что.

С этими словами он покинул лабораторию.

Президент Соединенных Штатов с утра находился в удрученном настроении. Поисковые отряды ВВС, Национальной гвардии и береговой охраны были отозваны. Никаких следов пропавшего русского “челнока” не удалось обнаружить в радиусе тридцати миль от предполагаемого места исчезновения. Все сводки, полученные за последние сутки, сходились на одном — “Юрий Гагарин” не поддается обнаружению.

— “Не поддается”, — проворчал президент: — Просто не умеете искать. Вот в чем дело. И нечего тут...

— Существует еще одна возможность, господин президент, — подал голос министр обороны, который хорошо понимал, как отразятся непосредственно на нем все промахи подчиненных ему ведомств и подразделений.

— Какая же? — устало спросил президент. Разговор происходил у знакомого всему миру письменного стола в Овальном кабинете Белого дома.

— Русский “шаттл” мог намеренно исчезнуть с экранов наших радаров. Возможно, он снизился и над самой поверхностью моря через Европу вернулся к своим.

— Тогда почему Советы до сих пор визжат, что мы удерживаем их корабль?

— Возможно, “Юрию Гагарину” не удалось добраться домой.

— А тот тип, который, как утверждают, забрался на борт в аэропорту Кеннеди? Слышно что-нибудь о нем?

— Сведения, полученные нами, оказались весьма краткими. По сообщениям ЦРУ, сотрудники ФБР обнаружили недалеко от аэропорта брошенный фургон с номерами штата Миссури. Фургон принадлежит фермеру, который заявил об угоне несколько дней назад. Есть версия, что фургон угнал находящийся в федеральном розыске преступник по имени Эрл Армалайд, обвиняемый в уклонении от уплаты налогов, сопротивлении при аресте и убийстве нескольких сотрудников налоговой службы.

— Ого!

— Чрезвычайно опасный тип, сэр, — подтвердил министр обороны. — Осаду его дома транслировали даже по телевидению.

— А, это тот... гм... специалист по выживанию, который отгрохал на холме крепость? Так это он пробрался на борт русского корабля?

— Звучит не очень убедительно, сэр, но наши коллеги из ЦРУ склоняются к тому, что ФБР располагает именно этой информацией.

— Склоняются? Так почему они не спросят у самих фэбээровцев, черт их возьми? Что, на телефонные звонки из ЦРУ в ФБР принципиально не отвечают?

— Ну... видите ли, господин президент, существует некоторое... э-э... соперничество между ведомствами. В ЦРУ считают, что если они сейчас попросят ФБР об услуге, то те могут потом вспомнить об этом в самый неподходящий момент. Ну и наоборот, разумеется. Понимаете сами...

— Я понимаю только одно — все мы здесь должны быть и будем в одной команде. И только так, — яростно отрубил президент. Схватив телефонную трубку, он велел оператору соединить его с директором Федерального бюро расследований. — А еще что-нибудь есть? — прижав трубку к подбородку, вполголоса спросил президент у министра.

— Имеется еще небольшая проблема с образцами, собранными в аэропорту Кеннеди. Специалисты из ФОРТЕКа не могут приступить к анализу, поскольку против них уже выдвинуто несколько обвинений.

— Обвинений? — Лицо президента покрылось красными пятнами.

— Так точно, сэр. Ряд федеральных учреждений и ведомств полагает, сэр, что анализ этих образцов является их прерогативой. Поэтому...

— Моя бы воля, я бы их всех поставил к стенке! — Президент, не стесняясь, уже кричал в голос. Однако когда в трубке послышались какие-то звуки, президент немедленно прижал ее к уху и обычным тоном произнес: — Да? Нет, не вас, господин директор. Я тут беседую с министром обороны. Подождите минуту. — Прикрыв микрофон трубки рукой, президент повернулся к вытянувшемуся в струнку министру: — Согните этих ублюдков в жилетках в бараний рог. Как — это ваше дело. Поделите эти образцы между кем хотите, но чтобы завтра у меня были данные анализа. В кои-то веки наше пространство нарушил советский космический аппарат — и никто, дьявол вас возьми, пальцем о палец не ударит! Это, к вашему сведению, правительство Соединенных Штатов, а не спальня вашей бабушки!

