кислородных масок. Так что, можешь снимать скафандр тоже. Они нам еще пригодятся. А я пойду, пока похозяйничаю…

Выбравшись из скафандра, Аня исчезла из рубки до того, как Ольга успела открыть рот.

Она только покачала головой. Да уж, господин капитан первого ранга… Вы на все имеете свое мнение, и даже не спрашиваете свою мамочку, а просто ставите ее в известность…

Но, черт побери, мамочке даже возразить нечего! Она сама бы лучше не придумала!

Ну, хоть предупреждаете мамочку о своих планах, и на том спасибо…

Ольга вела 'Кассиопею' чуть ниже кромки облаков над береговой линией, чтобы не ошибиться. Ничего, похожего на город, впереди не было. Она уже сбросила скорость до вообще несерьезных четырехсот километров в час и постоянно сверяла местность с картой, но внизу проплывал только зеленый ковер джунглей, подступающий почти к самому берегу. Поняв, что визуально обнаружить вряд ли что удастся, Ольга стала проводить поиск бортовым радаром, настроив его на металлические объекты, и почти сразу же обнаружила впереди значительные скопления металла. Ориентируясь по радару, она подлетела к обнаруженной цели и зависла в воздухе. И только внимательно рассмотрев через оптическую систему обзора то, что было внизу, поняла, что прибыла на место. Город полностью поглотили джунгли. Разрушенные постройки скрывались среди деревьев и кустарников. Брошенные механизмы давно превратились в груду ржавого металлолома, и тоже были скрыты под зеленым ковром буйной тропической растительности. Люди давно ушли отсюда, и вряд ли когда-нибудь вернутся…

Надо было искать место для посадки. Увеличив масштаб карты, Ольга нашла, что искала. На таких безлюдных колонизируемых планетах, возле каждого города, должен быть хотя бы небольшой космопорт, так как на первых порах – это единственный доступный вид транспорта. И здесь космопорт тоже был, всего лишь в паре километров от городских построек, куда Ольга и направила 'Кассиопею'.

Сверху это место выглядело, как большая проплешина в джунглях, неподалеку от береговой черты. И только когда высота уже уменьшилась до сотни метров, стали заметны старые бетонные плиты, выстилающие некогда летное поле, а теперь почти полностью скрытые под слоем зеленой травы. Древний бетон потрескался, пропуская рвущуюся вверх жизнь планеты, несогласной с таким бесцеремонным вторжением чужаков. Ольга начала маневр захода на посадку, снизившись до сотни метров и полностью погасив горизонтальную скорость. Команда на выпуск шасси, и гигантский лайнер начинает плавно снижаться. Несколько минут, и 'Кассиопея' замерла, опустившись на летное поле древнего космопорта. Ольга выключила двигатели и заглушила все реакторы, кроме одного, подающего энергию системам корабля. Все, полет завершен. 'Кассиопея' совершила очередную, а скорее всего – последнюю посадку на планету. Да, у нее работают маршевые двигатели, и она сможет снова подняться в космос, но без возможности запустить гипердвигатели эта затея не имеет смысла. Кроме этого, обшивка корпуса имеет многочисленные пробоины, заделать которые своими силами не удастся. И это значит, что корабль полностью разгерметизирован, и не может покинуть атмосферу планеты. Иными словами, полет на нем возможен только при постоянном нахождении в скафандре, что нереально. Ольга грустно улыбнулась. Похоже, она привела 'Кассиопею' к ее последнему пристанищу. Во всяком случае, это гораздо лучше, чем если бы ее разнес на куски 'Памир', всадив несколько тяжелых противокорабельных ракет…

Но долго задерживаться тут нельзя. Гроза рано, или поздно прекратится, и преследователи очень скоро их обнаружат. Скрыть корпус огромного лайнера просто невозможно и его легко обнаружить радаром с орбиты. Бросив еще раз взгляд на окружающий пейзаж, подернутый пеленой тропического ливня, Ольга встала из кресла и выбралась из скафандра.

Теперь надо срочно покинуть 'Кассиопею'. Одно из правил полетной инструкции. В случае вынужденной посадки на территории противника постараться уйти как можно дальше от своей машины. Так как поиски пилота начнутся именно с нее. Хоть здесь и не территория противника, и для преследователей она тоже будет совсем не дружественной, но, тем не менее, это правило не теряет своей актуальности. Первым делом 'волкодавы' сунутся именно сюда. Поэтому, пока бушует гроза и льет тропический ливень, надо подготовить рабочую шлюпку к полету и покинуть лайнер.

