Он взмахнул рукой над головой пленника, и Армалайд, закатив глаза, начал заваливаться набок. Римо успел поймать его и вернул в прежнее положение.

— П... простите, Мастер, — выдохнул Армалайд. — Ну и когда это случилось, он решил, что нужно нам разделиться — боялся, что вы захотите за своего приятеля отомстить. А в его планы прямое столкновение не входило.

Он и заставил меня спереть для него мусоровоз, на нем и уехал. А мне приказал дожидаться, когда вы появитесь. Ну а дальше вы знаете сами. Вот.

— И он водит этот мусоровоз? — удивился Римо.

— Водит — это не то слово. Он сам стал им. А мусоровоз потому, что в него как раз влезал этот самый спутник.

— Куда же он направился?

— Он мне не сказал. Но, думаю, делает где-нибудь свое дело, стерилизует народ. Он вообще хочет очистить от машин из мяса весь мир. От людей, то есть.

— Безумие какое-то, — покачала головой Анна.

— Нет уж, мэм, — это и есть выживание в его самой совершенной форме. Вы избавляетесь от человечества без всяких проблем. Никаких больше войн, никакого расизма и ядерной угрозы, навалом еды, воздуха и прочего. И только двое в мире — я и он.

— Но потребовалось бы не менее восьми десятков лет, — возразил Смит, — прежде чем на Земле умер бы последний ее житель.

— Мы надеялись на полвека, — признался Эрл Армалайд. — За пятьдесят лет даже самые молодые одряхлеют настолько, что мы вполне сможем помочь им отправиться на тот свет. Может, вы, ребята, запустите снова мои руки-ноги? Я уже вполне созрел ехать прямо в тюрьму.

— Увы, — развел руками Римо.

— А? Ну ладно, поеду так.

— Вряд ли.

Чиун кинул вопрошающий взгляд на Смита.

— Какова будет воля Императора?

— С ним все, в общем, ясно, — Смит пожал плечами. — Несчастный случай — только, прошу, аккуратнее.

— Что предпочитаете — сердечный приступ или внезапное удушье?

Римо наблюдал, как лицо Армалайда меняет цвет.

— Эй... послушайте, парни, вы не имеете права! Это противоречит Женевской конвенции. И потом, я же никого не убивал. Ну, стерилизовал там человек шесть... а в законе про это ничего не написано. Так что никаких прав у вас нету...

— А полицейские и агенты налоговой службы? — напомнил Смит.

— Ну, это другое дело. Это была война.

Это были последние слова, произнесенные Эрлом Армалайдом, — Анна, шагнув вперед, разрядила “вальтер” прямо в низкий морщинистый лоб специалиста по выживанию.

Тело Армалайда вытянулось на земле, несколько раз судорожно дернулось и замерло.

— Ну и работенку ты нам задала, — покачал головой Римо. — Теперь придется искать, где его зарыть, — иначе не избежать расследования.

— Ты так ничего и не понял, жалкий кретин! — выронив пистолет, простонала Анна. — Ты настолько погружен в собственные убогие размышления, что ничего, ничего не видишь вокруг себя!

— А что я должен увидеть?

— То, что я тоже стерилизована!

— Так из-за этого все твои страдания? — спросил Римо.

— А ты как думал!?

— Справимся, — пообещал Римо, весьма обескураженный тем, что, оказывается, Анна страдала вовсе не из-за неразделенной любви к бывшему полицейскому Римо Уильямсу.

— Так все же — кто такой Гордонс? — в который раз спросила Анна Чутесова.

Они сидели в кабинете Смита в “Фолкрофте”. За окном пролив Лонг-Айленд тонул в ночной темноте. Ночь была безлунной, и кабинет освещали только тусклые лампочки аварийного освещения. Однако их света оказалось достаточно, чтобы Анна неожиданно заметила в углах кабинета толстый слой пыли. Конечно, рассеянно подумала она, Смит ведь наверняка убирается сам. Да и кому может он доверить уборку своего кабинета? В конце концов, секретность превыше всего...

Смит восседал за своим дубовым столом, на котором светился экран компьютера. Анне казалось, что это сосуд с джинном, который вот-вот вылетит, чтобы исполнить желания своего повелителя. Смит набирал что-то на клавиатуре.

Анна обернулась к Римо и Чиуну.

— Может быть, вы соблаговолите ответить на мой вопрос?

— Анна хочет знать, кто такой Гордонс, папочка.

— Не смейте повторять при мне это дьявольское имя, — скривился Чиун.

— Анна — очень красивое имя, а вовсе не дьявольское, папочка. И она не виновата в том, что ты облучился. В конце концов, она тоже получила дозу этих самых волн.

— Да я говорю не о ней, — рассердился Чиун, — а об этой мерзкой машине!

— А, о Гордонсе. Тут ты прав, разумеется.

— Так кто-нибудь ответит на мой вопрос?

— Гордонс — это робот-андроид, — произнес, вздохнув, Римо. — Знаешь, что такое андроид? Нет?

— Знаю, — заверила его Анна.

— Отлично, — просиял Римо. — Тогда, может, объяснишь заодно и мне? Я вот так и не понял этого.

Приподнявшись на полу, он принял позу лотоса. Чиун устроился поудобнее на дубовом стуле. Необычное расположение, подумала мельком Анна. Обычно Римо пользовался стульями, а Чиун предпочитал сидеть на полу.

— Андроид — искусственное подобие человека, — донесся голос доктора Смита, сопровождаемый пощелкиванием клавиш компьютера. — Следующая ступень по сравнению с обычным роботом. Иногда и выпускается в облике человека, с искусственной кожей и механическими конечностями.

— Благодарю вас, — кивнула Анна. На Римо она посмотрела брезгливо, словно на таракана или клопа.

Уязвленный, Римо поднялся с пола.

— С Гордонсом мы впервые встретились много лет назад, — начал Римо уже серьезным тоном. — Полное имя его — мистер Гордонс. В честь популярной марки джина, разумеется. Был он частью одной шизоидной космической программы — искусственный мозг, созданный для пилотирования космических аппаратов и выполнения долгосрочных заданий, которые были не под силу живым существам. И запрограммированный на выживание — при любых условиях, что бы ни случилось. Программисты, видимо, знали свое дело, судя по тому, что он жив до сих пор. Мы уже раза три пытались уничтожить его, а вот поди ж ты.

— Это было бы самым разумным, — проворчал Чиун.

— Продолжай, — кивнула Анна Чутесова.

— Как бы то ни было, — продолжал Римо, — Гордонс был просто очередным экспериментом. До него были мистер Смирнофф, мистер Сигрэмс и еще несколько. Спец из НАСА, которая ведала проектом, была большой поклонницей выпивки. Потому и давала им такие имена. А потом правительство решило прекратить финансирование, и Гордонс как-то узнал об этом. И понял, что и его ждет незавидная судьба — разберут, дезактивируют или что-нибудь в этом роде. Принял облик отца своей создательницы и исчез.

— Как может машина принять облик человека? — недоверчиво взглянула Анна на рассказчика.

— Обычно сначала сдирает с него кожу... ну и другие разные операции. Анна поежилась.

— Чудовище какое-то, — покачала она головой. — И когда только вы, мужики, прекратите плодить разных монстров? Ну, скажи мне — когда?

— Позволю напомнить, — прищурился Римо, — тот спец из НАСА, руководитель проекта и любитель