Говорил этот юноша на безупречном английском с типично лондонским акцентом. Однако представился как Антон Дона-то, вероятно, это был его сценический псевдоним. В его миловидных чертах лица угадывались страстность и пылкость выходцев из средиземноморских стран. Горячий темперамент ощущался и в его манере танцевать, и в случавшихся порой буйных выходках. Все это наводило Магду на мысль, что хотя сам он, возможно, и родом из Эссекса, предки его прибыли туда из теплых стран. Молодой танцор подавал большие надежды, но нуждался в постоянном присмотре и плетке, ради его же пользы.
От него пахло потом, смешанным с ароматом одеколона «Драккар нуар». Он обтирался полотенцем, позволив себе короткий отдых, хотя остальные танцоры продолжали заниматься под руководством опытного хореографа Сьювелла Гардена, получившего прекрасную подготовку в «Ковент-Гардене».
— Вам не понравилось, как я сегодня работал? — наконец выдавил из себя Антон, и Магда милостиво улыбнулась, довольная, что задела его мужское самолюбие.
— Я этого не говорила, — сказала она грудным сладкозвучным голосом. — Я лишь позволила себе сделать несколько замечаний, учтя которые ты смог бы добиться большего эффекта. Роль Хассана чрезвычайно важна, поскольку, по замыслу автора, он состоит в скрытой гомосексуальной связи с Синей Бородой. И ты должен выразить это в танце, донести до зрителей одну из самых тщательно скрываемых тайн герцога. Следуй указаниям хореографа, и тогда тебя ожидает громкий успех на премьере. Критики не оставят этот спектакль без внимания, о тебе узнает весь лондонский бомонд.
— Движения, которых требует от меня мистер Сьювелл, очень сложные и даются мне с большим трудом, — признался танцор, массируя правую икру.
— Я понимаю, — сочувственно промолвила Магда и положила руку на его бедро, твердое, как сталь. — Когда-то я сама танцевала в балете. Правда, потом я перепробовала множество других профессий.
Юноша внимательно посмотрел ей в глаза, словно бы пытаясь прочитать ее сокровенные мысли. Но ему было не суждено узнать по выражению лица Магды, какой долгий и тернистый жизненный путь она прошла. А ей пришлось хлебнуть лиха на своем веку: она была и танцовщицей, и стриптизершей, и фотомоделью в порнографических изданиях, и исполнительницей роли строгой госпожи в играх состоятельных господ, обладающих не только огромным влиянием, но и маленькими слабостями. Начав свое восхождение на Олимп успеха в нежном возрасте, она достигла вершины в расцвете сил и возможностей и теперь могла почивать на лаврах. В свои тридцать лет Магда обладала отменным здоровьем, цветущей внешностью и сложившимися сексуальными потребностями. А главное, она имела возможность забавляться с любым количеством притягательных любовников, таких, например, как Антон. Сейчас именно он стал предметом ее внимания.
— Будет полезно продолжить наш разговор, — проворковала она, похлопав его по упругой ягодице. — И лучше всего сделать это в купальне, где мы совместим полезное с приятным.
Двадцать артистов — танцоров кордебалета и корифеев — многократно отражались в зеркалах репетиционного зала, находившегося во флигеле театра. Именно здесь Магда обрела наконец свое истинное призвание, соответствующее ее устремлениям и талантам, и была благодарна за это паркам — богиням человеческих судеб. Ведь если бы им не было угодно сделать прадедушку Джерарда трансвеститом, он вряд ли бы построил этот театр, в котором сам играл женские роли в финансируемых им возмутительных спектаклях. Теперь его портрет висел в отделанном позолотой и малиновым плюшем фойе, являя посетителям облик худосочного господина в напудренном белом парике, с гусарскими усами и прозрачными крыльями эльфа за спиной. Проходя мимо него, Магда не преминула воскликнуть;
— Упокой, Господи, душу этого безумного англичанина!
— Это вы о ком? — смущенно спросил Антон.
— Расскажу как-нибудь в другой раз, — с загадочной улыбкой ответила Магда и повела его к открытому плавательному бассейну, окруженному гипсовыми статуями древнегреческих богов и вазонами с цветами, между которыми стояли удобные диванчики.
Очутившись в раздевалке, отделанной мрамором, Магда начала медленно раздеваться, делая соблазнительные телодвижения. Антон следил за ней разгоревшимся от вожделения взором, постепенно приходя в сильнейшее возбуждение.
