лежит путь дальше.
— А потом — Шаттерджекс, — тихо сказал он. — А после уже Великий Кромлех.
Он приложился к стакану с вином.
— Они не любят чужаков. Тех, что живые. Но, боги, вид у нас был довольно жалкий. Мы провели в пути несколько месяцев и потеряли четырнадцать человек. Мы добирались туда на дирижабле, на барже, на вьючных животных, на птераптицах, многие мили шли пешком. Я провел там несколько месяцев и привез в Нью-Кробюзон много всяких… диковинок. Вы уж мне поверьте, я повидал кое-что еще удивительнее этого города.
Беллис нечего было сказать. Она пыталась переварить то, что сказал Фенек. Некоторые из упомянутых им мест на самом деле были мифологией чистой воды. Мысль о том, что он побывал там (жил там, Джаббер его раздери), была сама по себе из ряда вон выходящей, но ей не показалось, что он лжет.
— Большинство из тех, кто пытается добраться туда, погибают, — сказал он обыденным тоном. — Но если вам это удастся, если вы доберетесь до Холодного Когтя, особенно дальних его берегов… считайте, что вам уже повезло. Вы попадаете к копям Шаттерджекс, на пастбищные угодья к северу от Хинтера, на остров Янни-Секкили в море Холодный Коготь… а они так и рвутся торговать, уж вы мне поверьте. Я там провел сорок дней. Единственные, с кем они торгуют, это дикари с севера, которые раз в год приходят на рыбацких лодках и везут вяленое мясо, которого тоже далеко не на всех хватает. — Он ухмыльнулся. — Но главная их проблема в том, что Дженгрис отрезает их от юга, а потому там не бывает никого из внешнего мира. Любого, кому удается пройти этим путем с юга, они принимают, как потерянного брата… Если вы доберетесь туда, то получите доступ к самой разнообразной информации, местам, товарам и услугам, которых больше ни у кого нет. Вот почему я заключил соглашение… с парламентом. Вот откуда этот документ, который позволяет мне при некоторых обстоятельствах реквизировать суда, дает мне определенные права. Я имею возможность обеспечивать город информацией, которую он ниоткуда больше не получит.
Итак, он был шпионом.
— Когда Симли пересек Вздувшийся океан и обнаружил Беред-Кай-Нев шесть с половиной веков назад, что, по-вашему, он вез в трюме? — спросил он. — «Страстный богомол» был большим кораблем, Беллис… — Фенек помолчал — она не приглашала его называть ее по имени, однако недовольства своего никак не проявила, и он продолжил: — Там были спирт и шелка, мечи и золото. Симли хотел торговать. Именно торговля и была ключом, который открыл восточный континент. Все известные вам землепроходцы: Симли, Донлеон, Брубенн, возможно, Либинтос вместе с этим чертовым Джаббером — все они были купцами. — Говорил он по-детски, со смаком. — Карты и информацию привозят домой люди вроде меня. Мы, как никто другой, можем давать необходимые советы. Можем продавать их правительству — в этом и состоит мое задание. Ни исследований, ни науки не существует — есть только торговля. Именно
Он увидел выражение лица Беллис и понял, что в свете этой истории он со своими товарищами выглядит далеко не лучшим образом.
— Плохой пример, — пробормотал он, и Беллис не смогла сдержать смеха, видя его искреннее раскаяние.
— Я здесь жить не буду, — сказала Беллис.
Было уже почти два часа ночи, и она смотрела в окно на звезды. Буксиры тащили Армаду, и звезды мучительно медленно двигались за стеклом.
— Мне здесь не нравится. Ненавижу, когда меня похищают. Я могу понять, почему не возражают некоторые другие похищенные пассажиры «Терпсихории»… — Эти слова были скупой подачкой тому чувству вины, которое внушил ей Иоганнес, но Беллис встревожила мысль о том, что этого было слишком мало, что это принижало свободу, дарованную человеческому грузу «Терпсихории». — Но я не собираюсь жить здесь. Я вернусь в Нью-Кробюзон.
Говорила она с твердой уверенностью, которой вовсе не чувствовала.
— А я нет, — сказал Сайлас. — То есть я хочу сказать, что хотел бы вернуться и пожить в свое удовольствие после очередного путешествия — обеды в Хнуме и все такое, — но
Беллис с интересом наблюдала за этим проявлением открытой неприязни к властям. Ведь он же получал деньги от этого треклятого кробюзонского правительства, и даже сквозь легкий винный хмель Беллис ясно отдавала себе отчет в том, что именно они, его хозяева, были причиной ее бегства.
Но Фенек не демонстрировал к ним ни малейшей преданности. Он ругал кробюзонские власти с бесшабашным добродушием.
— Они настоящие змеи, — продолжал он. — Рудгуттер и все остальные. Да я им ни на йоту не верю, в гробу я всех их видел. Ну да, деньги я у них буду брать. Если они хотят платить мне за информацию, я буду рад сообщать им то, что знаю. Зачем мне отказываться? Но дружить с ними не собираюсь. Не могу я торчать в их городе.
— Так, значит, для вас все это… — Беллис тщательно подбирала слова, пытаясь понять, что же он собой представляет. — Значит, у вас пребывание здесь не вызывает никаких неприятных эмоций? Вы не питаете особой любви к Нью-Кробюзону…
— Нет, — грубовато прервал он ее, что резко контрастировало с его прежней обходительностью. — Я этого не говорил. Я — кробюзонец, Беллис. Я хочу, чтобы мне было куда возвращаться домой… если в очередной раз отправлюсь странствовать по свету. У меня есть корни. Я не какой-нибудь бродяга. Я предприниматель, торговец, у которого есть штаб-квартира и дом в Восточном Гидде, друзья, связи, и я всегда возвращаюсь в Нью-Кробюзон. А здесь… здесь я пленник… Вовсе не такие странствия были у меня на уме. Будь я
Услышав это, Беллис откупорила еще одну бутылку вина и налила ему.
— А что вы делали в Салкрикалторе? — спросила она. — Тоже занимались
Фенек покачал головой.
— Меня подобрали, — сказал он. — Салкрикалторцы иногда патрулируют воды за сотни миль от острова. Проверяют краали. Один из их кораблей подобрал меня вблизи канала Василиска. Я шел курсом на юг в разбитой подлодке-раковине — она дала течь и двигалась еле-еле. Креи с мелководья к востоку от Солса сообщили им об этом сомнительного вида корыте, которое едва не затонуло у их деревушки. — Он пожал плечами. — Я был зол, как сто чертей, когда они меня подобрали, но все же, думаю, они оказали мне большую услугу. Вряд ли я сам добрался бы до дома. Когда я встретил креев, которые могли меня понимать, мы были уже в Салкрикалторе.
— И откуда вы шли? — спросила Беллис. — С островов Джессхул?
Фенек покачал головой, глядя на нее. Несколько секунд он молчал.
— Ничего похожего, — сказал он. — Я пересек горы. Я был в море Холодный Коготь. В Дженгрисе.
Беллис резко подняла на него взгляд, готовая рассмеяться или недоверчиво фыркнуть, но тут она увидела лицо Фенека. Он неторопливо кивнул.
— Да-да, в Дженгрисе, — повторил он.
Более чем в тысяче миль от Нью-Кробюзона располагается огромное озеро шириной в четыре сотни миль — Холодный Коготь. На северной его оконечности находится пролив Холодный Коготь — коридор пресной воды шириной в сотню миль и длиной в восемь сотен. На севере пролив неожиданно и сильно