Ольга добралась до палубы, где находилась их каюта, и в ужасе замерла. Все 'волкодавы', которых они оставили лежать после короткого боя, в котором у них не было ни одного шанса на спасение, лежали с перерезанным горлом, и со многих было сорвано обмундирование с защитными доспехами. Не было никаких сомнений, что в Ане снова взыграли самурайские замашки. Но зачем?! Ольга решительно направилась в каюту, желая услышать объяснения. Едва войдя, она открыла рот, чтобы спросить, что все это значит, да так и осталась стоять, забыв его закрыть. Перед ней стоял маленький солдат Императорской армии. В костюме защитного цвета, крепких ботинках на толстой подошве, шапочке с козырьком и наброшенным под нее темным платком. Талию перехватывал пояс, снятый с одного из 'волкодавов', за который был заткнут вакидзаси в ножнах, а рядом в штатных ножнах находился большой десантный нож-тоже из арсенала 'волкодавов'. Аня кивнула на лежавший в кресле комплект 'волкодавского' обмундирования, доспехов и обуви.

— Одевайся, мама. Постаралась подобрать тебе по размеру. Хоть они все и здоровенные бугаи, но лучше что-то, чем ничего. Обувь, вроде бы, удалось подобрать. Сравнила с твоими туфлями, но все равно примерь…

— Аня, что все это значит?!!

— Это война, мама. И не мы ее начали. И если мы хотим победить в этой войне, то должны выполнять ее неписаные законы…

— Какие законы?! Сдирать одежду с трупов и резать им горло?! И ты хочешь, чтобы я это теперь надела?!

— Не волнуйся, я сначала сняла с них форму, а потом перерезала горло. Слава богу, давление в этом отсеке не упало до нуля, и тела не разорвало от резкого перепада. Нам не надо оставлять здесь 'неправильные' трупы, вот я и пустила в ход свой вакидзаси. А то, что подобрала тебе комплект обмундирования… Мама, твои любимые юбки с разрезом почти до попы и прозрачные чулочки с кружевной резинкой, или тоненькие колготки для войны в джунглях не годятся. Так же, как не годятся твои туфельки и платья. Больше у тебя ничего подходящего нет. Даже тот твой брючный наряд, в котором ты пожаловала в гости к Доихаре, годится, в лучшем случае, для разборок на городской свалке, но не для войны в джунглях. А эта экипировка 'волкодавов' – лучшее полевое обмундирование, которое я когда-либо встречала. Была бы постарше, себе бы тоже взяла комплект. А так пришлось помародерствовать в каютах. Я помню, где были дети моего возраста. Вот, кое-что удалось найти. Так что, мама, давай без ненужной брезгливости. Тебе просто нечего больше надеть. Если обувь не подойдет, поищем еще. Для войны на суше это очень важная деталь экипировки. И нам надо поторапливаться. Как закончится гроза, они скоро будут здесь. А мне, вместо того, чтобы заняться сбором нужных вещей, приходится тебя уговаривать и объяснять азбучные истины войны…

Ольга только вздохнула. Эх, Анютка… Вернее, Сабуро-сан… Опять ты кругом абсолютно прав… Но до чего же их вынудили дойти, что ее дочь решилась пойти на такое… Хотя… Аня права. Это война. И не они ее начали.

— Да, доча… Разумом соглашаюсь, но… Никогда не приходилось докатываться до такого. Не могла раньше даже допустить мысли, что моя дочь будет раздевать убитых врагов, чтобы меня одеть. Так как воевать мне действительно не в чем… И тебе было не противно? В смысле – стаскивать одежду с убитых?

— Мама, еще раз повторяю тебе – это война. А война – это боль, грязь и кровь. И то, что я сделала, это обычное явление на войне. Мертвым уже все равно, а тебе их форма поможет.

Живые должны жить. И поверь мне, снять форму с убитого врага – это гораздо менее неприятное занятие, чем доставать из кабин разбившихся самолетов своих товарищей по частям. Когда они смогли дотянуть на сильно поврежденной машине до своего аэродрома, но не смогли совершить посадку потому, что были ранены. Впрочем, что я тебе рассказываю. Тебе и самой приходилось проделывать такое… Мы с тобой солдаты, мама.

Были ими, и остались. И перед нами снова жестокая правда войны, хотим мы этого, или нет…

— Понимаю… Хотела бы возразить, да не могу… Ладно. Но зачем надо было резать им всем горло? Ведь в коридоре полно оружия? Могла бы всадить в каждого по пуле. Да и грамотный человек поймет, что перед этим они уже были мертвы какое-то время.