пятна.

— Давай, — сказала я, подталкивая Джуда к шезлонгу. — Ложись.

Он лег и снова посмотрел с испугом.

— Клара…

— Ты уже здесь, — сказала я жестко. — И что, собираешься сбежать? Когда я встретила тебя, трусом ты не казался.

Перед ним точно была сейчас другая женщина — властная, напористая. Он лишь покачал головой.

Я тоже забралась на шезлонг, обхватила ногами его бедра. Нехватка энергии сделалась вдруг болезненно острой, и мне стало не до нежностей. Наклонившись, я жадно поцеловала его в губы, почти укусила, просунула язык ему в рот. Он удивленно охнул, но звук этот потерялся в поцелуе. А я уже расстегивала на нем рубашку. И кажется, оторвала в спешке пуговицу.

Растерянный Джуд лежал как неживой. Но меня это не волновало, лишь бы не сопротивлялся. И, судя по ощущению между бедрами, не таким уж он был и неживым.

Я провела руками по его груди, вонзая ногти. Гуманная часть меня задумалась, как он объяснит жене, откуда царапины. Остальным частям было наплевать. «Клару» я одела в черный топ и серую юбку — просто, но сексуально. Я стянула топ, тряхнула волосами, и они свесились вперед, как золотая вуаль. Хотела было снять и черный кружевной лифчик, но передумала.

Прошлась поцелуями по шее и груди Джуда, чуть задержалась, чтобы приласкать губами сосок. Затем спустилась ниже, к брюкам. Расстегнула их одним быстрым движением. Спустила до колен вместе с нижним бельем и добралась до восставшего копья. Взяла его в рот, позволив скользнуть чуть ли не до горла. Джуд охнул, и благодарные зрители отозвались эхом.

Тут я ощутила поток его жизненной силы. Вливаясь в меня, она мерцала, как звездный свет. И я начала понимать его мысли и чувства, саму его личность. Когда же энергии набралось достаточно, чуть не рассмеялась. Он не в первый раз занимался этим, изменяя жене. А в третий на самом деле. Стеснялся еще немного, но застенчивость его была отчасти притворной, приманкой для таких, как я, властных, увлекающих за собой женщин. Да, прав был Хью — душу оценить получалось у меня не всегда. Тем не менее Джуд пока стыдился измен, и у него хватало доброты и силы, чтобы заполнить пустоту во мне.

Я принялась посасывать и дразнить его настойчивее. Он застонал, чувствуя, как скользят вверх и вниз мои губы. Напрягся, и я, опасаясь, что на том все может и кончиться, отодвинулась. Встала, стянула юбку, небрежно бросила ее на пол. Джуд, все еще не решаясь проявить активность, но желая большего, уставился на меня умоляющими глазами.

Рядом с шезлонгом стоял резной деревянный стул. Подойдя к нему, я встала коленями на мягкое сиденье и прижалась грудью к перекладинам спинки. Оглянулась через плечо на Джуда.

— Время начинать шоу, — сказала я.

Думала, он будет еще мешкать и колебаться, но Джуд преодолел-таки свою скованность. И слава богу — не хотелось, чтобы это выглядело принуждением с моей стороны. Он выбрался из шезлонга, подошел. Сбросил уже спущенные до колен брюки. Встал сзади и провел руками по моим бедрам, подбираясь к черным трусикам, которые я не сняла. Я подалась к нему задом. Он вздохнул.

— Ты очень сексуальная.

— Знаю, — сказала я нетерпеливо.

Он стянул с меня трусики. Я придвинулась еще ближе и ощутила, как он вошел, мощно и глубоко. Обхватив мои бедра, начал двигаться взад и вперед, с каждым толчком прижимая меня к спинке стула. И я застонала… сама не зная, кому хочу доставить больше удовольствия — ему или зрителям.

