- Верховная Личность обошла строй почетного караула!

Он протащил озверевшего от явных ухмылок паломников Дерибасова вдоль улицы и продолжил:

- Выдающийся борец за дело мира Чхумлиан Венедиктович Дерибасов от всей сверхдуши поблагодарил присутствующих за оказанный ему теплый прием. После этого между братьями Чхумлианом и Осоавиахимом состоялась теплая доверительная беседа. В честь прибытия Верховной Личности в ее резиденции был дан ужин, на котором присутствовали представители общины.

- Да здравствует советско-индийская дружба! - весело крикнул кто-то, и официальная часть сошла на нет.

Не чуждый тщеславия Осоавиахим с большим трудом дождался начала «теплой доверительной беседы».

- Ну как, племяш?! - расплылся он в улыбке.

«Обесточенный» Дерибасов еле шевелил языком:

- Ну почему я тебя в Москве не пристрелил? Или хотя бы к Дуньке вместо себя не отправил? Они смеялись над нами! Не видел?..

- Да все я видел, Миша! Просто ты не знаешь! Это так и положено - ликующий народ. Вот ты мне в детстве, спасибо тебе, транзистор подарил? А лучше б себе оставил - сейчас культурнее был бы! Я уже лет двадцать про торжественные встречи люблю слушать! Кому и знать-то, как не мне?..

Теплая беседа накалялась и грозила выйти за рамки дипломатического протокола, когда к двум уединившимся «братьям» ворвался третий. Волосы Рудика были взлохмачены, глаза заспанно-дики, одежда смята и недоукомплектована.

- Чхумлиан! - заговорщически прошептал он, плотно прикрыв дверь и озираясь. - Мы одни? Я не знал, что вы приехали. Ночь не спал, уснул, меня разбудили! Все в порядке! Этой ночью мы с сестрой Лидией украли вашего Чхумлиана... Чхумлиана Чхумлиановича... Короче, вашего сына! Сейчас он с сестрой Лидией в Ташлореченске. В надежном месте - дом напротив театра, квартира один. Условный стук - три раза.

- О, а я знаю этот дом! Там еще магазин! - обрадовался Осоавиахим. - Я там ботинки мерил, когда отравленный был. Хорошие были ботинки, прочные. Я их, правда, не купил, у меня тогда...

- Так, - сказал Дерибасов. - Он поднялся и вытолкнул неумолкавшего Осоавиахима из комнаты. - А зачем?

- Извините, но мы вычислили, что это ваш сын. Мы сначала поверили Евдокии Платоновне, что ребенок семимесячный, но потом сестра Лидия установила истину. Тем более, что Пиночет появился в Назарьино только в сентябре. А вы были здесь как раз в августе. Отпустите нам, пожалуйста, грех любопытства.

- А точно доношенный? - горько спросил Дерибасов.

- Вы же знаете - сестра Лидия акушерка. И ей был сон...

- Так, - выдавил Дерибасов. - Значит, Чхумлиан Чхумлианович... А родители его как назвали? В смысле, мать.

- Так и назвали. В вашу честь. Правда, пока звала его Чуней. Сестра Лидия позволяла... Это грех?

- В мою?

- Ну да. Ей же сестра Лидия сразу объяснила, кем он дарован, бесплодной. Она тогда еще не провидела, что это ваша бывшая жена, но все равно в целом сориентировалась правильно... Мы до последней минуты выполняли ваше наставление никого ни о ком, тем более о вас, не расспрашивать. Но немножко пришлось, чтобы быть до конца уверенными. Мы решились на это только ради продолжения вашей Верховной Личности. Отпустите нам грех?

В дверь просунулась большая голова Осоавиахима. Лысина безмятежно сияла, но лоб бороздили морщины:

- Зачем же они детей крадут? Я так не согласен...

- Вон! - потребовал Дерибасов.

- Я не могу «вон». Меня отец Василий за тобой послал... Проклянет!

