им вроде бы требовалось укрепить персонал, кажется, Дома признаний, есть в столице такое заведение (Зора молча кивнула), или, может быть, какой-то другой тюрьмы. Армия на это согласилась: в таких местах информация тоже сохраняется достаточно надежно. И всю партию сразу же увезли на Неро. Но сама идея, видимо, понравилась кому-то в вашей компании, и через небольшое время сюда привезли новую партию этих самых комбионов – только на этот раз QM – то есть мужского пола. И они, похоже, тут остались, на объекте-два. Ну, подробностей не знаю, в конце концов мы тут не для того, чтобы надзирать за компанией.

– Так для чего же, в конце концов? Устроено тут все серьезно, но мне не очень-то верится, что это просто было базой природоразведчиков.

– Не верится? Ну, в общем-то, правильно. С нами все просто.

– Да кто же, в конце концов, вы?

Катерина усмехнулась:

– Разрешите представиться: начальник сторожевой заставы Федеральной службы границ. А девушки – личный состав. Наши красавицы. Умелицы. Прекрасные специалисты. И – такие женщины, между прочим, что лучше не бывает. Не знаю, в курсе ты или нет, но Маргина – пограничный мир, есть такое понятие. То есть, за нами больше нет ни обитаемых, ни даже просто используемых или хотя бы разведываемых миров. Звездная система Маргины, как и еще два десятка других на окраинах обитаемой части Галактики, играет роль как бы пограничного столба. И тут, как на всяком пограничном мире, находится застава. Потому что мы ведь толком не знаем, что таит в себе неисследованная часть Галактики, а ее – девяносто с лишним процентов. Вот мы и являемся личным составом заставы – значит, военнослужащими. Специалистами. Наблюдаем все прилегающее пространство – чтобы в случае чего хотя бы подать сигнал. Ну и – при необходимости – соответственно действовать.

– Женский гарнизон?

– Не сразу, но понемногу все мужчины отсюда уволились или перешли на другие миры, тут им тяжело показалось. Знаешь почему?

– Похоже, что уже поняла. Хочется любви – так я сказала бы. А вас это, выходит, не задевает?

– Не задевает. Есть причины. От этого воздуха мы сначала тоже сильно хмелели, потом стали прикидывать: что-то в нас происходит. Сама знаешь, женщина может быть всякой, пусть даже десантница, и настроения меняются вдруг, и физика – то лучше, то хуже, а тут все такое как рукой сняло: всегда здоровы, всегда веселы, дружны – но и несение службы не страдает, наш лагерь все контролирует, и все, что происходит, мы фиксируем, хотя пока нет надобности вмешаться – не вмешиваемся, мы же не полиция, не Система покоя, мы – Граница. Например, тут не очень далеко возник еще один рудник, этот самый второй объект, но у нас насчет них никакой команды не было, мы к ним и не заглядываем, пока там ничего опасного не происходит. Доложили, понятно, по команде, там информацию приняли – и дело с концом. Вот, кстати, вчера у них там транспорт приземлился, мы это просто отметили в вахтенном журнале. Да, а что касается любви – мы быстро нашли выход. Но это – наше внутреннее дело.

– Военная тайна?

– А ты не улыбайся. Так оно и есть.

– Хорошо. Но удивительно.

– Что именно?

– Почему о вас никто нигде не знает? Даже здесь, уж не говорю – на Неро и в других мирах.

– Знают все, кому следует. В том числе и в жилых мирах. Там у нас… ладно, это неважно. А здесь о нас не говорят – ничего удивительного. Кому говорить-то? На здешних объектах и те, кто работает, и прочий персонал за пределы их территории не выходят: такой тут установлен порядок, кстати, твоим супругом. И мы к ним не приближаемся: их проблемы нас не касаются.

