видать, был замордован совместной жизнью.

– Да вы что? – испуганно сказал он. – Тут же перед людьми опозорит! А то и посадит… Были уже случаи, были!

– А?а… – сообразил кудесник. – Так ты у неё, выходит, ещё и не первый?

Митрич уставился, заморгал.

– Н?ну… д?да… А как же! Конечно…

Колдун покряхтел, поскрёб ногтями впалый старческий висок, покосился на ученика.

– Чует моё сердце, Глебушка, – с прискорбием известил он, – лепить тебе третью куколку… – Снова повернулся к страдальцу. – Сам?то её любишь? Или одна только злоба осталась?

На крысиной мордочке отразилось отчаяние. Плечи просителя бессильно опали.

– В том?то и дело, что люблю, – со слезой признался он. – До сих пор. Несмотря ни на что… Я ж её, суку, защищал! Умереть был за неё готов! Да и сейчас тоже… Всю жизнь ей отдал!

– Даже так? – мрачнея, пробормотал Ефрем.

– Не знает уже, как меня ещё унизить, – взахлёб продолжал жаловаться Митрич. – Снюхалась с какими?то… прости Господи, мерзавцами… жуликами, карьеристами…

– Стало быть, выгоду имеет, – вздохнул колдун.

– Да нет там никакой выгоды! – взвыл клиент. – Обирают они её, дурёху, обирают! А случись что?нибудь, не дай Бог, за грош ведь продадут! За медный грошик… Но даже не в этом дело! Всё бы простил! Равнодушие меня убивает, равнодушие её…

– Короче! – прервал колдун начинающуюся истерику. – Что надо? Приворожить?

– Да! – истово выдохнул несчастный, уставив на Ефрема исполненные надежды глаза. – Неужели получится?

– Ну а почему ж нет? – невозмутимо отозвался старый чародей. – Фотографию принёс?

– Вот… – На Божий свет из внутреннего кармана явился незапечатанный конверт.

– А зовут как?

Почему?то этот вполне естественный вопрос привёл Митрича в замешательство.

– Т?то есть… что значит…

– Ну, кого присушивать будем?

– А я разве не сказал?

– Нет. С самого начала твердишь: она, она… А кто она?

– Родина… – с запинкой выговорил тот.

Колдун поморщился.

– Фамилия мне не нужна. Имя давай.

Клиент растерялся окончательно.

– Ну так… Какое тут имя? Отчизна…

Несколько мгновений старый чародей недоверчиво смотрел на сконфуженного часто помаргивающего гостя. Потом молча забрал у него конверт, извлёк фотографию. Снимок был несомненно взят из Интернета, распечатан на принтере, а сделан со спутника.

– Так… – приходя в себя, проговорил Ефрем Нехорошев. – По лестнице сам спустишься или Глеба попросить, чтоб помог?

***

По лестнице клиент предпочёл спуститься сам.

– По?моему, псих, – искренне поделился Глеб. – Во даёт! Отчизну ему приворожи…

Колдун был хмур и задумчив. Не стоило, конечно, вот так напрямую выдворять клиента – примета плохая.

– Мало ли извращенцев… – проворчал он. – Есенина взять. Тоже ведь: «Я люблю Родину! Я очень люблю Родину…» Хотя этот?то на всё кидался: что шевелится, что не шевелится. Дерева стоячего не пропускал. «Так и хочется к сердцу прижать обнажённые груди берёз…»

– Ну… к сердцу же… – вступился за любимого поэта отбывавший срок Портнягин.

– А дальше?то? – огрызнулся колдун. – «Так и хочется руки сомкнуть над древесными бёдрами ив…» Это уж не к сердцу, это к чему другому. Ежели по науке: дендрофил, выходит…

Раз и навсегда нацепив личину полуграмотной запойной деревенщины, Ефрем Нехорошев тем не менее подчас забывался и заставал собеседника врасплох неслыханным заморским словцом. А Глебу, между прочим, за малейшую иностранщину чертей выписывал.

– Слышь… – решился он наконец. – Ты этого болезного поди всё?таки верни. Куколку потом долепишь. А то нехорошо выгонять?то…

Портнягин выглянул в окно. Узкая понурая спина обманутого Родиной клиента обнаружилась почти у самой арки. Ученик чародея легко вскочил на хлипкий подоконник и, отворив форточку, гаркнул.

– Идёт, – сообщил он пару секунд спустя, с той же лёгкостью спрыгивая на пол.

Можно было, конечно, сколдовать «зазыв», то есть упереться раскинутыми руками в косяки входной двери и пробормотать простенький приманивающий заговор, но, во?первых, срабатывает это не сразу, во?вторых, далеко не всегда получается.

– А что? – с весёлым вызовом сказал юноша. – Возьми да приворожи! Глядишь, Президентом станет…

– Нашим? – язвительно переспросил ядовитый старикашка. – Не уверен. Шут его знает, что у него там за страна сфотографирована и откуда он родом вообще! Больно морда не здешняя. Присушишь к нему ненароком какой?нибудь Израиль… или Татарстан… Отвечай потом… на международном уровне!

– А! Так, значит, присушить всё?таки можно?

– Ох, не ведаю, Глебушка, не пробовал. Политики не люблю. С ней ведь, с политикой, только свяжись… не развяжешься…

– Да?а… – покручивая головой, протянул Портнягин. – А я, главное, слушаю – удивляюсь: где это он такую бабу позорную откопал? А он – вон чего…

В прихожей нежно заныла с опаской приотворяемая входная дверь, и слегка задыхающийся голос вернувшегося Митрича (лестницу он, надо полагать, одолевал бегом) спросил не без робости:

– Можно?

– Проходи, садись… – насупив кудлатые брови, отрывисто велел колдун. И, выждав, пока патриот?рогоносец примет в облезлом гостевом кресле исполненную почтения позу, прямо приступил к делу: – Может, не будем державу трогать, а? Тебе чего по жизни?то надо? Деньжонок там, льготишку какую?никакую… чтобы квартиру за долги не отобрали… Что ещё?

– Н?ничего…

Чародей бросил сердитый взгляд на откровенно скалящегося Глеба – и тот счёл за лучшее снова убраться за стол, где взял уже готовую куколку и, осмотрев для виду, решил, что и так сойдёт.

– Ну давай я тебе амулетишко на удачу вырежу, – чуть ли не заискивающе предложил гостю Ефрем.

Тот усомнился, отупел лицом:

– Э?э… талисман?

– Нет. Талисман – это так, пустышка. Носишь его при себе и веришь, будто помогает. А вот амулет – это, брат, штука серьёзная, умственная… Его ещё не всякий мастер изготовит. Амулет тебе и удары судьбы смягчит, и от злых людей обережёт…

Митрич колебался. Глядя со стороны, можно было подумать, что ему предлагают уступить право первородства за чечевичную похлёбку. Затем крысиное личико отвердело, преобразилось, стало едва ли не вдохновенным. С такими лицами восходят на эшафот. Во имя идеи.

– Нет! – выдохнул он, преодолев соблазн до конца. – Дело принципа, понимаете? Тут же не в личной удаче вопрос… Это моя держава! Я её люблю! Бескорыстно, учтите! Но почему безответно? Должна же быть какая?то справедливость…

Ефрем Нехорошев зарычал, вскочил с табурета и, запахнув халат, заходил из угла в угол, провожаемый боязливым взглядом клиента.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату