А мы их уловкой берем да сметкой. Из палаток доносятся хохот и пение.
Ишь расходились! Боже ты мой! За счет мужика небось брюхо отъели. Восемь месяцев, как этот рой В наши хлева залетел и в постели. Пройдись, пошарь-ка по всей долине — Ни куренка, ни зернышка нет и в помине. Такая беда — прямо в петлю лезь. Нечего жрать, хоть гложи свои кости. Было, ей-богу, не хуже здесь, Когда к нам Сакс заявился в гости.[113] А еще имперские! Герои!.. Сын
Отец! Вон из кухни выходят двое. Выглядят, правда, не очень завидно. Крестьянин
Это богемские. Сразу видно. Карабинеры Терцки. Пустейший народ. Толкутся на месте — ни взад, ни вперед! Вреднейшие, можно сказать, вояки: Заносятся, пыжатся — тьфу, собаки! Брезгают нами и нипочем Не выпьют стаканчик-другой с мужичьем. Но что это? Трех стрелков я вижу Там у костра… Подойдем поближе. Может, тирольцы? Ну, так и есть! Эммерих, надо бы к ним подсесть. Шустрые птицы. Щебечут складно, Да и деньжонок у них изрядно. Направляются к палаткам.
Те же. Вахмистр. Трубач. Улан.
Трубач
Мужик! Проваливай! Эй, куда? Крестьянин
Сжальтесь, добрейшие господа. С голоду брюхо свело, поверьте. Трубач
Все бы вам жрать да пьянствовать, черти! Улан
(со стаканом в руке)
Ты голоден? Выпей-ка, сучий сын! (Уводит крестьянина в палатку.)
Вахмистр и трубач выходят вперед.
Вахмистр
(трубачу)
Значит, ты думаешь, без причин Вдвое нам повышают плату — Так, чтоб вольготней жилось солдату? Трубач
Слыхивал я, герцогиня сюда С дочерью жалует. Вахмистр