У них – гравин, у нас – граница, совсем разные вещи. Мы, как ты сама убедилась, от посторонних взглядов укрыты надежно – как и полагается. Пройдешь рядом и не заметишь. Ладно, в общих чертах мы с тобой определились. Но ты мне вот что скажи. Мы по себе знаем, да и ты сразу почувствовала – какая тут благодать. И не только для нас, баб. Один секрет тебе, так и быть, открою: здесь детишки себя чувствуют ну просто великолепно, через несколько дней смотришь – это уже совсем другой пацан или девчонка, был как сонная муха – превратился в вечный двигатель, и соображает все на лету, и хоть бы раз кто-нибудь кашлянул! И вот…

– Постой, постой. Какие дети, где тут дети, откуда? Ни одного не видела.

– Потому что сейчас их тут и в самом деле нет. Но если еще побудешь на Маргине – увидишь. Как, откуда – какая тебе разница? Это не главное. Но вот мы служим тут, думаем – и понимаем, что копать гравин, может быть, и нужно, пусть даже очень, но детей рожать и растить здоровыми все-таки важнее, иначе скоро каким бы мощным ни стало оружие – защищать им будет некого, если даже найдется – от кого. Войска есть в любом мире, и есть солдатское радио, так что нам известно: другого мира с такими условиями, как здесь, просто не существует. И мы начали думать: а не лучше ли было бы эту вашу кухню – не обижайся, хозяйка, – ко всем чертям закрыть, а вместо этого везти сюда и селить тут беременных, здесь рожать, здесь ставить на ноги… Ну такая была бы благодать всей Федерации! Да разве это докажешь – таким, как твой мужик покойный? Да и тебе, наверное, не втолкуешь, ты теперь богатая.

– Мне это втолковывать – только время терять, – согласилась Зора.

– Ну вот, я и говорю…

– Втолковывать не надо. Потому что все это я уже знаю. Мало того: такой план уже есть. Именно так развивать этот мир.

– Загибаешь.

– Могу показать.

– Кто же его составил, что за светлый человек? Я бы ему руку поцеловала за такое.

– Опоздала, – голос Зоры дрогнул. – Это мой муж. Которого больше нет.

Катерина откликнулась не сразу, сердито проговорила:

– Не делай так: показала краешек надежды – и сразу убила.

– Вовсе нет. Рика убили, это правда. Но замысел остался. Все права у меня. И если бы удалось…

– Как бы и тебя не убили. Хотя пока ты здесь – не смогут. А стоит тебе высунуться… Но все так и останется.

– А если бы начать – ты поддержала бы?

– Да не одна я! В вооруженных силах нас – сорок пять процентов, и не в придурках, а в строю! И вообще – найди такую мать в Галактике, которая не захотела бы...

– Верно. Дело за малым: довести этот план до матерей. До всех. Везде.

– Легко сказать.

– Ты же сама только что говорила: «солдатское радио»…

– Погоди. Дай сообразить. Можно! Но… мне пришло в голову: есть и другой способ. Еще лучше.

– Объясни.

– Не могу, извини. Сейчас, так сразу – не могу. Служба. Вот поговорю со всеми девушками – сейчас половина их в увольнении, но завтра вернутся, все вместе и обсудим.

– Куда же это они в увольнение ходят – или ездят? Неужели к мужикам?

– К ним. И к детям.

– Где же все это?

– Далеко. Слушай, не заставляй меня грешить против службы. С вами, штатскими, всегда так: простых вещей не понимаете.

– Да. И строем не ходим…

– Вот именно. Так что потерпи.

– Катя! Информация!

Это позвали ее откуда-то из оперативного зала, и голос был тревожным. Катерина вскочила.

– Что? Докладывай.

– На том, втором руднике ненормально. Вроде бы дело дошло до стрельбы.

– Ясно. Тата! Подвахтенную десятку – по тревоге туда. В полной боевой!

– Есть, подвахтенную десятку ко второму руднику!

– Вот так, – сказала Катерина недовольно. – Выходит, перехвалила. Ладно, давай пока поедим – может,