Какое-то тайное устройство, некий механизм.
— Теперь все в порядке, — сказал Доул. — Магнит, видимо, был у них на «Утреннем скороходе».
«
Она снова повертела статуэтку в руках и пригляделась к ней.
— Насколько мы можем догадываться, — медленно продолжал Доул, — и судя по тому, что сообщил нам Фенек, сама статуэтка не главное. Так же как в дуле пистолета главное не дуло, а пуля, так и здесь. Энергия находится не в статуэтке — статуэтка только проводник. Вот где источник энергии, — сказал он.
Доул погладил плотную, тонкую полоску плоти, внедренную в спину статуэтки.
— Это плавник какого-то предка, жреца-убийцы, мага,
Беллис представила себе, как из Фенека добывались эти ответы.
— Значит, именно за этим они и пришли, — заметила она, и Доул кивнул.
— Она способна совершать удивительные вещи. Она позволила Фенеку совершать удивительные вещи. Но при всем том, я думаю, он лишь совсем недавно начал ее понимать. Я думаю, у Нью-Кробюзона были основания верить в то, что это… эта магическая частичка мощей гораздо сильнее, чем думает Фенек. — Доул заглянул в глаза Беллис — Не думаю, что Нью-Кробюзон пустился бы в такое путешествие, пошел бы на такие расходы, если бы речь не шла о самом мощном источнике энергии.
Беллис почтительно разглядывала предмет в своих руках.
— К нам в руки попало нечто необыкновенное, — тихо сказал Доул. — Мы нашли нечто из ряда вон выходящее. Одни боги знают, чего мы сможем достичь с ее помощью.
«
Беллис не знала, что именно изменилось. Доул вроде бы простил ее. Исчезла демонстративная злоба. Он пришел, чтобы показать ей найденное ими, чтобы поговорить с ней, как прежде. Беллис нервничала — она не была уверена ни в чем, что касалось его.
— И что вы будете с ней делать? — спросила она. Доул, заворачивая статуэтку во влажную тряпицу, в которой и принес ее, покачал головой.
— У нас сейчас нет времени исследовать ее надлежащим образом. Пока. Внимания требуют много других вещей, слишком много всего стало выясняться. Нас… отвлекали. Это случилось в самое неподходящее время. — Он говорил ровным голосом, но она чувствовала, что он колеблется и недоговаривает. — И потом, Фенек под ее воздействием изменился. Он и сам не понимает, как это произошло, а если и понимает, то не говорит. Никто не знает к каким энергиям имеют доступ гриндилоу. То, что произошло с Фенеком, необратимо, и мы не знаем, что будет, когда это проявится в полной мере. Никто не хочет стать новым любовником этой статуэтки… Так что мы будем хранить ее в безопасном месте, пока не доведем до конца наш проект, пока не достигнем нашей цели, а тогда у нас появятся время и ученые, чтобы заняться исследованиями этой штуковины. Мы постараемся замять случившееся, а на случай, если кому-нибудь станет известно, что принес с собой Фенек, мы спрячем ее в таком месте, что никто не подумает и не осмелится искать ее там. В таком месте, где, как всем известно, уже спрятано одно-два сокровища, но куда никто не рискнет сунуться — наказание будет слишком суровым.
Говоря это, Доул ненароком коснулся рукояти Меча возможного. Беллис обратила на это внимание и поняла, где будет спрятан плавник волхва.
— А где теперь Фенек? — медленно спросила она. Доул поднял на нее взгляд.
— Мы о нем позаботились, — сказал он, коротко кивая на дверь, выходящую в коридор. — Он надежно заперт.
Последовала долгая пауза.
— И что вы здесь делаете? — спросила наконец Беллис. — Давно вы мне поверили?
Она внимательно смотрела на него, мучаясь собственным смятением. «
— Я вам всегда верил, — сказал он ровным голосом. — никогда не думал, что вы намеренно вызвали сюда кробюзонцев, хотя и знаю, — всегда знал, — что особой любви к Армаде вы не питаете. Когда недавно вы пришли ко мне, я думал услышать от вас совсем другое. Я слушал Фенека, анализировал его речи, пытался помалкивать, пытался представить вашу роль, нащупывал истину… Он каждый раз говорит разное. Но истина очевидна: вы совершили глупость, — сказал Доул бесцветным голосом. — Вы поверили ему. Решили, что вы… Что вы там про себя решили? Что он там вам наговорил?
Выражение лица Беллис было мрачнее некуда. Она сгорала от стыда.
Доул смотрел на нее.
— Вас вовлекли в это дело обманом, верно? — спросил он. — Подбросили вам мысль, соединившую вас с домом. Мысль сделать что-то для него. Этого оказалось достаточно, да? Вы… спасительница своего города.
Доул говорил тихим, без выражения, голосом, а Беллис слушала, уткнувшись взглядом в свои руки.
— Я уверен, — продолжал Доул, — если бы вы дали себе труд задуматься над тем, что вам говорят, у вас бы наверняка возникли вопросы.
Он сказал это чуть ли не с сочувствием. Червячок сомнения снова зашевелился в Беллис, ожил в ее черепной коробке.
— На «Глоссарии» от него не осталось никаких следов, — сказал Доул. — Его койка в трюме была суха и чиста. Да, к стенам повсюду были пришпилены записочки. Диаграммы, на которых обозначалась принадлежность всех мужчин и женщин, кто чем руководит и кто кому должен. На редкость впечатляющие сведения. Он узнал все, что ему было нужно. Он внедрился в городскую политическую жизнь, но при этом всегда оставался в тени. Разным информаторам он назначал разные места встречи, на которые являлся под разными именами. Саймон Фенч и Сайлас Фенек — это всего лишь два из множества. Но от него лично — ни следа. Он как пустая кукла. Эти записочки повсюду, как плакаты, и маленький ручной печатный станок, а еще типографская краска и смазка. Одежда в сундуке, записная книжка в сумке — вот и все. Жалкое зрелище. — Доул поймал взгляд Беллис. — Можно было сколько угодно искать в этой комнате, но ни малейшего представления о том, что такое Сайлас Фенек, вы бы все равно не получили. Он — всего лишь пустая оболочка, начиненная всевозможными схемами.
«