— Костюмчик не жмет? — участливо спросила она, косясь на его увеличившийся пенис, стесненный балетным трико. Она стянула трусики и покрутила их в воздухе на указательном пальце перед самым носом у ошалевшего танцора.
Он с шумом втянул ноздрями воздух и спросил:
— Не жмет? Что вы имеете в виду? Взгляд его уперся в низ ее живота, блестящий от испарины.
— Пенис, разумеется! — ответила Магда и, покачивая великолепными бедрами, приблизилась к Антону. — Я мечтаю об этом весь день, — томно сказала она, вешая трусики ему на плечо и сжимая ладонью бугор в промежности.
— Не дразните меня, Магда! Вы хотите, чтобы я овладел вами? — спросил Антон, грубо обняв ее обнаженное тело.
— У тебя еще остались на это силы? — поддразнила она его.
— Сейчас узнаешь, стерва! — прорычал Антон и потащил ее к бассейну.
И не успела Магда сообразить, что он намеревается сделать, как Антон ловким движением руки швырнул ее в воду. Магда плюхнулась в нее, взметнув сноп брызг, и стала погружаться, пуская пузыри и клянясь отомстить сполна дерзкому обидчику, осмелившемуся оскорбить ее самым гнусным образом.
Антон расхохотался и удалился.
— Спасибо, Джефф! Дальше я доберусь как-нибудь сама, — сказала Кейзия, когда автомобиль въехал в монументальные каменные ворота, по бокам которых стояли две фигуры геральдических зверей, держащих в передних лапах щиты.
— О'кей, мы еще, надеюсь, увидимся! — непринужденно воскликнул он и вышел из машины.
Кейзия поехала дальше по подъездной дорожке, пролегающей между березами. Внезапно впереди возникло огромное здание с множеством окон, сверкающих в лучах закатного солнца, и с малиновыми остроконечными башенками. Оно возвышалось над окрестностями, словно могучий сверкающий великан. Усадьба под названием «Рейвенхерст» была построена много веков назад и пустила в дорсетскую землю глубокие корни.
— Вот это размах! — пробормотала Кейзия, вытаращив глаза от восхищения, граничащего с трепетом.
Дом был окружен вековыми вязами и густым лиственным лесом. Дорожка вывела Кейзию на площадку у мраморного бассейна с фонтаном в виде бронзовых мифических тритонов, резвящихся с русалками. К парадным дверям вела гранитная лестница с широкими ступенями, над которой нависал большой козырек. Кейзия выбралась из автомобиля и уставилась на фасад здания, в котором ей предстояло прожить в течение месяца. Она не торопилась войти в дом, проникаясь его историческим духом. День угасал, золотя на прощание зубцы башен и высвечивая мелькающих под сводами галереи летучих мышей. Где-то зловеще ухнул филин, пронзительно вскрикнула сова, заверещали напуганные их зловещими криками птицы, усевшиеся на ночлег в своих гнездах на верхушках деревьев.
Кейзии вдруг стало одиноко и жутко, она пожалела, что не попросила Джеффа сопроводить ее до особняка. Но с другой стороны, она поступила мудро, интуитивно почувствовав, что ей не следует входить в дом с хорошо известным здесь мужчиной. Это могло испортить первое впечатление о ней владельца усадьбы «Рейвенхерст» — эксцентричного и всемогущего Джерарда Фарнола.
На ступеньках лестницы появилась рыжеволосая длинноногая девица в сарафане. Она помахала Кейзии рукой, как старой знакомой, и крикнула:
— Привет! Ты, должно быть, и есть Кейзия Линдон? — воскликнула она, подойдя поближе. — Мне поручено тебя встретить. Кстати, меня зовут Викки Эндрюс, я начинающая драматическая актриса.
— По-моему, здесь все такие, — рассмеявшись, сказала Кейзия.
— Ошибаешься! — возразила Викки, помогая ей выгрузить багаж. — Среди нас есть вполне состоявшиеся театральные актеры, такие, например, как Ричард. Это восходящая звезда! Он будет играть главную мужскую роль. Сейчас он на съемках одного телевизионного фильма. Я имею в виду Ричарда Сьюдли.
— Как? Того самого? — ахнула Кейзия. — Он будет играть герцога Синяя Борода?
— А разве есть другой актер с такой же фамилией? Пошли, я провожу тебя в дом! — Викки подхватила
