сверлит ей спину.

Фрэнк не утруждал себя церемонными приветствиями, к чему Джулиан отнесся с полным спокойствием. Годы совместной работы и преданность Уоллеса делу корпорации наложили определенный отпечаток на их отношения Ассистент вполне удовлетворялся годовым жалованьем, выражающимся шестизначным числом, а также возможностью иметь неплохой дополнительный заработок.

Джулиан без лишних слов отстегнул кейс от запястья и, открыв его, поставил на стол перед Таггертом.

— Я отпустил вертолет, он прилетит только через два дня. Вообще-то я собирался немного здесь порыбачить, не зная, что у вас гостья. Но если это нарушит ваши планы, то могу уйти и пешком.

Фрэнк внимательно просматривал доставленные бумаги и даже не поднял головы.

— Присядьте, не стойте столбом, — ответил он.

— Слушаюсь, сэр. — Уоллес посмотрел на стол, где тут же появилась еще одна тарелка с вафлями. — А вы уже позавтракали, Рэнди? — Она покачала головой. — Не хотите присоединиться ко мне? Пойдемте на воздух — такой день, как сегодня, грешно проводить в четырех стенах.

Она рассмеялась и с тарелкой в руке последовала за Уоллесом. Оглянувшись, Рэнди увидела, что Таггерт пристально смотрит им вслед.

— Боюсь помешать вам работать, — пояснила Рэнди, заметив, как он нахмурился.

Джулиан поставил тарелку на ближайший пень и с видимым удовольствием снял пиджак и галстук.

— И-и-эх! — воскликнул он, засучив рукава сорочки. — Подумать только, два дня полной свободы! — Потом добавил совсем другим тоном:

— Однако жаль, что комната рассчитана на двоих.

Рэнди села рядом с Джулианом, ощущая тепло его тела, — пень был не слишком велик.

— А что, Фрэнк и впрямь сделал вам предложение?

— Не хотелось бы обсуждать это с вами, но коль уж начали… Это было не настоящее предложение, а так, что-то вроде делового соглашения.

Джулиан приподнял брови:

— Мне понятно, что выиграл бы от этой сделки он. Но что получили бы вы, кроме денег, конечно?

— Детей. Почему-то ему кажется, что мы с ним могли бы нарожать кучу детей…

— Он так и сказал? Вы что, давно знакомы?

— Совсем нет, Боже упаси. Меня рядом с ним дрожь пробирает.

— Не только вас. Многие чувствуют то же самое, но, поверьте, это лишь от неумения оценить человека. Фрэнк погорячее всех нас, вместе взятых.

— В праведных трудах по зарабатыванию очередного миллиона — вполне допускаю, но в любви, да что там в любви, просто в человеческом общении извините, никогда не поверю.

— Вы хотите сказать, что еще не переспали с ним?

— Конечно, нет! Для этого необходимо чувствовать слияние сердец и чтобы вокруг были цветы и… Тьфу! Мистер Уоллес, вы меня завели в такие дебри, что мой лексический запас исчерпался. Бред какой-то. Я не похожа на героиню романа, осаждаемую одновременно двумя мужчинами. Судите сами: мой возраст стремительно приближается к тому, который ханжески называют средним, у меня избыточный вес, я мать- одиночка, и, кроме того, ваш костюм стоит чуть больше того, что я заработала за весь прошлый год. Да если бы здесь, кроме меня, оказалась еще одна женщина, никто из вас и близко ко мне не подошел бы.

— А знаете, чего не хватает другим, но что есть у вас? Естественность.

Причем это я заметил, едва отцепившись от проклятого вертолетного троса. Обычно все женщины, обхаживающие Фрэнка, напоминают мне изделия, сошедшие с одного конвейера. Если вдруг он потеряет свой капитал, ни одна из них и близко не появится.

— Уверяю вас, мистер Уоллес, я… — Джулиан.

— Джулиан. Я самая обыкновенная женщина. — Да? — Он с наслаждением съел вафлю. — вы были когда-нибудь замужем? — Рэнди молча кивнула. — А при разводе вы потребовали с него хотя бы цент? Можете не отвечать, я и так знаю. Вот этим вы и отличаетесь от пустоголовых Барби.

— По-моему, вы неплохо разбираетесь в людях.

