неприятностей. И тут вы сами звоните в посольство и требуете встречи сначала с этим оставшимся вертухаем, а потом с полковником Матье. Не знаю, кто и зачем решил его убрать. Знаю только, что перед тем, как идти на встречу с вами, он кому-то звонил. Возможно, он тоже оказался, как вы говорите, с в и д е т е л е м… После этого приходит сообщение, что вы – это никакая не Ольга Миллер, а Ольга Шереметьева, знаменитая Ведьма с 'Летающей ведьмы', которая поставила всех на уши на Амальтее и сбежала, захватив трофейный штурмовик. Теперь все стало на свои места. Но возникло опасение, что вы взяли кассету умышленно и хотите использовать ее в целях шантажа. Повторяю еще раз, я не знаю, что на ней записано. Но, очевидно, что-то очень важное. Настолько важное, что приказали нейтрализовать вас любым способом. Попытаться купить, а в самом крайнем случае – ликвидировать. Теперь понимаю, что это верх глупости… Предлагать любые условия, любые деньги, только бы информация с кассеты не ушла на сторону. Информация на кассете будет автоматически уничтожена через определенное время, но это в том случае, если ее никто не будет трогать, и сработает установленный внутри микрочип с таймером. Наверху не строили иллюзий и прекрасно понимали, что вы попытаетесь прочесть кассету и обнаружите микрочип.

А остановить таймер для хорошего хакера не составит большого труда, хотя саму инфомацию без введения всех ступеней кода открыть невозможно. Это значит, что информация останется в ваших руках, хотя и прочесть ее вы не сможете. Но нет никакой гарантии, что вам, или тем, кому вы передадите кассету, не удастся найти код. И вот этого наверху боялись больше всего. С момента прибытия 'Афродиты' там вообще с ума посходили. Требуют любой ценой нейтрализовать вас любыми путями хотя бы на время стоянки лайнера, пока он не отправится в обратный рейс. О ликвидации уже речь не идет. Не знаю, какую информацию получил Фельдман, но мне кажется, что он вас по-настоящему боится. Боится до ужаса и не хочет портить отношений. Он был очень доволен, что вроде бы удалось наладить с вами диалог, а я по собственной дурости все испортил. Обрадовался, дурак, что смогу утереть нос Фельдману. Знали бы вы, что он после всего высказал о том, что обо мне думает… После этого рассказал о вас т а к о е… Я, честно говоря, не поверил. Думал, что все это сказки. Теперь же готов поверить, чему угодно…

— Ну что же, Дмитрий Федорович. Я рада, что у нас наметилось взаимопонимание. Ведь я не маньяк–убийца и лишние трупы мне не нужны. Могу сразу успокоить вас. У меня и в мыслях не было прибегать к шантажу. Я взяла кассету потому, что об этом попросил Мелешин. Но он не успел сказать, кому передать ее. Очевидно, он принял меня за женщину, сидевшую в машине, так как назвал меня Надей на русском. И я чисто машинально также на русском ответила ему. Я избавила его от боли и поддерживала в нем жизнь до самого прибытия скорой, но он был обречен. Ранения были тяжелейшие. Он мог жить только с моей поддержкой. Ну, а что было дальше, вы знаете. Скажу сразу, что вина за случившееся целиком и полностью лежит на вашем руководстве. Ведь я собиралась на следующий день отнести кассету в посольство. Мне она совершенно не нужна. Более того, даже если бы ваши трое идиотов, вломившихся ко мне в дом под видом грабителей просто забрали кассету и ушли, как обещали, то я бы их отпустила. Мне совершенно не нужна лишняя реклама. Но им обязательно надо было убрать всех свидетелей и представить все, как бандитское нападение. Вот за это они и поплатились. Как вы понимаете, у меня нет никакого желания, чтобы меня убрали. Я лучше сама уберу этих 'убирателей'.

И с этого момента события начали приобретать характер снежной лавины. Теперь о мирном разрешении вопроса не может быть и речи. Я все равно буду оставаться для вашего начальства с в и д е т е л е м… И эта кассета останется у меня, как своего рода страховка от ваших необдуманных действий. Могу пообещать, что специально вредить вам не буду не смотря на то, как со мной поступили. Но если против меня, или моей подруги, или наших детей будут предприняты какие-то враждебные действия, то немедленно приму ответные меры. И постараюсь найти код, чтобы сделать эту информацию достоянием гласности. А этого, как я понимаю, ваше начальство боится больше всего.

— Да-а-а… Кто же вы есть, Ольга Александровна? Человек, или дьявол?

