— Стихи про любовь искать!

— А чего приходилто?

— Так… От скуки…

— Ну… гляди… Самто к выходу дорогу найдешь? Неохота, понимаешь, от дела отрываться!

Серега както непонятно хмыкнул, кивнул и скрылся за дверью. Булатов шмыгнул носом, зачемто покачал головой вслед однокласснику и вернулся к Веркиному портрету, в углу которого явно не хватало еще одного золотого перышка.

К вечеру страница «Мы любим Веру Филимонову!» во всей своей красе уже висела на сайте «Лучшие друзья». Илья Булатов занялся приглашением в члены группы. Он разослал те тридцать приглашений, которые разрешал в один день сделать сайт, потом еще штук сорок, которые рассылать было нельзя, но он знал, как обойти эти препоны и запреты. Половину из этих приглашений он послал членам группы ненавистников Верки. Когда Илья собирался уже выйти из Интернета и заняться на сон грядущий хоть какиминибудь уроками на завтра, в группе появился первый член. Значился он под ником Серж Дзеркаль. На аве был изображен изящный мен в темных очках и белой распахнутой на груди рубахе, живо напоминающий популярного певца Артема Горькалова. Булатов подумал, что у Новикова нет никакой фантазии! Понятно, что Торпедой называться глупо. Он и сам не знал, почему у него вырвалась эта «торпеда». Но Сергею называться Сержем, хоть даже и Дзеркалем, еще глупее! Хотя… может и наоборот… никто не догадается, что Серж и Серега — одно и то же лицо. Илюха вчитался в строчки, которые тот наваял на стене группы:

А вот стишки показались неплохими. Одно странно: с какими еще другими томится Новиков, у которого никаких других и в помине нет! Впрочем, это неважно! Пусть все в группе думают, что у этого Сержа полно всяких крутых чувих, а он запал на Верку — и томится! Нет, что ни говори, а Новиков не зря самый умный в классе. Хорошо, что он вовремя пришел в гости неизвестно зачем и был им, Ильей, приспособлен к делу. Ждать, пока Новиков вступит в группу именно как Новиков, Булатов не стал, потому что был уже двенадцатый час ночи, а ни одного задания ни по одному предмету он так и не сделал. И сам он вступит в группу под другими именами уже завтра. Надо ж тоже придумать себе никнеймы и авы к ним получше, чем какойто там Серж Дзеркаль и его дурацкая рожа в виде плейбоя в белой рубахе.

Вера открыла страницу группы, которую сотворил Илюха Булатов. Ее чернобелая фотография с золотой птицей на аватаре была чудо как хороша. Это отметили все, кто вступил в группу. Их, вступивших, было немного — всего восемь человек. Шестеро из них скрывались под никами и аватарами. Седьмым был сам Илюха, поместивший на авку свою фотографию, здорово отшопированную. Он на ней казался настоящим супербоем с квадратным подбородком, которого у него в жизни и в помине не было, и с синими глазами, на самом деле являющимися серыми. Среди друзей смешно выделялся обычной школьной фотографией еще и Серега Новиков. Он просто вырезал свою физиономию из общего снимка их класса. Дурачок! И кому он здесь нужен? Хотя… то, что он вступил в эту группу под собственным именем в сложившейся ситуации, безусловно, является поступком.

Итого в классе за нее, Веру, всего два человека: Илюха и Новиков. Негусто.

Вере больше всего нравилось то, что писал некий Серж Дзеркаль. Он гдето находил очень хорошие стихи. Вера была не слишком сильна в поэзии, но понимала, что он посылает ей не самопальную дребедень, а чтото хорошее и высокое. Наверно, стихи какихнибудь классиков. Особенно ей понравилась его первая запись на стене группы. Вера набрала в поисковике строку «одной звезды я повторяю имя…» Оказалось, что эти слова написал Иннокентий Анненский. Сто лет назад… Сто… Неужели сто лет назад люди тоже любили? Удивительно… Кажется, что у них должна была быть какаято другая, странная, тягучая жизнь. Ни тебе телефонов, ни Интернета… Как они общалисьто с любимыми людьми, особенно если приходилось куданибудь надолго уезжать? Или если были какието препятствия для встреч? Нет, она, Вера, конечно, читывала романы из старинной жизни. Влюбленные пользовались обычными почтовыми отправлениями, то есть письмами. А еще раньше всякими дуплами, где оставляли записки, или поручали свои письма какимнибудь посыльным. Ненадежно все это… и долго… Так любовь пройдет и завянет, пока письмо дойдет до адресата. Впрочем, эта любовь и в век высоких технологий быстро вянет. Вот если вспомнить Алика Рогачева… Нет, лучше не вспоминать. Хотя… все равно вспоминается. Зайти, что ли, на страницу, где ее все ненавидят?