Я стояла в такой позиции, что могла их видеть — лица, взгляды, устремленные на меня. Застенчивостью я давно не страдала и не впервые занималась сексом на людях. Вообще-то предпочитала уединение, но этим вечером мне хотелось быть в центре внимания. Может, оттого, что я отчаянно жаждала жизненной энергии. И взяла бы ее при любых обстоятельствах. Как бы там ни было, покуда Джуд меня накачивал, я смотрела в глаза то одному мужчине, то другому.

Зрительный контакт дает очень много, это я и раньше замечала. Из сферы внешнего соприкосновения уносит во что-то глубокое, сокровенное. Я каждому отвечала пристальным, пылким взглядом — взглядом женщины, которая получает наслаждение и ничего более не хочет, кроме как получить его потом и от них. И это тоже меня будоражило — думать о мужчинах, которых я возбуждаю, жаждущих секса… жаждущих меня.

Я почти забыла, что со мной сейчас Джуд. То мог быть любой, и, судя по выражению лиц, все они были бы счастливы поменяться с ним местами. Переводя взгляд с одного на другого, я пыталась представить, как любил бы меня каждый из них и что я при этом чувствовала бы. И дошла вскоре до того, что начала грезить о двоих сразу. Один — сзади, другой — спереди…

Джуд, держа меня одной рукой за бедро, другой вцепился в волосы, с силой дернул. Вспугнул мои грезы, но и грубость его доставила мне удовольствие, на таком я была взводе. Потом нажал сильнее, вдавив меня в спинку стула. Я надеялась, что это не конец — сладость его жизненной энергии, переходившей ко мне, все усиливалась. И мысль у него оставалась одна: «Ах, хорошо… хорошо… хорошо…»

Я думала о том же. Наслаждение достигло головокружительных высот. Все вместе — и он, охаживающий меня, стоящую на коленях, и вуайеристы вокруг — было действом низменным и одновременно необыкновенно возбуждающим.

— Хорошо… хорошо, — простонала я, эхом его мыслей. — Не останавливайся… не останавливайся… о-о-о.

Ирония судьбы.

Прием, который помог мне с Брайсом или Брюсом… или как там его звали, сработал и сейчас. Но завершения я вовсе не хотела. Возможно, Джуд действовал так всегда — сладко, но коротко, — и слова мои были ни при чем. И все же это случилось, и я кончить не успела.

Дозу свою я тем не менее получила. Его оргазм отозвался во мне восхитительным взрывом жизненной силы. В последнюю секунду он, невзирая на экстаз, ощутил еще и укол вины, угрызения совести за то, что снова обманул жену. И это стало для меня дополнительным призом. Грех — понятие субъективное, многое зависит от того, как оценивает его сам согрешивший. Толкнув Джуда на дурной поступок — чего и требовал от меня ад и за что платил — и пошатнув его нравственность, энергии я получила больше, чем если бы просто его соблазнила. Теперь, подпитав свое бессмертие и укрепив способность к превращению, я вновь чувствовала себя прекрасно.

Он выскользнул из меня. Я встала и, увидев, что он пошатывается, подхватила его под руку. Зрители засвистели и захлопали.

Вид у Джуда был удивленный. И измученный. Я подала ему брюки.

— Ох, — выдохнул он. — Это было… потрясающе.

— Да, — сказала я с усмешкой. — Знаю.

Только ввалившись к Сету, я сообразила, как уже поздно — почти два ночи.

Он не работал, сидел на диване перед телевизором, рассеянно переключая каналы.

— Привет, — сказала я, бросая у двери пальто и сумку.

Сет повернул голову. На лице его играли призрачные отсветы.

— Извини, задержалась. Подвернулось кое-что.

— Да, — ответил он ровным голосом. — Вижу.

Что именно он видит, я поняла сразу. Сет уже научился различать малейшие оттенки моего состояния. Меня окружало свечение жизненной энергии Джуда. Для бессмертных я и впрямь светилась. Смертные же в таких случаях просто ощущали во мне нечто неодолимо притягательное. Они приписывали это моей красоте. Но Сет знал. И понимал, чем я занималась.