понравился? Конкретно о нем он ничего не говорил, просто продолжал повторять, что я прекрасна. — Я не думала, что ты вернешься. — Я перевела на него взгляд. Он сам на себя был не похож. — Снова пытаешься вычислить, где я?

— Нет, меня это больше не волнует. — Он вздохнул. — Меня волнует одно — что ты не здесь. Ты должна вернуться, Роза.

Я уселась на перила веранды, скрестив на груди руки.

— Адриан, я не склонна к романтическим…

— Не ради меня! — Воскликнул он. — Ради нее. Ты должна вернуться ради Лиссы. Вот почему я здесь.

— Лисса…

Мое бодрствующее «я» даже здесь оставалось под эндорфинами. Я попыталась вспомнить, почему меня должна волновать Лисса.

Адриан сделал шаг вперед, внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Ты помнишь? Лисса, твоя лучшая подруга? С которой ты связана и которую поклялась защищать?

Я сидела на перилах, качая ногами.

— Я никогда не давала никаких клятв.

— Что с тобой, черт побери?

Мне не нравился его взволнованный тон — от него мое хорошее настроение портилось.

— Что с тобой, хотела бы я знать?

— Ты сама на себя не похожа… Твоя аура…

Я засмеялась.

— Ох! Начинается. Магическая, мистическая аура. Дай-ка я угадаю. Она черная?

— Нет… Она… — Он разглядывал меня еще несколько тягостных мгновений. — Я едва могу сосредоточить на ней взгляд. Она все время меняется. Что происходит, Роза? Что происходит наяву?

— Ничего не происходит, — ответила я. — За исключением того, что впервые в жизни я счастлива. Почему ты ведешь себя так странно? Раньше ты всегда был забавным. В кои-то веки мне хорошо, а ты все портишь своими скучными разговорами.

Он опустился перед мной на колени, без намека на юмор на лице.

— Что-то очень, очень скверно с тобой. Не могу сказать, что…

— Говорю же, я в полном порядке. Зачем ты снова пришел и пытаешься все испортить?

Не так давно я отчаянно хотела, чтобы он пришел. А сейчас это было совсем не важно. Мне хорошо здесь с Дмитрием, хотя и не безоблачно. Надо просто разобраться с этим, вот и все.

— Я уже объяснил — я здесь не ради себя. Я здесь ради Лиссы. — Он устремил на меня серьезный взгляд широко распахнутых глаз. — Роза, умоляю тебя, возвращайся домой. Ты нужна Лиссе. Я не знаю, что с ней происходит и как помочь ей. И никто не знает. Думаю, только ты сможешь. Может, разлука с тобой причиняет ей вред. Может, поэтому и ты ведешь себя так неестественно. Возвращайся домой. Пожалуйста. Мы исцелим вас обеих. Вместе мы сумеем во всем разобраться. Она ведет себя так странно. Безответственно, как будто ей на все наплевать.

Я покачала головой.

— Наша разлука не означает, что со мной что-то не так. Скорее всего, и на ней это не сказывается. Если у нее проблемы с духом, нужно обратиться к врачам.

— Проблема в том, что ее это не волнует! Проклятье! — Он поднялся и принялся расхаживать. — Что с вами обеими такое? Почему ни она, ни ты не в состоянии осознать важность своих проблем?

— Может, дело не в нас? Может, ты все это вообразил?

Адриан резко обернулся ко мне.

— Нет, я тут ни при чем.

Мне не нравилось все это — его тон, выражение лица, слова. Я обрадовалась при виде его, но сейчас была недовольна тем, что он портит мне настроение. Не хотелось думать обо всех этих вещах. Слишком трудно.

— Послушай, — заговорила я, — мне было приятно повидаться с тобой, но теперь хватит, в особенности если ты собираешься сидеть здесь, обвинять меня и выдвигать какие-то требования.

— Я ничего такого не делаю. — Теперь его голос звучал мягко — гнев ушел. — Меньше всего на свете мне хочется тебя огорчать. Я беспокоюсь о тебе. И о Лиссе тоже. Я хочу, чтобы вы были счастливы и жили той жизнью, какая вам нравится… но не так, как сейчас, когда вы обе встали на путь саморазрушения.

Его слова имели смысл, казались разумными и искренними. Я покачала головой.

— Не вмешивайся. Я там, где хочу быть, и обратно не вернусь. Пусть Лисса сама выкручивается. — Я спрыгнула с перил. Мир вокруг начал вращаться, и я пошатнулась. Адриан схватил меня за руку, но я выдернула ее. — Со мной все прекрасно.

— Вовсе нет. Иисус! Я готов поклясться, что ты пьяна, вот только… по ауре этого не видно. Что с тобой?

Он провел руками по своим темным волосам, что всегда было признаком волнения.

— Все, хватит. — Я старалась говорить как можно вежливее. И с какой стати мне так хотелось снова увидеться с ним? Когда я только оказалась здесь, это почему-то было очень важно. — Отошли меня обратно, пожалуйста.

Он открыл рот, как бы собираясь что-то сказать, и вдруг замер.

— Что с твоей шеей?

Он наклонился вперед, но я, хоть и одурманенная, сумела увернуться. Я понятия не имела, что такое он разглядел у меня на шее, да и не хотела знать.

— Не прикасайся ко мне.

— Роза, это похоже на…

— Отошли меня обратно, Адриан!

Все, хватит с меня вежливости.

— Роза, я хочу помочь…

— Отошли! Меня! Обратно!

Я выкрикнула эти слова и потом, впервые за все время, сумела сама вырваться из сна Адриана и проснулась на кушетке. Тишину в комнате нарушал лишь звук моего частого дыхания. Обычно вскоре после укуса я воспаряла, исполненная ликования, но сейчас, после встречи с Адрианом, в душе зародились беспокойство и печаль.

Я встала и, хотя с трудом, добрела до ванной. Включила свет и вздрогнула, таким ярким он показался по сравнению с освещением большой комнаты. Когда глаза привыкли, я наклонилась к зеркалу, убрала волосы, чтобы не мешали смотреть, и… потрясенно раскрыла рот. Вся шея была в синяках и свежих ранках; вокруг последней запеклась кровь.

Я выглядела как… как «кровавая шлюха».

Почему я не замечала этого прежде? Я намочила мочалку и принялась скрести шею, стараясь смыть кровь. Я терла, терла, пока кожа не покраснела. Все? Или где-то есть еще? Меня волновал вопрос — много ли Адриан успел разглядеть? Тогда волосы у меня были распущены и хорошо прикрывали шею.

Мятежная мысль зародилась в голове. А мне какое дело — много Адриан видел или нет? Какое это имеет значение? Он ничего не понимает. Да и откуда? Я здесь с Дмитрием. Да, он изменился… но не так уж сильно. И я была уверена, что смогу как-то выкрутиться, не становясь стригоем. Просто пока не знаю как.

Я снова и снова уверяла себя в этом, но из зеркала на меня глядели синяки…

Я вернулась на кушетку. Включила телевизор, ничего фактически не видя, и спустя какое-то время счастливый туман вновь окутал меня. Я выключила ТВ и заснула, на этот раз погрузившись в собственные сны, не Адриана.

Дмитрий пришел не скоро. И, говоря «не скоро», я имею в виду почти целый день. К этому времени мне уже было нехорошо — я скучала и по нему, и по укусу. Обычно он заходил дважды в день, так что это был самый долгий срок без эндорфинов. Стремясь как-то занять себя, я постаралась сделать все, чтобы выглядеть как можно лучше.