Вера кликнула мышкой и сразу наткнулась на аватар, представляющий собой ее фотографию с черными рваными дырами вместо глаз. Сердце резко рухнуло вниз и заколотилось гдето в животе так, будто там билось и не находило выхода неизвестное маленькое, но очень шустрое животное. Виски стали липкими от внезапно выступившего пота. Что эти люди от нее хотят? Аа… Вот что… Под названием группы все четко прописано крупными черными буквами: «ЛУЧШЕ ТЕБЕ УМЕРЕТЬ!» А что? Может, это выход? Как жить, если только два человека в классе хоть както тебя поддерживают? А что она имеет от этой их поддержки? Почти ничего. Подумаешь, какойто там Серж пишет ей про звезду! Он просто купился на красивую фотографию, которую сделал Булатов. Серж не знает о существовании группы «Мы ненавидим Веру Филимонову!». Может быть, его просветить? Послать ему ссылку на страницу ненавистников? Живо все свои стишки со стены постирает.

Дрожащими пальцами она настучала сообщение Сержу: «Пройди по этой ссылке и заткнись наконец навсегда!» Потом выключила компьютер. После прошла в родительскую спальню и достала из аптечки коробку с лекарствами, выставила перед собой кучу коробочек и баночек и задумалась. Если все смешать и выпить, то не факт, что все хорошо кончится. Она както читала в молодежном журнале, что отравление необязательно приводит к летальному исходу. Вопервых, можно выжить, но при этом изуродовать себе слизистую оболочку желудка так, что на всю жизнь останешься инвалидом, а питаться станешь только физраствором, который будут вливать через трубочку, вживленную в желудок. И потом… это только в кино отравившиеся лежат такие красивые, бледные, с потусторонними лицами. На самом деле они все измазаны рвотными и прочими выделившимися массами, потому что организм так просто не сдается и отторгает отраву.

Про перерезанные вены на запястьях она тоже читала. Этот способ ухода из жизни также имеет мало общего с тем, что показывают в сериалах. Яркая алая вода, а в ней прекрасная юная дева? Ничего подобного! Мерзкий, отвратительный труп в грязнобурой жиже! Даже сочувствия не вызовет, одно омерзение!

Стоп! А что ей, Вере, надо? Неужели сочувствие? Да от кого? Кто ей посочувствуетто? Все только обрадуются! Хотя… нет! Группе «Мы ненавидим Веру Филимонову!» больше некого будет ненавидеть! Ну, еще пару недель после ее смерти они, конечно, просуществуют, чтобы посмаковать результаты своей неутомимой деятельности, а потом им придется закрыться. Бедолаги! И чем же тогда займутся? Впрочем, какое ей дело, чем они займутся! Хоть чем! Но ради того, чтобы выбить почву у них изпод ног, она готова на все! Смерть так смерть! Вы этого хотите?!! Вы это получите! Она непременно придумает какойнибудь способ, чтобы уж наверняка… чтобы не жить потом всем противной инвалидкой! И плевать, как она будет выглядеть при этом! Пусть ее труп будет самым отвратительным в мире! Она себя все равно уже не увидит! Родителей, конечно, жалко, но… они еще нестарые люди, заведут себе другую дочку… или сына…

Вера смахнула выкатившуюся из глаза слезу, загнала другие поглубже и вытащила из берестяной шкатулки две тысячи рублей, которые ей подарили на день рождения. Пожалуй, перед смертью надо их потратить. Они же ее собственные! Чего им пропадать? Да, но ей ведь уже больше ничего не понадобится…