— Мне много раз задавали этот вопрос. Я – не дьявол. Я – ведьма. Ведьма, нарушившая Запрет, то есть применившая свой дар для убийства. В свое время меня вынудили к этому.

Кстати, вы говорили об 'Афродите'. Какую роль она играет во всей этой истории, что с моментом ее прибытия наблюдается такой всплеск активности ваших действий и меня надо любой ценой нейтрализовать хотя бы на время ее стоянки, до выхода в обратный рейс?

— Честное слово, не знаю. Но наверху носятся с этим лайнером, как дурень с писаной торбой. Требуют обеспечить максимальный уровень безопасности, и почему-то боятся, что Вы можете предпринять какую-то акцию против 'Афродиты'.

— Полный бред. Зачем мне это? Там что, вообще одни параноики собрались?

— Ей богу, не знаю! Но там всерьез обеспокоены, что раз вы завладели кассетой, и не желаете признать этот факт, значит, вынашиваете какие-то враждебные планы. А тут такое событие – приход лайнера, открытие регулярной пассажирской линии, которая будет иметь огромное международное значение. А вас, очевидно, считают за потенциального террориста, поскольку перед этим сами сделали все возможное, чтобы такие мысли могли у вас появиться. Да и Фельдман говорил, что вы никогда не забываете обид и можете отомстить своим противникам даже спустя много лет. Так что верю, что ваши слова о вендетте – не пустой звук.

— Но причем здесь пассажирский лайнер?! Что плохого сделали мне эти люди? Ваше начальство вообще не дружит с головой? Раз я сбежала из тюрьмы и пригрозила в случае невыполнения моих требований применить оружие, которое, кстати, меня все-таки вынудили применить, так вообще меня считают уже за какого-то кровожадного маньяка?

Вот уж действительно, правы были древние греки, когда говорили, что если боги хотят кого-то наказать, то они прежде всего лишают его разума.

— Не знаю, Ольга Александровна… Но мне было сказано именно так.

— Вы получали какие-нибудь конкретные указания относительно 'Афродиты'?

— Да. Обеспечить с местной полицией и охраной космопорта максимальный уровень безопасности. И еще одно странное поручение – загрузить перед отлетом на лайнер под видом дипломатического багажа, не подлежащего таможенному досмотру, контейнер. Никогда еще не было, чтобы багаж отправляли в таких количествах.

— А вот это уже интересно. Что за контейнер?

— Не знаю. Я его еще не видел и даже не знаю, где он сейчас находится.

— Очень, очень интересно… И последний вопрос – кода, чтобы прочесть кассету, у вас, конечно, нет?

— Увы, нет. Возможно, он есть у Фельдмана, но не уверен.

— Ясно. Что ж, благодарю вас, Дмитрий Федорович, за откровенность. Рада, что мы нашли общий язык. Теперь о наших дальнейших действиях. Сейчас я уйду, а вы ложитесь спать, а то на вас лица нет. Никому, естественно, о нашей встрече ни слова. Глядите, чтобы Фельдман ничего не заподозрил. Сейчас, пока 'Афродита' не улетит и не уляжется этот ажиотаж вокруг нее, нам лучше не общаться. Ведь мы сегодня разругались вдрызг и вы на меня очень злы. Да и у вас забот полно. Когда лайнер улетит, потихоньку встретимся и определим порядок передачи вашего 'жалованья', где и как вам будет удобно. Мне то без разницы, но чтоб вас не подставить. Не бойтесь, не обижу. Будете получать в два раза больше, чем получаете сейчас от Министерства Обороны. Если возникнет что-то срочное, или какие-то проблемы, обращайтесь в любой момент. Если Фельдман, или кто другой начнет что-либо вынюхивать, или копать под вас, немедленно сообщайте мне.

Я приму меры. Ваше спокойствие и безопасность для меня теперь важны не менее, чем свои собственные. Видеозапись на пульте охраны я сотру, так что утром никто не узнает о моем ночном визите. Все, Дмитрий Федорович! До свидания и спокойной ночи! Может, усыпить вас, а то вы весь на нервах? Ведь долго не заснете? Не бойтесь, это совершенно безопасно.

— Нет уж, знаете, я лучше сам…

— Ну, как хотите. Всего вам доброго!

Ольга улыбнулась и растаяла в воздухе, снова отведя глаза адмиралу. Адмирал схватился за сердце. Ладно, ничего с тобой не станется. Это тебе не в своем шикарном кабинете командовать. Теперь командую я. А если вы, Ваше превосходительство, по собственной глупости решите вести двойную игру, то придется вас 'нейтрализовать'…

Ольга поднялась из-за стола и безмолвным призраком выскользнула из кабинета.