Вбив в стену скобу и закрепив замок, мы, не мешкая, полезли вниз. Муллу, как самого надежного оставили на стреме. Я шел первым номером. Мое тело еще барахталось на веревке, высота оказалась метра три, а бледно желтое свечение фонаря, покоящегося на козырьке каски, уже высветило расплывшуюся от удовольствия моську Крыса.

— Чего лыбишся? — я соскочил на землю. — Если ты таким вот глупейшим образом решил с нас приколоться, ты ж знаешь, что с тобой будет? — поинтересовался вкрадчиво.

— И не думал я прикалываться. Я, кстати, пострадавший — скривился он, ухватившись рукой чуть пониже спины.

— Правильно, что ж еще могло у тебя пострадать, окромя ж… — раздалось сверху. — Посторонись — Кот мягко, соответствуя породе, приземлился возле меня. — Давай, показывай — перешел сразу к делу.

И Крыс показал. Вернее он просто отошел в сторону, а за его спиной мы увидели фрагмент чего-то явно из железа.

— Я уверен, что эта дверца ведет в такие тоннели, в которых мы еще ни разу не были — затараторил он, проглатывая, от волнения, окончания слов.

— А откуда ты знаешь, что это вход, а не кусок какой-то железки? — задал вопрос Спартак, тоже присоединившись к нам.

— А вот оттуда — Крыс указал дрожащей рукой куда-то в угол. Мы б и не заметили ее никогда, такую маленькую, как на обыкновенном лифте, красного цвета кнопку. Я, кстати, увлеченный открытием, так и не спросил у него тогда, как же он ее то заприметил. И не спрошу уже никогда, потому что не у кого. Нет больше никого. Кончилось. Я один остался. Только я, опять по воле все того же гр…го случая, был в то время в подземке. Пацаны меня ждали, собравшись у Кота. Я сначала хотел на такси, но потом решил сэкономить. Эх, да чего уж там, лучше не вспоминать. А то так тошно на душе становится.

Значит, кнопку то эту мы нажали, что-то там загудело, клацнуло, земля осыпалась, и дверца отползла в сторону. А там проход нарисовался, уходивший, терявшийся в темноте. Не помогли и фонари, выхватывая у морока лишь пару метров освещенного пространства. Но стоило лишь Крысу ступить за порог, мы его пропустили вперед, отдавая дань первооткрывателю, как в потолке, по всей длине, одна за другой начали вспыхивать лампочки дневного света.

— Круто — присвистнул Кот. Поверьте, в метро мы всякого насмотрелись, но чтобы свет, словно по мановению волшебной палочки, сам врубался — никогда.

Сначала мы подумали, что судьба завела нас в еще один стратегически важный, сверхсекретный объект. Но потом, потратив, не один день, исползав все вдоль и в поперек, до нас не сразу, но все же дошло, что никакого отношения ни к военным, ни, тем более, правительственному аппарату, сие сооружения человеческого гения не имело. Да и человеческого ли вообще? В этом мы тоже весьма и весьма сомневались. Насмотревшись фильмов про инопланетян, но, имея весьма зыбкое представление о том, каким должно быть их тайное убежище, мы отбросили эту идею из соображений собственного спокойствия. Мол, так проще. Тем более, ежели верить во всякую, никем не доказанную чушь, можно ж и с мозгами перестать дружить.

Кстати, здешняя система выдержала испытание и сейчас. По каким-то неизвестным мне причинам, свет и дальше исправно продолжает врубаться, стоит лишь мне войти. Вода, которая льется, стоит мне подсунуть руки под нечто, что мы поначалу приняли за кусок железки, торчавшей из стены. А главное температура воздуха, подогреваемая невидимыми батареями, и застывшая, по моим ощущениям, на отметке плюс двадцать. Чистого, значительно чище, нежели в Метро, воздуха.

Вы, наверное, сразу же подумали вот жлоб. Ханыга, живет, как падишах, а на остальных наплевать. Одно маленькое, но, пожалуй, существенное замечание. Я забыл упомянуть о габаритах данного помещения. Даже включая два достаточно длинных, но очень узких коридорчика, которые сходились, образуя ту самую, напоминающую скорее предбанник, комнатку, вся площадь сего бункера была меньше однокомнатной хрущевки. И хотя мы с пацанами были почти на сто процентов уверены, что это всего лишь преддверие во что-то нечто значительно большее, что нам так и не открылось. Все наши старания так и не увенчались успехом.

