Он ничего не слышал. Уши по-прежнему отказывались воспринимать звуки, зато громовые раскаты так и гремели у него в голове, добивая истерзанный фантомами мозг.

— О, великая мать! Ты слышишь меня?

Но Коатлик отказывалась отвечать.

Упав к ее ногам, Лухан разразился жалобными рыданиями, и слезы его смешивались с дождевой водой, которая не ведала ни жалости, ни снисхождения.

Антонио шел впереди. Сердце его, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он испытывал страх, хотя и всячески гнал его от себя. Не то чтобы Аркила был храбрецом, просто все будущее зависело теперь от его поведения в этом Богом забытом месте вдали от любезных его сердцу джунглей Лакандона.

Антонио собственными глазами видел, что Коатлик почти добралась до спасительной кроны кипариса. Более всего дерево походило на окаменевшее, вернее, одеревеневшее извержение вулкана. Ствол его под грубой корой покрылся тысячью морщин от сотен и сотен прожитых лет.

— Коатлик, — позвал Антонио. — Приветствую тебя, существо, воздвигнутое воображением. Ты почти добежала до укрытия, но под конец тебе не повезло. И теперь твоя песенка спета.

Коатлик ничего не ответила и не двинулась с места. Ее остекленевшие глаза смотрели прямо на дерево.

Аркила обошел вокруг статуи. Одна ее нога чуть приподнялась в последней тщетной попытке сделать шаг вперед. Находясь рядом, Антонио поразился ее величине, хотя, конечно, дерево всегда и всех подавляло своей грандиозностью.

Между ног богини, скрючившись, прятался какой-то полуголый человек.

Аркила присел на корточки.

— Кто такой?

Человек взглянул на него пустыми оловянными глазами.

— Я ослеп. Вспышка молнии лишила меня зрения.

— Тебе еще повезло — ведь ты лежал прямо на пути у монстра. Еще немного, и чудище раздавило бы тебя, как улитку.

— Я бы с радостью принял такую смерть, если бы это хоть чуть-чуть помогло моей великой матери, — печально произнес слепой.

— В таком случае тебе предстоит печалиться весь остаток жизни, поскольку опустить ногу ей уже не суждено. С Коатлик покончено.

Продолжая стенать, человек залез под гигантскую стопу и попытался поцеловать пятку богине. Он, однако, был настолько измучен, что не сумел дотянуться до камня губами, и, таким образом, его абсурдная акция провалилась.

Антонио оставил его в покое — он опасности не представлял. А вот кружившие над головой вертолеты... На удивление, удары грома и вспышки молний прекратились как по волшебству. Казалось, небесная артиллерия посчитала свою миссию выполненной. Геликоптеры между тем подлетали все ближе и ближе.

Они по-прежнему вели трансляцию, и Антонио решил продемонстрировать зрителям незабываемое действо. Он обратился к верной когорте своих последователей:

— Подойдите ко мне, хуаресистас. Я торжественно заявляю, что ацтекская революция завершилась. Идол больше не ходит. Теперь хозяева положения — мы. Давайте докажем это перепуганным гражданам Мексики.

Майя, ступая осторожно, будто по битому стеклу, приблизились к своему лидеру. Антонио продолжил:

— Надо повалить узурпатора на землю, чтобы он развалился на тысячу кусочков. Таким образом мы продемонстрируем всей стране свою мощь и справедливость нашего дела. Считайте это политическим актом.

— Но как мы ее повалим? — спросил Кикс. — Статуя такая большая!

— Разве вы не видите, что монстр балансирует на одной ноге? Мы дружно толкнем его, он и потеряет равновесие.

Майя попятились. Больно уж странная и опасная работа!

— Покажи нам как, господин Верапас. Руководи нашими руками, — заблеяли они.

Отложив автомат, Антонио уперся ладонями в приподнятую ногу монстра. «Почему бы не показать? — подумал он. — Чудовище-то сдохло».

Нога монстра оказалась отнюдь не холодной, как он ожидал. Не было в ней и абсолютной твердости камня. В сущности, она показалась довольно мясистой на ощупь. От неожиданности Антонио отпрянул. Майя, как по команде, тоже отступили.

— Что случилось? — осведомился Кикс. Антонио потер ладони друг о друга. Надо же, какие влажные и липкие. Словно коснулся холодной глины или огромного мертвого тела.

— По-моему, это твоя задача, — сказал он, обращаясь к Киксу. — Поскольку ты настоящий «индио», тебе первому предоставляется честь повергнуть в прах фальшивое божество.

— Но ведь Кукулькан — вы.

— Твой господин Кукулькан предоставляет такую честь тебе.

Судя по всему. Кикса одолевали сомнения, но он, подстегиваемый криками соплеменников, вынужден был подчиниться. Он положил руки на чуть приподнятую ногу чудовища. Судя по брезгливому его лицу, прикосновение мертвой влажной плоти пришлось ему не по вкусу. Впрочем, с ним ничего не произошло.

Приободрившись, Кикс обратился к партизанам: — Помогите, о, братья!

Майя бросились на помощь и сгрудились вокруг Кикса. Ухватили статую за жирные лодыжки и принялись раскачивать во всех направлениях в надежде опрокинуть. Но тщетно — статуя была слишком массивной, и усилий жалкой кучки людей не хватало. Коатлик молча пучила глаза, разглядывая копошившихся у ее ног, словно муравьи, майя.

Пока они судили и рядили, как быть дальше, от роя висевших над головой вертолетов отделился один и пошел на посадку, намереваясь приземлиться в непосредственной близости от каменной туши Коатлик. Прежде чем посадочные лыжи машины коснулись земли, с одной из них ловко соскочил и откатился вбок человек. В противном случае вертолет обрушился бы на него всей своей тяжестью.

Римо точно рассчитал время прыжка. Откатившись в сторону, он тут же вскочил на ноги, подбежал к садившемуся геликоптеру и, когда лопасти последнего замерли, распахнул дверцу.

Уинстон Смит, Ассумпта и Чиун выбрались наружу. Впрочем, Уинстону пришлось сразу же вернуться в кабину.

— Знаешь, мне будет легче разобраться со всем этим без твоего участия. Договорились? — сказал Римо.

Уинстон смерил монстра глазами.

— А с чем тут разбираться? Похоже, вечеринка кончилась, и мы явились к шапочному разбору.

— По-моему, ты не отдаешь себе отчета в происходящем.

— Отчего же? У меня есть глаза. И они убеждают меня в том, что каменная туша стоит без движения. Ее поливает дождь — вот и все.

— Слушай, пусть выводы делает тот, кто знает толк в подобных штуках, о'кей? Чиун, понаблюдай, пожалуйста, за парнем — да и за девушкой заодно. Если дело примет лихой оборот, взлетай не раздумывая.

Мастер Синанджу кивнул:

— Будь осторожен, сынок. Не рискуй зря.

Уинстон от удивления часто-часто заморгал.

— Он что, ваш сын?

— По духу, молодой человек, по духу.

С этими словами мастер Синанджу сосредоточил все свое внимание на Римо, чтобы как можно лучше видеть происходящее.

Римо приближался к эпицентру событий. Дождь лил не переставая, и