Пока Рудик впихивал информацию в раскалывающуюся дерибасовскую голову, почерневший от переживаний Гиви Отарович и отец Василий отыскали арбатовский двор с Верховной Личностью. Уж как сокрушался Гиви, слушая Дунин рассказ: «Эх, Дунико! Почему стрелять не училась? Почему в наш тир не ходила?! Каждый день предлагал!»

- Ты все понял, Гиви?! - в десятый раз вопрошал отец Василий.

- Клянусь, пальцем не трону, - вздыхал Гиви.

- А еще?

- Клянусь, грубого слова не скажу, - рычал отставной генерал.

И он сдержал клятвы!

Высокую делегацию Дерибасов, подражая путешествовавшим в салонах-вагонах наркомам и командармам, принял в салоне «мерседеса». Так как новый Дунькин муж был с сопровождающим, Дерибасов из принципа прихватил Осоавиахима. Прежде чем приступить к переговорам, он открыл багажник, убедился, что чемоданчик на месте, помедитировал над ним секунду-другую и, обретя уверенность, энергично влез в салон.

- Зачем мою жену ударил? - спросил Гиви подчеркнуто миролюбиво.

- Извини, я не знал, что она твоя жена, - подчеркнуто корректно ответил Дерибасов.

- В следующий раз - убью, - мягко предупредил Гиви.

- Я понимаю, - согласился Дерибасов.

Сочтя первый раунд законченным, Дунины мужья поизучали друг друга. Гиви с омерзением смотрел на это мелкое суетливое существо, владевшее его плавной раздольной Дунико.

Дерибасов же пытался внушить себе брезгливую жалость к Пиночету, хоть и генералу, гренадеру, красавцу, домовладельцу, отцу и прочее, но обманутому, как мальчишка, подлой Дунькой и готовому сейчас на все ради ее ублюдка. Однако дерибасовское воображение подсовывало морально неприемлемые, но эстетически приглядные сцены из нынешней интимной жизни бывшей жены Евдокии, где она выглядела на приобретенном фоне маленькой и молоденькой.

- Зачем приходил? - наконец спросил Гиви.

- Хотел предложить помощь.

- Предлагай! - потребовал Гиви. - Покупаю.

- Ну-у, - сказал Дерибасов. - Не понимаю я таких товарно-денежных отношений. Это у вас, у генералов, «ты - мне, я - тебе». А мы, простые советские буддо-христиане, руководствуемся чувствами совести и справедливости.

Гиви понял, что несколькими тысячами не отделаться, и, вздохнув, согласился:

- Ладно, давай по совести и справедливости.

- Да где же тут совесть и справедливость?! - начал заводиться Дерибасов. - Я, уезжая, оставил портик с древними мраморными колоннами, очень ценными, не говоря уже об их святости; капитальный фундамент; подвел коммуникации; начал возводить стены. Фонтан сделал. Жену, в конце концов, оставил.

- Бывшую, - уточнил Гиви.

- Не в этом суть, - возразил Дерибасов. - И что же? Возвращаюсь и вижу - на все это наложил лапу один и тот же человек. Выстроил свой дом на моем фундаменте; превратил мой священный портик в сени, не допускает к нему моих братьев и сестер; не менее священный фонтан превращен в стандартный бассейн... Это по совести?

- Полностью компенсирую, - пообещал Гиви.

- А то, что у одного - два дома, а у другого забрали последние недостроенные стены - это по справедливости? Отец Василий, как это согласуется с христианской моралью? Молчите? Тогда, может быть, вы, товарищ бывший генерал, объясните, как это согласуется с партийной этикой? Тоже молчите?.. Осоавиахим Будулаевич, кто-нибудь из Арбатовых обворовывал человека под самый фундамент?

- Да что ты, Миша! Когда кто из наших больше того, что в руках унести может, брал? И то - ради пропитания. Мы ж понимаем! От каждого - по способностям!

- Вот так, товарищ бывший генерал! - резюмировал Дерибасов. - На какую мораль ни кинь, всюду