— Машины из мяса и в самом деле меня защищают, — произнесла богиня, тяжело двигая каменными челюстями.

— Да. Мы все умрем, если понадобится!

— Приказываю умереть всем до единого, лишь бы обеспечить мне выживание, — произнесла Коатлик без всяких эмоций, но в ее голосе слышалось что-то зловещее. Родриго Лухан любил мужеподобных женщин. И потому обратился к своим последователям:

— Вы слышали? Нам велено умереть. Славной смертью. Так пусть же все мы погибнем, но мать наша живет!

Ему пришлось отпрянуть в сторону, чтобы не мешать «индиос» взбираться на каменные плечи и голову Коатлик вместо убитых и раненых. И потом, со стороны удобнее наблюдать за кровопролитием.

А зрелище разворачивалось поинтереснее корриды. Арена для корриды огорожена, и в этом огороженном пространстве носятся бык и матадор. Бой заканчивается, когда матадор или бык — что происходит чаще — падают замертво. На песке остается пятно крови. Ну в крайнем случае два — не больше.

Здесь же стояли лужи, нет, текли реки крови и лежали груды мертвых тел и оторванных конечностей.

«Индиос» заняли свои места. Воссоздали своеобразный купол из костей и плоти. Подобно саранче, усеяли тело богини-матери так, что ее каменные члены стали совершенно невидимы. Со стороны Коатлик походила на крупного жука, плотно облепленного муравьями.

Вторая ракета тоже добилась прямого попадания в цель. В воздухе засвистели осколки горячего металла, ошметки плоти... Раздались крики — ужасные и величественные одновременно. В них звучало нечто истинное, мексиканское. Более того, это было, пожалуй, самое мексиканское зрелище, какое только доводилось видеть Родриго Лухану.

Сверху снова посыпались пули, потом наступила очередь ракет. Они терзали и секли импровизированный муравейник из человеческих тел. Чем больше защитников богини выбывало из рядов, тем больше находилось желающих их заменить.

— Смерть! — пели они. — Пусть она поразит нас, но вечно будет жить Коатлик! Мы живем ради нее и ее милостью, наша кровь освещает ей путь!

— Ваша кровь светит всей Вселенной! — провозгласил Родриго Лухан. Сам он скрылся в темноте за поворотом, и тело его окрасилось красным от кровавого дождя, пролившегося с небес.

Тем временем пулеметные очереди чередовались с ракетными залпами, то и дело освещая черное небо.

По неизвестной причине — скорее всего оттого, что пилоты устали от кровавой бойни, — вертолеты сломали строй, разделились и удалились — каждый в свою сторону.

— Ура! — заорал что было мочи Родриго Лухан. — Мы победили! Мы — настоящие сапотеки!

— И ацтеки, — добавил кто-то.

— Майя! — подхватил другой.

— А я — миштек.

— Все мы братья по крови! — заверил Родриго.

— И сестры, — сказала женщина, слизывая кровь с обнаженного кровоточащего предплечья.

Прочие же, видя такую картину и вспоминая старинные легенды и поверья, которыми их пичкали в детстве, решили, что гора мертвых тел перед ними не просто поверженные и униженные человеческие существа, но нечто большее.

Горящие глаза, которыми мужчины и женщины созерцали трупы, позволили Родриго Лухану высказать то потаенное, что приходило ему на ум только в самых заповедных «сапотекских» снах.

— Коатлик еще раз напомнила нам: мы больше не мужчины и женщины. Мы вообще не люди. Мы ее слуги — автоматы из мяса. А коли так, то в любую минуту можем воспользоваться частями других машин из мяса, которые невозможно отремонтировать.

И чтобы подтвердить искренность своих слов, он схватил валявшуюся поблизости оторванную руку молодой женщины майя и вырвал кусок теплой еще плоти крепкими белыми зубами истинного сапотека.

Римо все еще наслаждался ездой по прямой, как стрела, автостраде № 195, что пролегала по территории штата Чьяпас, когда его остановил армейский патруль.

— Охо-хо, — пробурчал Римо, заметив, что бронеколонна поворачивает к ним.

Сидевший рядом мастер Синанджу посоветовал:

— Давай сделаем вид, что ни в чем не виноваты. Тогда они не станут нас досматривать.

Взглянув на изумрудное с охрой кимоно Чиуна, Римо покачал головой:

— У меня есть план получше.

И нажал на акселератор. Джип рванул вперед.

Надвигавшаяся на них бронеколонна состояла из какого-то игрушечного броневичка и двух легких танков, которые поднимались к ним наперерез по каменистой горной дороге.

— Похоже, мы в состоянии обогнать ребятишек, — уверенно проговорил Римо.

И снова с силой нажал на акселератор, а мастер Синанджу резко схватился за борта машины. Чувство равновесия у него было развито великолепно. Когда они проходили обычный поворот, он сидел в кресле не шелохнувшись. Впрочем, Чиун прекрасно знал, на что способен его питомец, и решил не усложнять задачу ученика последующими поисками — если бы вдруг они расстались на каком-нибудь особенно закрученном вираже.

Римо взял поворот на двух Колесах. Затем, крутанув руль вправо, снова поставил широкий «хамви» на четыре точки.

По сути, его маневры смахивали на поведение психа. Автомобиль с низко расположенным центром тяжести может ехать на двух колесах только в самом крайнем случае — во время аварии, скажем, или сильнейшего толчка в бок.

В каком-то смысле Римо и в самом деле предоставил машине свободу действий. Она, без сомнения, тысячу раз разбилась бы уже в лепешку, но Римо в совершенстве владел своим телом. Именно поэтому управлять при такой гонке тяжелым «хамви» не было для него проблемой.

На повороте машина развернулась перпендикулярно дороге, и мастер Синанджу инстинктивно втянул голову в узкие плечи, пытаясь защититься от удара.

— Все прошло! — бросил ему Римо, переключил передачу и оглянулся. Бронеколонна выехала на шоссе и только-только стала разворачиваться.

— Им никогда не догнать нас, — с удовлетворением отметил Чиун.

— И за миллион лет не догонят! — согласился ученик.

Неожиданно послышался резкий свист, что-то пронеслось у них над головами и с ревом зарылось в красную глинистую почву кювета.

Пушечный выстрел эхом отозвался в ушах преследуемых.

— По-моему, они в нас целятся, — заметил Чиун.

— С ума сошли, что ли? Ведь знать не знают, кто мы такие. А вдруг мы их союзники, мало ли как бывает...

— Вот именно! К тому же едем на армейском джипе.

— Называется «хамви», да будет тебе известно.

— Они пытаются свистом остановить наш «хамви», — усмехнулся кореец, когда над ними снова пронесся выпущенный из танкового орудия снаряд. На сей раз он разорвался прямо перед ними. В воздух поднялись клубы пыли и частицы раскрошенного асфальта.

Римо остановился. Поглядывая через плечо, он развернул автомобиль, нажал на акселератор и погнал машину навстречу вражескому танку.

— По-моему, мы едем не в ту сторону, — заметил Чиун, не выказав, впрочем, ни малейшего беспокойства.

— Ну и что? Я голоден, устал как черт, да и вообще мне плюнули в душу.

— Ага. Значит, из-за каких-то временных трудностей ты решил свести счеты с жизнью, да еще и меня за собой тащишь?!