Он продолжал улыбаться, как будто она говорила что-то смешное. Зеленые глаза Эмити гневно засверкали.

– Это все, что вы мне хотели сказать?

– Нет.

Эмити неохотно снова села в кресло и скрестила руки на груди.

– Что еще вы желаете мне сказать?

– Я знаю, что вы считаете, что между мной и Полин что-то есть, особенно после того, как вы сегодня видели нас в ресторане, – спокойно сказал он, будто обсуждая с приятелями результаты партии в теннис. – Но между нами ничего нет. По крайней мере, теперь. Несколько лет назад мы были больше чем только коллеги. Мы вместе начинали этот бизнес и работали долгие часы, имея общую цель, ну и… Мы были любовниками, в каком-то смысле.

– Как это – в каком-то смысле? – не поняла Эмити.

– Вы меня сегодня спросили, спал ли я с кем-нибудь из служащих фирмы, и я вам ответил. То, что случилось между мной и Полин, было недолгим. Это мешало нашим деловым отношениям. Мы понимали, что у романа нет продолжения.

Эмити неуверенно покачала головой.

– Зачем вы мне об этом рассказываете?

– Я говорил недавно об этом с Полин.

– И она не против, чтобы вы мне все рассказали? – в недоумении распахнула глаза Эмити.

– Ну, скажем так: я поставил ее в известность. Полин не из тех женщин, которые тратят время на сантименты.

– Она все равно остается женщиной.

– Правильно. Но дело в том, что мне казалось необходимым развеять ваши подозрения, и Полин согласилась со мной.

Эмити попыталась проанализировать мотивы Филиппа, но это ей не удалось. Интересно, что же ему все-таки нужно?

– Странный у нас разговор, – почти шепотом сказала Эмити.

Почувствовав на себе взгляд Филиппа, Эмити еще раз вынуждена была признать, что неподходяще одета для подобной встречи. Что ему нужно? Может, именно так он начинает атаку, пытаясь соблазнить очередную жертву?

Филипп посмотрел на смущенное лицо Эмити, ухмыльнулся и собрался уходить. Поразительно! Так- таки возьмет и уйдет? Филипп двинулся к двери, и Эмити пошла за ним, ничего не понимая. Ей хотелось накричать на него, чтобы он объяснил, что происходит.

Открыв дверь, Филипп повернулся к Эмити.

– Я прекрасно понимаю, что разговор у нас оказался странным, но я как всегда предпочитаю выкладывать на стол все карты. Очень трудно общаться с человеком, когда существует некая недоговоренность.

В этом можно было бы с ним и согласиться. Но уж раз он взял инициативу на себя, пусть сделает следующий шаг. А она подождет развития событий.

Филипп не вышел в прихожую, а, наоборот, придвинулся ближе к Эмити. Он протянул руку и коснулся волос Эмити, и она почувствовала, как напряглось ее тело. Интересно, он всегда так действует? Уж не к поцелую ли сейчас идет дело?

– Знаете, – сказал он после долгой паузы, – в положении босса всегда было одно преимущество, которое мне больше всего нравилось. Ты можешь совершать самые непонятные, а порой глупые поступки, а люди только закатывают глаза: «Он – босс!». – Он еще раз с восхищением посмотрел на Эмити. – Например, сейчас я просто не могу побороть желания поцеловать вас!

Произнес это так, будто сам с собой разговаривал, выбалтывая как бы между прочим все, что придет в голову. Как же ей следует отреагировать? Но до рассуждений ли, если она загипнотизирована и не в силах ни крикнуть, ни оттолкнуть?

Не сводя с нее взгляда, Филипп легко коснулся ее щеки. Казалось, что они двигаются в медленном легком танце.

– Не знаю, может, это проявление слабости, – проворковал Филипп. – А я не люблю чувствовать себя слабым.

Эмити попыталась что-то сказать, но с губ не сорвалось ни звука. Филипп медленно к ней наклонился, и она замерла, будто в трансе, приподняв к нему лицо.

До того как его губы коснулись ее, она почувствовала на лице теплое дыхание. Губы Филиппа были мягкими и теплыми. Эмити охватила дрожь, но она не отвергла его поцелуев. Он продолжал легко целовать уголок рта Эмити, и ей его прикосновения напоминали взмахи крыльев бабочки.

Филипп попятился, не спуская с нее глаз. Казалось, он опасался, что она может упасть от резкого движения. Эмити замерла, боясь перевести дыхание.

– Доброй ночи, – шепнул Филипп и медленно прикрыл дверь.

Эмити глубоко вздохнула и тяжело припала к стене.

Ну вот и решай тут: в этой ситуации она соблазненная или соблазнительница? Не оставляло сомнений одно: ее ожидает интересная встреча с Филиппом утром следующего дня.

Эмити полночи размышляла о коварном обольстителе. Неужели Джерри прав и Филипп с самого начала собирался ее соблазнить? А если допустить, что у них схожие реакции друг на друга? Как узнаешь? Вот он подчеркнул, что является боссом, и значит, приоткрыл завесу над своими не совсем джентльменскими намерениями. В плюс ее замыслу пошла эта последняя встреча или нет? Получено первое доказательство, свидетельствующее против мистера Монтагью. Чего стоит его признание в отношении Полин? Почему та тоже посчитала нужным рассекретить их отношения?

Эмити вылезла из постели и отправилась на кухню, чтобы согреть молоко. Джерри посчитал, что она ревнует к Полин Матчетт. Когда он об этом сказал, это ее жутко разозлило, а теперь она подумала: может, Джерри прав?

Когда она вошла в кабинет Полин, то сразу поняла, что та рассматривает ее в качестве потенциальной соперницы. Но ведь сама-то Эмити воспринимала эту женщину точно так же…

Филипп Монтагью потрясающе смотрится. Да, он почти идеален. Ну уж привлекателен – бесспорно. Ей и раньше, конечно, встречались красивые молодые люди, но она почему-то относилась к ним совершенно спокойно.

Эмити налила в кружку молоко, выпила. Филипп был старше и повидал кое-что в жизни, не то что ее приятели из колледжа. Филипп настоящий мужчина. Она намерена с ним флиртовать, потому что на соблазнении соблазнителя основывается большая часть ее расследования.

Проанализировав свои чувства, Эмити легла в постель. Но свет не торопилась выключать, хотя уже давно пробило полночь.

Решено, в будущем ей не следует забывать о причине, по которой она находит Филиппа привлекательным. Контроль над собой – залог того, что удастся не влюбиться в красавца-босса, и тогда великолепная работа будет великолепно завершена.

Ей, конечно, следовало попытаться выудить у мистера обольстителя побольше информации, настроение у него было вполне подходящее.

Какой, спрашивается, из нее репортер! Толком вопрос не могла составить, не выудила число его побед. Пока ей подкинута только кандидатура Полин на роль единственной «соблазненной и покинутой».

Вот тут бы не растеряться и прижать его к стенке, пока имелась такая возможность. Нет, не сумела, даже упустила шанс уточнить время той «единственной» любовной победы. Что с ней происходит? Чтобы написать статью, ей следует действовать энергичнее и быть более внимательной!

Эмити выключила свет и попыталась заснуть, но перед ней постоянно возникало лицо Филиппа. Да, а почему он заявил о своих подозрениях, мол, не замышляет ли она чего-то? Что питает подобную догадливость?

Нет, он не имеет никаких доказательств. Разве что его смущает полученная ею профессия, но, кажется, он посчитал вполне убедительными ее доводы, объясняющие ее уход из журналистики.