этаким изяществом и впрямь поди сними парня, подумала я. И повела рукой, показывая на зал.

— Нечего сидеть здесь в таком случае, суккуб. Твое место — у стойки. Оглядись и выбирай.

— Да уж, можно подумать, это легко.

— Это — легко. Священника, конечно, тут вряд ли встретишь, но без какой-то дозы точно не останешься.

— Ты-то, может, и не останешься. А я… я не знаю на самом деле, о чем с ними говорить.

Я опешила. Разговор казался еще страннее, чем мои попытки убедить Данте в том, что я суккуб. Ладно, Мэдди не умела общаться с парнями. Но высоченная, невероятного сложения блондинка, бросающаяся на мужчин, уж никак не может остаться без партнера на ночь. Таков закон вселенной.

— Ну… если ты и правда не знаешь, что сказать, спроси прямо, не хочет ли он секса. Грубовато, но с кем-нибудь да сработает.

Она недоверчиво хмыкнула:

— Как же. И больше ничего не надо?

— Больше ничего не надо, — сказала я.

Тут вернулся из туалета Хью, и я посмотрела на него.

— Хочешь заняться сексом?

Он и глазом не моргнул.

— А то. Дай только за выпивку расплачусь.

Я повернулась к Тауни.

— Слышала?

— Погоди, — сказал Хью, уже взявшийся за пальто. — Это была шутка?

— Ты послужил примером, — пояснил Питер.

— Гадство.

Тауни затрясла белокурыми кудряшками.

— Я так не смогу.

— О господи, — хотелось протереть глаза, но я боялась размазать макияж. — Тауни, это не ядерная физика.

— Не ты ли рассказывала, как туго тебе пришлось, когда рядом был твой приятель инкуб? — спросил Питер.

Он имел в виду недавний визит моего друга Бастьена. Инкуб тут же обзавелся толпой поклонников и подкинул мне работенку, которую мои друзья мужского пола сочли «тяжелейшей в мире».

— Заткнись, — огрызнулась я. — Мешаешь наставлять.

— Я не хочу плохого парня, — капризно сказала Тауни. — Хочу хорошего соблазнить. Чтобы получить много энергии.

— Начни с малого. Хороших надо еще научиться отличать.

— А как ты их находишь?

— Это особое умение. Со временем ты им овладеешь. Но пока, повторяю, начни с малого.

И раз уж я была наставницей, пришлось дать кое-какие указания. Мы обсудили с ней нескольких мужчин с обручальными кольцами, сидевших в баре, и компанию, справлявшую мальчишник. Парнишка, собиравшийся жениться, был воистину лакомым кусочком. Еще я посоветовала ей выбирать сдержанных, скромных мужчин — они чаще оказывались хорошими, чем шумные и назойливые. Хотя и не всегда, конечно. Серийные убийцы обычно тоже стараются не выделяться. Но разумеется, умение разбираться в людях не принадлежит к числу тех, которыми можно овладеть за один вечер. И, помня об этом, я все пыталась убедить ее начать с небольших доз.

— Ловко ты раскладываешь по полочкам мужскую популяцию, — сказал Питер, когда я завершила лекцию. — Мне нравится, что ты не веришь в стереотипы.

Я пожала плечами.

— Когда-то верила.

— Ладно, покажи теперь свое умение, — сказал Хью.

К этому времени мы с ним были пьяны одинаково.

— Найди тут три порядочные души.

Я усмехнулась — чертям дано с одного взгляда оценивать силу и доброту человеческих душ. Но вызов приняла и стала выбирать. Указала через некоторое время на троих, и он покачал головой.

— Двоих угадала. Те, что справа, по-настоящему хорошие. А третий — очень плохой. Ну ладно, хоть крайности определяешь.

— Видишь? — жалобно сказала Тауни. — Это все-таки трудно.

— Господи боже! — воскликнула я и опрокинула еще бокальчик. — Нисколько. Для шулеров, в чей союз ты вступила… Слушай, хочешь совет? Устройся на работу, где это легко.

— На панели я стоять не собираюсь, — сказала она оскорбленно.

— Тогда иди… ну, не знаю куда. На аукцион свиданий. — Хью сердито взглянул на меня. — Или в стриптиз-клуб. Для суккуба нет ничего проще. Сядешь в баре после своего номера, и все сами к тебе придут. Стриптизерши — ходовой товар, их считают проститутками по определению.

— Ну… Это тоже как-то унизительно.

— Тебе вечность предстоит трахаться, чтобы поддерживать свое существование! Хватит важничать. Еще немного, и дармовой запас энергии у тебя кончится. А стриптиз — легкая работа. Забавная. Костюмы красивые. То, что надо, уж поверь.

— Наверное, — сказала она и глубоко вздохнула, отчего груди выпятились еще больше.

— Джорджина — профи.

Хью успокаивающе похлопал ее по руке. С целью, скорее всего, до этих грудей дотронуться, поскольку к парням сердечным, «белым и пушистым», отнюдь не относился.

— Как я слышал. Боюсь, на деле так и не узнаю. — И посмотрел на меня с горечью.

— Почему же тогда, — спросила Тауни, — ее кидает собственный парень?

Мои друзья охнули и уставились на нас, предвкушая давно предсказанную драчку. И раздражение, подогретое алкоголем и глупостью Тауни, вспыхнуло во мне с новой силой. Я схватила бокал и отправилась к стойке за очередной порцией. Посиделки с друзьями потеряли всякую прелесть. Какое право имела насмехаться надо мной эта дурочка, которая и одного-то парня снять не могла? Я при желании сняла бы дюжину. За вечер. Не сходя с места. И, оглядевшись, я поняла, что могу немедленно это доказать.

У стойки разговаривал с барменом молодой человек — тот самый, из книжного магазина, который интересовался фетишизмом. Похоже, он был здесь один. Я быстро отвернулась, пока он меня не увидел и не узнал. Получила свой заказ, поставила бокал на стол и, не сказав друзьям ни слова, вышла в туалет. Единственное место, где можно укрыться и изменить обличье. Зайдя в кабинку, перевоплотилась в высокую изящную девушку с длинными золотистыми волосами — похожую на балерину, увиденную этим вечером. Давно пора показать Тауни, что такое настоящая блондинка…

Возвращаясь к стойке, я встретилась глазами с Коди. Друзья, конечно, узнавали меня в любом обличье, и он посмотрел мне вслед озадаченно. А я остановилась возле парня из книжного магазина и заказала себе еще порцию. На этот раз он повернулся и увидел меня. Я улыбнулась.

— И как? — спросила, кивнув на бокал у него в руках с напитком красного цвета.

— Да ничего. — Он заглянул в него. — Гранатовый «космо». Вроде бы. Дамский коктейль… не обижайтесь.

— Не буду.

Бармен придвинул мне виски со льдом. Парень засмеялся и сказал:

— Вот так и чувствуешь себя вдруг не вполне мужчиной.

Я усмехнулась, протянула руку и назвала первое пришедшее на ум имя:

— Клара.

— Джуд.

— «Эй, Джуд», — процитировала я известную, песню.

Он вздохнул.

— Извини. Не удержалась.

— Как все…