гильдий, которые не управляли ею и не получали от нее никакой выгоды, все более открыто выступали против такого положения вещей.

Летом 1411 года страсти вспыхнули с новой силой. На совете 16 самых влиятельных представителей гильдий выступили против кандидата в мэры, относящегося к патрициям, и предупредили своих коллег-патрициев, что они должны пойти на уступки, а иначе… Но пойти на уступки означало революцию, так как при этом патриции лишались своих привилегий, должны были начать платить налоги и отказаться от своих выгодных аннуитетов. Патриции знали, что нужно делать, поскольку тактика была отработана еще их дедами во время гражданской войны 1332 года. Самые богатые попросту уехали из города в свои усадьбы и оставались там до тех пор, пока жители города не почувствовали отсутствие денег и не разрешили им вернуться обратно. Летом 1411 года 117 патрициев сбежали; большинство с семьями. Среди них был и Фриле Генсфляйш с женой Эльзой, двумя сыновьями и дочерью. Семья поспешно спустилась по реке в Эльтвилле, где крепость архиепископа и его свита обеспечивали защиту тем, кому посчастливилось обладать собственностью. Там и в других отдаленных областях зажиточные люди переживали кризис в ожидании лучших времен.

Однако лучше времена так и не наступили. Хотя после вмешательства архиепископа семьи и вернулись, город оставался поделенным между враждовавшими членами гильдий и патрициями. В 1413 году Фриле вновь вывез семью в безопасное место, но на этот раз на более продолжительный срок. В 1415 году вмешался сам король Германии и решение проблем Майнца перешло с местного уровня на общенациональный.

Тем не менее слово «общенациональный» – это современная интерпретация. На самом деле у немцев был король, но то, чем он правил или пытался править, не являлось нацией в современном смысле этого слова. И действительно, немцы говорили на одном языке и у них была единая культура, но как у государства у Германии не было центра, а границы были нечеткими. По традиции немцы считали себя единым народом, жившим между реками Рейн и Эльба. В 1400 году в состав Германии входили земли не только сегодняшней Австрии, но и площади на востоке, все больше расширявшиеся по мере того, как немцы колонизировали Венгрию, Польшу, запад России, страны Балтии и чешскоязычные области Богемии. Первый немецкий университет был основан в чешскоязычной Праге в 1348 году.

В государстве отсутствовал центр, из которого осуществлялось бы управление герцогствами, княжествами, марк-графствами, графствами и церковными владениями (часть из них – с епископами, которые также были и князьями, а часть – с епископами, которые находились под властью князей). Каждый местный правитель мог надеяться на то, что он полностью захватит власть и не будет никому подчиняться. Как сказал герцог Рудольф IV из династии Габсбургов, «я и сам намерен стать в своих землях и папой, и архиепископом, и епископом, и архидьяконом, и дьяконом». В 1366 году аббат Мангольд Райхенаусский арестовал пятерых рыбаков за браконьерство на Боденском озере, собственными руками выдавил им глаза и отправил восвояси в Констанц, не опасаясь того, что ему отомстят.

Города, подобные Майнцу, были словно разменные монеты: правители обменивали, продавали, отдавали или брали их в залог. Но в 1400 году, когда в Германии было уже более 30 городов с населением, превышавшим 2 тысячи человек, это стало сложно. А поскольку воспротивились и сами горожане, преобразовавшие свои общины в предприятия, стали зарождаться классовые противоречия.

Началась неразбериха: представьте себе эдакий балканский конфликт, только раз в десять мощнее. В 1400 году около 400 мануфактур, каждая из которых преследовала свои собственные экономические и династические интересы, образовали своего рода политический конгломерат, подобный питательной среде на предметном стекле микроскопа, позволяющего наблюдать за непрерывным перемещением клеток, их ростом, объединением и разделением. Цели участников далеко не всегда были ясны, поэтому об управлении ими не могло быть и речи.

Однако всегда находились те, кто был полон решимости взять бразды правления в свои руки. Крупные землевладельцы, прежде всего Виттельсбахи, Люксембурги и Габсбурги, использовали все средства для укрепления своей власти: от мирной торговли и браков до грабежей с применением силы, убийств и войн. При этом рубежи владений не были постоянными, особенно когда речь шла об окраинах, поскольку на границе находились французы, швейцарцы и итальянцы. Габсбурги правили большей частью современной Австрии, но они также получали новые земли путем завоевывания, наследования и вступления в брачные союзы. Их владения были разбросаны по Центральной Европе от Истрии до Северной Голландии.

Папа и король Германии пытались прийти к согласию и единству. Их цели были различны: один собирался создать новый мир во всей Европе, другой – урегулировать политическую ситуацию в разношерстной Германии. На самом деле не было никакого различия: папа преследовал политические интересы, а для реализации интересов короля требовалось участие Церкви. Чтобы распутать этот клубок, потребуется еще 600 лет войн и появление еще одного бога – Мамоны, с храмами, построенными в его честь в Брюсселе.

Христианское единство, существовавшее во времена Римской империи, практически исчезло, поскольку Константинополь, в котором были приняты основы реформы христианства и положено начало Римской католической церкви, теперь стал противником Рима. Рим и Константинополь – две столицы западного и восточного крыла империи – считали себя настоящими проповедниками христианской истины. Греция и Турция, а также большая часть Восточной Европы находились под влиянием Константинополя, а Италия и Северная Европа – под влиянием Рима. Римское христианство сохранило европейскую цивилизацию еще на 1000 лет после падения Римской империи. Сотни церковных братств учредили школы, построили соборы – ничто не могло сравниться с такой поражающей воображение преданностью и верой в Бога, и готические соборы, возведенные в Северной Европе, являются лучшим тому доказательством. В 1400 году науки и истории в их современном понимании не существовало – источники были так же редки, как цветы в пустыне, которые если и можно было найти, то только в результате путешествия длиною в жизнь. Единственно истинной была правда, исходившая от Церкви, контролировавшая своеобразные СМИ тех времен, представленные писарями, проповедниками и художниками. Церковь стала невообразима богата и в то же время порочна, что неизбежно при наличии денег и привилегий.

В центре появилась коррупция, и в связи с ее громадным размахом на местах начались волнения. В 1300 году папа, француз по происхождению, был настолько обеспокоен ситуацией и жестокими методами правления в Италии, что переместил папский двор в Авиньон, в течение 76 лет находившийся под защитой Франции. После того как следующий папа, итальянец, вернувшись в Рим, через какое-то время умер, между группировкой, поддерживавшей французов, и группировкой, поддерживавшей итальянцев, начались разногласия в вопросе поиска преемника. В результате неудачных выборов победили два противника: папа и антипапа – один в Авиньоне, другой в Риме. Обоих призвали уйти в отставку, чтобы была возможность избрать нового папу, на что был получен отказ. Несмотря на это, компромиссный кандидат все равно был избран. Между 1409 и 1417 годами, когда Иоганн Гутенберг был подростком, правили не менее трех пап одновременно. Этот затянувшийся фарс, известный в истории как Великий раскол, навсегда подорвал папские претензии на духовное и политическое превосходство, укрепив борьбу за независимость мысли и действий среди своих разномастных и обиженных подданных.

Тем не менее католическая духовная власть осталась единственной объединяющей силой к северу от Альп. После того как в 800 году Карл Великий короновал себя в Риме, он стал идеалом прочного политического и духовного единства. Эта идея распространялась к востоку вместе с обломками самой империи, возникшей под эгидой Германии в XIII веке и известной как Священная Римская империя (которую более поздний лидер назовет первым рейхом, чтобы иметь возможность претендовать на третий). Ни один