Генри Уайэтт еще не появлялся, хотя ржавые стрелки церковных часов показывали четверть седьмого.

— И ты требуешь отдельную комнату! — вскричал трактирщик. — С ума ты, видно, спятил. В гавани стоит флот лорда Хоуарда и город просто трещит по швам.

Беспокойство Питера все росло, и он уже стал обливаться потом. Зорко следя за дверью и прислушиваясь, не раздастся ли цоканье копыт, он отвел трактирщика в сторону.

— Успокойся, друг Джарвис, мне комната нужна ненадолго — только чтобы переспать с этой деревенской милашкой. К тому же я тебе хорошо заплачу.

Обещание серебряных шиллингов заставило трактирщика посмотреть на вещи в другом свете, и вот, позвякивая ключами, он повел запыленную парочку в собственное жилище, из которого выпроводил свою толстуху, несмотря на визгливые возражения, разносящиеся на всю улицу.

О Господи, ну что там могло задержать Генри? Небось этот подлец кабатчик из Чадли завернул в первый попавшийся удобный переулочек, чтобы там вздремнуть до тех пор, пока не придет время сделать вид, что он якобы возвращается из Плимута.

Когда на постоялом дворе вдруг зазвучали громкие голоса, Пег пискнула, словно попавшаяся в ловушку мышь:

— О Боже, спаси меня. Это мои братья.

Питер слышал их довольно отчетливо: они чертыхались и, запыхавшись, спрашивали, появлялись ли здесь беглецы. Трактирщик отважно клялся, что никакая такая пара, которую они описали, не останавливалась под крышей его гостиницы, но один подвыпивший посетитель испортил все дело, описав Пег так подробно, что красная мозолистая рука Джайлза взяла хозяина за воротник.

Пег испуганно захныкала и, словно моллюск, прилипла к своему похитителю. Бежать ли ему через черный ход или рискнуть и попытаться выдержать осаду в надежде, что подоспеют люди с «Морского купца»? Решив, что осторожность доблести не помешает, он уже направился к черному ходу, как вдруг увидел в маленькое окошко, выходящее на улицу, Арнольда, боцмана фрегата, подходящего в сопровождении Уайэтта и четырех дюжих йонкеров.

— Спаси меня! Они меня убьют! — визжала Пег жалобно приникла к его руке.

— Тихо, ты, горластая телка, и отпусти мою руку, — резко огрызнулся он. Она еще крепче ухватилась за него, но Питер отшвырнул ее от себя. Девушка упала на кровать и завизжала от страха.

Щерясь от приятного предвкушения предстоящей драки, Питер отпер дверь и крикнул наружу:

— Заходите, дорогие мои друзья, и полюбуйтесь на наши шалости.

Как только Доусоны (их было трое), раскрасневшиеся и вспотевшие от долгой верховой езды, увидели свою жертву в дверном проеме, они яростно выругались и пошли в атаку. Крикнув: «Сюда, Генри, сюда!» — Питер отступил назад, поднял крепкий стул и приготовился к штурму.

Шумный скандал длился дольше, чем предполагалось, так как братья Доусоны в гневе своем оказались невообразимо могучими драчунами. Хозяин гостиницы и его супруга громко призывали на помощь городскую стражу, видя, как разбивают их мебель и окна и как летают по комнате различные предметы, подвернувшиеся под руку дерущимся. Все это время Пег визжала не унимаясь, и слышать эти вопли было невыносимо.

Когда запоздало явились блюстители порядка, трое Доусонов лежали, связанные по рукам и ногам — все в крови, а чернобородый великан Джайлз был без сознания. Питер в рубахе, изодранной в клочья, прикладывал тряпку к кровоточащему носу, Брайан О'Брайан посасывал разбитую губу, а Арнольд ощупывал на лысине здоровенную шишку размером с куриное яйцо.

Сунутые Уайэттом в руки стражников серебряные монеты убедили этих достопочтенных слуг ее величества взглянуть на происшествие как на нечто пустое, не стоящее и выеденного яйца. В конце концов, разве подобные действия со стороны партий вербовщиков не являлись теперь в порядке вещей?!

Отданный в распоряжение вице-адмирала сэра Френсиса Дрейка, расписанный красной и черной красками галион «Коффин» стоял на якоре в составе большой флотилии лорда Хоуарда, неподалеку от «Мэйфлауэра» — небольшого частного судна, которому по истечении нескольких лет предстояло стать одним из самых знаменитых кораблей в истории. На палубе полуюта сквайр Хьюберт Коффин тихонько вел беседу с