помешали бы моему проникновению на корабль, а это было необходимо мне для дальнейшего выживания.

Президент одарил министра обороны недоуменным взглядом.

Министр пожал плечами.

— Ничего не понимаю, — признался он.

— Понимаете или нет — это совершенно неважно, — заметил голос. — Важно, что я буду жить.

— Акцент у него не русский, — сообщил министр обороны уже шепотом. Стенографистка молча кивнула, подтверждая его слова.

— Вызываю “Юрия Гагарина”... Почему вы не отвечаете на вызовы вашего Центра управления?

— Потому что я не говорю по-русски, — ответил голос. — Я запрограммирован на английский язык.

— Понимаю, — кивнул президент. Прикрыв ладонью микрофон трубки, он повернулся к министру. — О чем, черт его побери, он толкует, а?

— Не имею представления, сэр, — в голосе министра обороны слышалась тревога. — Может быть, спросить, в чем он нуждается?

— Вы нуждаетесь в чем-нибудь?

— В посадке.

— Здесь?

— Я не понимаю, что значит “здесь”. Сформулируйте точнее.

— В Америке?

— Да, мне нужна посадка в Америке. Именно поэтому мне пришлось уничтожить этих роботов из мяса. Они бы помешали мне совершить посадку в Америке. Сам я не могу войти в атмосферу Земли — меня убьют силы гравитации. Но этот корабль защитит меня.

— О чем он, ради Бога? — застонал президент.

— Не могу понять, сэр. Возможно, у него поврежден мозг или расстроилась психика. Но если я верно понял его, он убил остальных членов экипажа.

— Убил?

— Да... он сказал, что уничтожил каких-то роботов из мяса. Если только, конечно, Советы не усложнили эксперимент, создав первую космическую мясную лавку, то...

— Никогда не слышал, чтобы так называли... людей.

— Вы не бывали на наших совещаниях в Пентагоне, сэр. — Министр обороны позволил себе слегка улыбнуться. — У нас существуют эвфемизмы практически для всего — например, ядерная война именуется “побочными повреждениями”. А отступление... по-моему, последним термином было “продвижение назад” или что-то в этом роде...

— Но почему он убил их? — вопросил президент.

— Возможно, чтобы убрать их с дороги. Думаю, он пытается просто перебежать. Может быть, самого его спросим?

— Вы хотите перебежать? Это так? — спросил президент своего невидимого собеседника.

— “Перебежать” есть способ передвижения или военный термин. Использование этого слова для обозначения задачи мне непонятно. Сформулируйте точнее.

— Я имею в виду — хотите ли вы получить убежище в Соединенных Штатах?

— Я хочу совершить посадку в Америке. Я уже говорил об этом.

Министр обороны, выхватив аппарат, нажал на кнопку паузы, чтобы его слова не попали на “челнок” по каналу связи.

— При всем моем неизменном уважении, сэр... последствия посадки этого корабля на американской земле могут быть крайне серьезными. Советы немедленно ответят. Как минимум в очередной раз урежут персонал нашего посольства в Москве. Или лишат наших дипломатов права отовариваться в спецмагазинах.

— С нашей стороны это тоже гуманный жест. Корабль попал в беду. Пусть садится. Я сам разберусь с последствиями.

— Умоляю вас, сэр...

— Я понимаю ваши чувства, — кивнул президент. — Но мы не можем бросить в беде этого несчастного. Заметьте, он предпочел говорить с нами, а не со своими русскими товарищами. Что же нам, по-вашему, делать?

— По крайней мере, не принимать решения, не переговорив с Россией. Возможно, мы сможем прийти к взаимопониманию.

Кивнув, президент поднял трубку переговорного устройства.

— Прошу извинить меня, “Юрий Гагарин”, но в данный момент я не могу позволить вам совершить посадку на американской территории.

— Мне не нужно вашего позволения. Я снижаюсь. Президент Соединенных Штатов Америки и министр обороны молча с ужасом наблюдали, как зеленый треугольник на экране развернулся острым углом к Земле. Советский “челнок” пошел на снижение.

“Юрий Гагарин” несся к Земле, словно акула, почуявшая добычу. Включились тормозные двигатели; чтобы замедлить скорость, кораблю потребовалось всего шесть секунд. Будто гигантская бабочка, “челнок” вошел в верхние плотные слои земной атмосферы.

На пульте сам собой двигался рычаг управления. Вспыхивали и гасли сигнальные лампы, щелкали переключатели. Казалось, что корабль ведет какой-то многорукий призрак.

Белые крылья корабля стали желто-оранжевыми по периметру; на скорости восемнадцать тысяч миль в час “Юрий Гагарин” преодолевал ионосферу и стратосферу. Сработали хвостовые двигатели; взмыв над поверхностью Тихого океана, “Юрий Гагарин” взял курс на западное побережье Соединенных Штатов Америки.

В Центре управления Белого дома царила тихая паника.

— Господин президент, вынужден официально уведомить вас, — сухим тоном известил министр обороны. — Нам придется нанести по этой штуке ракетный удар. Она движется в сторону Калифорнии.

— Они терпят бедствие, — не сдавался президент.

— Вероятно, они смогут с ним справиться, нам же в случае его посадки бедствий просто не избежать. Мы не можем — не должны — позволить советскому летательному аппарату безнаказанно проникнуть в наше воздушное пространство, сэр. Мы не знаем, какова их задача. Вполне возможно, они имеют на борту ядерное или биологическое оружие.

Президент вслушивался в непонятную, но убедительную по интонации ругань по-русски, доносившуюся из динамика. Стенографистка невозмутимо продолжала переносить уже переведенные проклятия на бумагу.

— Что они говорят? — осведомился президент.

— Угрожают, — ответила стенографистка, не поднимая головы. — Грозят космонавтам страшными карами, если они осмелятся посадить корабль где-либо вне территории Советской России.

— Старый трюк, — проворчал министр обороны. — Они думают, мы из сочувствия предоставим экипажу политическое убежище, и начнут очередную кампанию против нас.

Президент тем временем рассматривал развернувшуюся во весь экран тактическую карту Соединенных Штатов Америки. “Челнок”, вернее, изображавший его зеленый треугольник пересек пунктирные линии долготы и широты над ядовито-зеленой полосой, отмечавшей побережье Калифорнии.

— Нужно выслать истребители, — произнес министр обороны, — и посадить его. Если откажется — сбить к чертовой матери. Все по закону, нас оправдают.

— Возможно. Но поймет ли нас мир? Представляете как это будет выглядеть — мы сбили терпящий бедствие корабль? В сто раз хуже, чем тот случай, когда русские сбили корейский пассажирский самолет.

— Да... А, возможно, этого они и хотят, — подумав, согласился министр. — Вполне возможно, это ловушка... Что же нам делать, Боже ты мой?!

— Высылайте истребители в любом случае, — отдал распоряжение президент. — Прикажите им вести “шаттл”, но не предпринимать никаких действий против него. Посмотрим, где они приземлятся.

“Юрий Гагарин” совершил посадку там, где этого меньше всего ожидали — в