А теперь представьте, что кто-то узнал про убежище. Ну, короче, то, что меня сразу грохнут — это еще полбеды. Да! Я забыл о главном, а именно месторасположение сего чуда техники. Точные координаты, я вам не скажу, но вот то, что выход из коридорчика находился в одном из самых бандитских и опасных для проживания районов Метро — это факт. Кстати, именно здесь на меня и был наибольший спрос.

Когда я впервые увидел ее, то у меня возникло такое впечатление, ну, знаете, как оно бывает, когда вы видите кого-нибудь впервые, а вам кажется, что вы знакомы с этим человеком целую вечность. У меня в голове, будто ураган пронесся, сметая, комкая, уничтожая все подчистую. Остался только этот образ. А сердце? Оно подкатило, поднялось к горлу, перехватывая дыхание. В висках завибрировало, и пульс бешено заколотил своими кулачонками. А главное, что с подобными ощущениями я ж до сих пор ни разу не сталкивался. Поэтому смело добавьте еще и новизну необъяснимого явления и вам сразу станет понятно, почему у меня затряслись коленки и я вынужден был прислониться к стене, дабы не грохнуться на пол.

Нет, вы не подумайте чего такого. Евнухом я никогда не был. С этим у меня как раз все в порядке. Иногда, даже слишком. Это не мое, кстати, мнение. Но вот, с чувствами я не дружил. Молчало мое сердечко, абсолютно и полностью игнорируя весь женский род. До вот этого самого момента молчало.

Эта рыжая бестия знала себе цену. Сразу было видно, что она привыкла вертеть нашим братом, не прикладывая к этому почти никаких усилий. А ее слегка вздернутый носик лишь подчеркивал, ничем не прикрытые, не спрятанные, как у других, под налетом ханжества и кокетства, наглость и упрямство. Прибавьте к такому коктейлю просто таки потрясающую фигурку, и искрометный, заразительный смех и вот вам она. Та, от которой у меня и снесло башню. Напрочь снесло. Так снесло, что найти ее останки не было ровным счетом никакой возможности.

А ведь начинался день, как обычно. Залез в один, известный только мне, лаз. Через две станции, посреди тоннеля выбрался наружу. Отряхнулся и пошел себе по кольцевой в сторону проспекта Мира, насвистывая по дороге «Сектор газа». Обыкновенные серые будни контрабандиста.

Почему так смело, не скрываясь, я пер на одну из самых охраняемых станций Метро? Во-первых, я был налегке, а значит, чист аки младенец. За грузом я только шел. А во-вторых, и это было важнее, меня ожидал сам начальник станции, что значило, что вход мне открыт и путь свободен. Вот я и вылез еще заранее. Приятно, знаете ли, хоть иногда почувствовать себя абсолютно нормальным, таким же, как и все, человеком.

— Здравствуйте, Павел Семенович — я постарался улыбнуться как можно шире. Со стороны это должно было выглядеть, словно я прямо таки излучаю радостное возбуждение от одной лишь встречи с таким великим человеком.

— Не ерничай — этого битого волка на мякине не проведешь. Он даже бровью не повел, зря старался. — Садись, дело к тебе есть важное — указал на табурет.

— Это понятно, что важное. Если б не важное, я мыслю, вы б тогда кого-нибудь другого позвали — кивнул я в ответ. — Вопрос только в том насколько?

— Не волнуйся. Я твои варварские тарифы знаю. Рассчитаюсь, как договаривались — вздохнул тяжело начальник. Этот седой, побитый жизнью мужик, сгорбился и сунул руку в ящик стола. Мне даже жалко его стало. Честное слово.

— Вот — бросил он на стол пакет. Небольшой такой, размером с обыкновенное письмо. — Это надо одному хорошему человеку на Пушкинскую доставить.

— Где ж вы у фашистов хорошего человека надыбали? — удивился я.

— А не твоего ума дело — был ответ и я понял, что полез не в свою епархию.

— Как скажите — я снизал плечами. — Кому пакет передать? Имя сего господина, я надеюсь, вы мне сообщите? — поинтересовался, и не думая притронуться к посылке. Спешка, она только в отхожем месте