— Если, говоря иносказательно, вы будете отцом моего ребенка, то спустя годы вы не явитесь ко мне с требованием заплатить вам деньги.

Вторая причина была столь заумной, что Макаллистер некоторое время сидел соображая, что же она имеет в виду, а потом расхохотался громким раскатистым смехом.

— Нет, миссис Лоуренс, не говорите: мы определенно с вами поладим. — Он протянул ей правую руку. — Давайте заключим договор.

На один миг Карен задержала свою руку в его большой теплой ладони и позволила себе посмотреть ему в глаза и увидеть, как вокруг них от смеха собираются еле заметные морщинки.

Затем она резко высвободила руку.

— Когда и где мы встречаемся? — спросила Карен.

— Машина заедет за вами завтра в шесть утра. Мы летим первым рейсом в Нью-Йорк.

— Мне казалось, ваш друг живет в Виргинии, — подозрительно заметила Карен.

— Так оно и есть, но я подумал, что сначала мы заедем в Нью-Йорк и приоденем вас, — сказал Таггерт без околичностей, как если бы он был богатым всесильным рабовладельцем, а она — служанкой в лохмотьях.

Карен на секунду спряталась от него за своим бокалом с шампанским, чтобы он не заметил выражения ее лица.

— Понятно. Судя по всему, вы любите, чтобы ваши невесты были хорошо причесаны и одеты.

— Но, по-моему, это мечта всех мужчин?

— Тех мужчин, которые судят только по внешнему виду!

— Ой, вы опять делаете мне больно!

— Простите, — покраснела Карен. — Если я должна играть вашу невесту, мне лучше попридержать язык. — Она в упор посмотрела на Макаллистера. — Мне не придется изображать заботливую обожающую кошечку?

— Другие женщины, с которыми я был помолвлен, не изображали, значит, не придется и вам. Хотите еще шампанского, миссис Лоуренс?

— Нет, благодарю вас, — вставая, отказалась Карен и пошатнулась, едва удержавшись на ногах. Шампанское, огонь в камине и темноволосый красавец действовали разрушительно на защитные инстинкты женщины. — Встретимся завтра в аэропорту, но, пожалуйста, не будем заезжать в Нью-Йорк. — Когда Макаллистер хотел что-то сказать, Карен остановила его:

— Положитесь на меня.

— Прекрасно, — сказал он, поднимая бокал. — До завтра. Карен зашла к себе, взяла свои вещи и спустилась на лифте на первый этаж. А так как она чувствовала себя неспособной вести машину, то попросила охранника вызвать ей такси, чтобы доехать до небольшой торговой улицы на южной окраине Денвера.

— Бетти, это ты? — неуверенно спросила Карен женщину, запиравшую дверь косметического салона. Карен смотрела на волосы женщины и не могла решить, в какой цвет они покрашены — апельсиновый или лимонный. Во всяком случае, это был очень редкий оттенок.

— Я вас слушаю, — сказала женщина и, не узнавая, посмотрела на Карен.

— Ты не узнаешь меня, Бетти? Мгновение Бетти растерянно смотрела на Карен и вдруг заулыбалась.

— Карен, это ты? Что это у тебя на голове? Это…

— Это волосы, — подсказала Карен.

— Может, ты и называешь это волосами, но только не я. И посмотри на свое лицо! Ты что — приняла монашество? Твое лицо так намыто, что в него можно смотреться, как в зеркало.

Карен рассмеялась. При жизни Рея посещение салона Бетти было почти единственной роскошью, которую она себе позволяла. Бетти причесывала ее, просвещала, какие сейчас в моде косметика и маникюрный лак, давала советы и множество рекомендаций во всех областях жизни. Бетти не только была талантливым парикмахером, но и психотерапевтом для своих клиенток, причем умеющим хранить тайну, как если бы она дала клятву Гиппократа. Клиентка могла доверить Бетти любой секрет с полной уверенностью, что никто ничего не узнает.

— Не могла бы ты меня постричь и сделать прическу?

— Что за вопрос, конечно. Позвони мне завтра и…

— Нет, сейчас. Я улетаю рано утром.

Но Бетти не желала слушать подобные глупости.

— Дома меня ждет голодный муж, и я провела на ногах целых девять часов.

Приехала бы раньше.

— Хочешь я тебе расскажу необыкновенную историю?

— Так ли уж хороша твоя история? — выразила сомнение Бетти.

— Ты, конечно, слышала об Макаллистере Таггерте, моем красавце боссе? Так вот, у меня, наверное, будет от него ребенок, и при всем том он никогда ко мне не прикасался. И никогда не прикоснется.

Бетти сунула ключ обратно в скважину.

— Могу точно сказать, что на твою голову уйдет полночи.

— А как же твой муж?

— Ничего, обойдется консервами.

Держа в руке стакан с апельсиновым соком, Карен откинулась на спинку кресла в бизнес-классе. Рядом с ней Макаллистер Таггерт уже углубился в бумаги, извлеченные из портфеля.

Когда рано утром Карен приехала в аэропорт, ее провели в салон, о существовании которого в Денверском аэропорту она и не подозревала. В салоне Карен, стараясь не привлекать к себе внимания, тихо поместилась в кресле напротив Таггерта, но он не только не поздоровался с ней, но даже не удостоил ее взглядом. По прошествии десяти минут, погруженный в свои мысли, он рассеянно взглянул на нее и снова уткнулся в бумаги. Через несколько мгновений он прекратил изучать документы, поднял голову и, как с глубоким удовлетворением отметила Карен, более внимательно посмотрел на нее; это был долгий изучающий взгляд, охвативший ее всю, от головы до кончиков туфель.

— Если я не ошибаюсь, вы Карен Лоуренс? — спросил он, вызвав у нее улыбку и тем самым подтвердив, что она не впустую провела сначала три часа у Бетти в бигуди и с грязевой маской на лице, а потом три часа дома, роясь в шкафах и примеряя все подряд.

Таггерт сказал ей, что ему придется работать по пути в Виргинию, и, когда они заняли свои места в самолете, он действительно снова занялся бумагами, но тем не менее время от времени поглядывал на Карен.

Она же сидела в кресле рядом с ним, пила апельсиновый сок и с каждой минутой все сильнее скучала.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила Карен, кивая на документы.

В ответ он улыбнулся ей той улыбкой, какой мужчина улыбается женщине, которую считает хорошенькой, но безмозглой.

— Если бы я захватил с собой портативный компьютер, вы могли бы кое-что напечатать для меня, ну а сейчас мне нечего вам предложить, у меня нет для вас работы. Да это и не столь важно, я просматриваю документы, чтобы принять кое-какие решения.

Ясно, подумала она, дело для мужского ума. — Какие? — все же спросила Карен, и тень неудовольствия омрачила его красивое лицо. Он явно предпочитал, чтобы его женщины побольше молчали.

— Это вопросы покупки и продажи, — коротко ответил он тоном, который пресекал дальнейшие детские вопросы.

— И что же все-таки вы собираетесь покупать или продавать? — настаивала она.

Слегка нахмуренные брови теперь недовольно сдвинулись. Странная вещь любовь, подумала Карен. Взгляни на нее Рей вот так сурово, и она бы немедленно стушевалась, но этот человек не вызывал у нее абсолютно никакого страха.

Он понял, что Карен не оставит его в покое, и раздраженно ответил:

— Я подумываю о покупке небольшой издательской фирмы. И снова уткнулся в бумаги.