— За это Фрэнк и платит мне деньги. Разбираюсь я, конечно, далеко не во всех, но бездельников, паразитов и жуликов определяю с первого взгляда.

Дверь дома открылась, и на пороге появился Таггерт с удочкой в руке:

— Эй, Джулиан, кажется, кто-то собирался поудить рыбку?

— Но мистеру Уоллесу необходимо переодеться. — Рэнди вскочила. — А мне нужно собрать вам что- нибудь на ленч. Не станете же вы сидеть весь день голодными?

— А почему бы вам не отправиться с нами? Умеете печь рыбу на костре?

Джулиан, соберите все, что положено, и догоняйте нас!

Хотя последняя фраза относилась не к Рэнди, она с пустыми тарелками направилась к дому.

Уоллес замер с открытым ртом. Он проработал с Фрэнком Таггертом больше десяти лет, но за все это время тот ни разу никуда не пригласил его. Что-то тут явно не так — Джулиан хорошо изучил своего шефа.

— Да ведь он влюбился! — изумленно прошептал Уоллес. — Клянусь всеми святыми — влюбился! Только настоящая любовь может заставить его бросить документы, забыть о делах и отправиться на рыбалку. — Джулиан посмотрел вслед Таггерту, спускающемуся по тропинке. Да, он не умеет общаться с женщинами и этим порой отпугивает их, но Уоллеса всегда восхищало, как непринужденно и легко Фрэнк бросал ради них все неотложное. Кстати, Таггерт довольно часто поручал дипломатичному Джулиану роль посредника, если желал избавиться от залетной красотки. Последняя из отверженных дам оказалась не только весьма агрессивной, но и образованной, и бедному ассистенту пришлось выслушать от нее поток проклятий на четырех языках. Этот момент своей работы Уоллес ненавидел, ибо переговоры с такими дамами крайне раздражали его.

Рэнди вышла с сумкой, набитой свертками с едой и пластиковой одноразовой посудой.

Значит, Фрэнк предлагал этой женщине выйти за него замуж. Зная его по работе в корпорации, Джулиан не сомневался: Таггерт не утруждал себя ухаживаниями и пламенными объяснениями в любви. Скорее всего он просто подошел к ней и деловито сказал: «У меня к вам предложение. Выходите за меня замуж!»

Переодеваясь в джинсы и свитер, Уоллес продолжал размышлять. Большинство людей, окружающих Фрэнка, как и Рэнди, считали, что у него нет сердца. Однако это совсем не так. Просто босс отлично умеет скрывать свои чувства.

Кто вызвал лучших докторов из Лондона и Нью-Йорка, когда Джулиан разбился на новом «феррари»? Кто, оставаясь в тени, изменил решение суда, когда муж миссис Сайленс решил отобрать у нее детей? Что бы там ни говорили, Фрэнк всегда считал своим долгом помогать людям, но не афишировал это, дабы не разрушать имидж безжалостного дельца. И со своими служащими, и с родственниками он всегда вел себя одинаково, был откровенен и честен. Может, Фрэнку не хватает обычной душевной теплоты, поэтому все, даже женщины, ошибочно считают его холодным и бессердечным. Правда, года два назад Фрэнк несколько изменился, но Уоллес не знал почему. Перелом руки еще больше повлиял на его характер Страстный гандболист, Фрэнк относился к этой игре так же серьезно и ответственно, как и к бизнесу. Он умудрился врезаться в стену зала и сломал руку в двух местах. Перелом оказался настолько сложным, что операция продолжалась больше двух часов Джулиан безотлучно находился при шефе два дня. Вот тут он и заметил резкий контраст между холодным, официальным Фрэнком и другими членами его семьи.

Уоллес прекрасно знал: Таггерт никогда не покажет, что страдает от боли, напротив, оборвет первого, кто упомянет об этом. Тем не менее на третий день Фрэнк неожиданно отменил все ранее назначенные важные встречи и отправился в Скалистые горы, предупредив, чтобы его не беспокоили.

Джулиан не решился спросить шефа о причинах такого решения, но брат Таггерта сообщил, что, садясь в вертолет, Фрэнк сказал:

— Мне необходимо отдохнуть и… кое о чем поразмыслить.

Еще ни разу в жизни Рэнди не проводила такого чудесного дня. Все, что делал и говорил Джулиан, восхищало ее, а он, в свою очередь, отчаянно пытался ухаживать за ней, поддразнивал и даже