— Да, господин президент. — Поклонившись, министр обороны покинул Овальный кабинет.

К долгой беседе президент расположен не был, поэтому задавать вопросы директору ФБР решил без преамбулы.

— Что вы знаете о том типе, что проник на борт советского “шаттла” в аэропорту Кеннеди?

— По нашему мнению, господин президент, его имя Эрл Армалайд, бывший... гм... специалист по выживанию, ныне — в федеральном розыске. Есть версия, что советский “челнок” был захвачен Армалайдом с сообщником, они же угнали корабль в неизвестную третью страну... Версия проверяется.

— То есть являет собой полную ахинею — почему бы вам сразу не признать это?! — прорычал президент.

— Как вам сказать, господин президент... С одной стороны, Армалайд был объявлен в розыске всего за несколько дней до посадки “шаттла” — слишком небольшой срок, чтобы детально спланировать угон. С другой стороны, маловероятно, чтобы советский экипаж посадил “шаттл” в нью-йоркском аэропорту специально для встречи с Армалайдом.

— Мудреные у него способы скрываться от налогов, — сухо произнес президент.

— Однако персонал ВВС, находившийся на тринадцатой полосе, опознал Армалайда по фотографии. Поэтому мы практически со стопроцентной уверенностью можем констатировать, что он попал на борт “шаттла”, прежде чем тот оторвался от земли.

— Боюсь, я не совсем понимаю вас. Есть еще какая-нибудь информация?

— Так точно, еще недавнее сообщение о том, что Армалайда видели в закусочной-бистро недалеко от местечка Рай, штат Нью-Йорк.

На другом конце линии повисло молчание.

— Господин президент, вы слышите меня? Голос президента, неожиданно возникший в трубке, принял металлический оттенок и словно бы куда-то отодвинулся.

— Значит, Рай находится в предполагаемой зоне приземления “шаттла”?

— Так точно, сэр. Поэтому сообщение показалось нам достойным рассмотрения. Однако наши агенты не обнаружили там никаких следов Армалайда.

— Простите, — извинился президент. — Мне нужно позвонить по чрезвычайно важному делу. Всего хорошего.

Выскользнув из Овального кабинета, президент объявил дремавшей в приемной секретарше, что сам собрался немного соснуть. Он знал, что новости о его “злоупотреблении рабочим временем” завтра же просочатся в прессу, но это его мало заботило. Если бы только они знали, чем он занимается во время этих своих “злоупотреблений”... Президент улыбнулся про себя. Нет, не дай Бог — еще подвергнут импичменту. Правда, потом они сразу вспомнят про поправку номер двадцать один — и он займет Овальный еще на один срок. Что ж, поживем-увидим.

Войдя в собственную спальню, президент присел на край кровати и выдвинул нижний ящик комода. В ящике оказался телефон. Обычный аппарат фирмы “Америкен телефон энд телеграф”, ярко-красный, с одной лишь особенностью — без кнопок набора. Сняв трубку, президент поднес ее к уху и прислушался.

На другом конце линии ему ответил голос доктора Харолда У. Смита:

— Слушаю вас, господин президент.

— Вся эта катавасия с “Гагариным” зашла в тупик, Смит. Однако для вас у меня есть кое-какие сведения. ФБР сообщило мне, что тип, который пробрался на борт “челнока” в аэропорту Кеннеди, — не кто иной, как находящийся в розыске преступник по имени Эрл Армалайд. И всего два дня назад его видели в вашей местности. Понятия не имею, что все это значит, Смит, но в голову мне сам собой приходит тот инцидент, который был у нас с русскими пару лет назад, насколько я помню.

— Три года назад, господин президент, — поправил Смит.