а земли Майлса будут конфискованы. Что касается Рейна, король пригрозил сжечь леса, в которых тот укрывается.

Гевин умолял брата отпустить Элизабет. Майлс все эти дни почти ни с кем не разговаривал и бросал на Элизабет полные тоски взгляды. Элизабет начала осознавать, что их совместное пребывание подходит к концу. Майлс буквально заставлял ее проводить с Мак-Арранами большую часть времени, словно пытаясь подготовить к тому, что ожидает ее в будущем — в будущем, но уже без него.

Элизабет разрывалась на части. С одной стороны, ей действительно хотелось научиться не бояться мужчин, а с другой — она ни на минуту не могла представить себя без Кита и Майлса. «Проклятье!» — бормотала она, находясь одна в комнате. Как же она умудрилась так быстро пройти путь от свободы к полнейшей зависимости?

Гевин снова прибыл в Шотландию, и на этот раз в такой ярости, что не шла ни в какое сравнение с его вспышкой гнева во время первого визита. Впервые Элизабет почувствовала отчасти и свою вину, потому что сама хотела остаться в миролюбивом доме Мак-Арранов. И поэтому, когда Майлс вошел в комнату, она попросила разрешить ей покинуть замок вместе с Гевином. Она намеревалась объяснить, что хочет тем самым спасти как его, так и свою семью, но Майлс прервал ее. Гнев Стивена и Гевина вместе взятых был пустяком по сравнению с гневом Майлса. Он ругался на трех языках, швырял вещи, голыми руками разломал в куски стул, раскрошил топором стол. Тэм и сэр Гай с трудом справились с ним.

Очевидно, Гевин и Стивен не впервые видели своего младшего брата в таком состоянии. После устроенной Майлсом сцены Гевин счел за благо уступить ему и убрался от греха подальше. А опустошенная Элизабет осталась, не спуская полных слез глаз с перепившего Майлса. «Роджер и Майлс, — печально думала она. — Роджер и Майлс… У меня есть дом, два брата, один из них в поисках своей сестры вдоль и поперек прочесывает острова, а я проливаю слезы над своим врагом… над тем, кто не только защитил меня, но был вдобавок терпим и добр и научил ценить жизнь».

Майлс вяло открыл глаза.

— Я напутал тебя? — хриплым голосом спросил он.

Она лишь кивнула в ответ.

— Я сам себя путаю. Такое со мной случается не часто. — Поймав ее руку, он прижал ее к щеке, как ребенок прижимает к себе игрушку. — Не покидай меня снова, Элизабет. Мне тебя подарили: ты — моя. — Повторяя эти слова как заклинание, он провалился в глубокий сон.

Это случилось четыре дня назад, всего каких-то четыре дня, а сегодня он собирается оставить ее в одиночестве на целых три дня и отправиться со Стивеном охотиться на кабана. Возможно, Майлс не догадывался об охватившем ее страхе. Может быть, он настолько уверен в себе, что думает навсегда удержать ее около себя. Однако Роджер уже направился в Шотландию… Интересно, как поступить ей, когда она прибудет сюда со своей армией? Неужели она сможет остаться и наблюдать, как Мак-Арраны будут воевать с ее братом? Разве она способна следить за поединком между Роджером и Майлсом? Ей что, взять на руки Кита и смотреть, как будет умирать Майлс, или, наоборот, обнимать ночью Майлса, ощущая на губах кровь своего брата?

— Элизабет? — окликнула ее Бронуин, заглянув в дверь. — Майлс сказал мне, что ты не едешь с ним на охоту.

— Да, это так, — кивнула она с огорчением. — Я вынуждена остаться здесь в окружении мужчин, готовых не спускать с меня глаз и наблюдать за каждым моим шагом. Мужчины позади меня, мужчины рядом со мной — кругом одни мужчины.

Некоторое время Бронуин молча взирала на белокурую девушку.

— За кого ты переживаешь больше: за Майлса или брата?

— За обоих, — честно призналась Элизабет. — А ты тоже волновалась, когда привезла к шотландцам мужа-англичанина? Волновал ли тебя вопрос, можно ему доверять или нет?

В глазах Бронуин заплясали веселые огоньки.

— Эта мысль приходила мне в голову. У Стивена было единственное желание — услышать мое признание в любви. Но я была уверена, что любовь — это нечто большее, чем просто необъяснимое чувство.

— Это действительно так?

— Да, — продолжала Бронуин. — Думаю, некоторые женщины любят мужчин, не задумываясь над тем, что они из себя представляют. Я же должна была быть уверена, что Стивен нужен не только мне, но и моему клану.

— А что если бы ты его любила, любила всем сердцем, а твой клан возненавидел бы его? Что если бы жизнь со Стивеном означала отчуждение от твоего клана?

— Я бы выбрала свой клан, — внимательно наблюдая за Элизабет, ответила Бронуин. — Я бы многое отдала, даже собственную жизнь, лишь бы уберечь наше семейство от междоусобной войны.

— И это как раз то, чего ты ждешь от меня! — воскликнула Элизабет. — Ты полагаешь, что мне необходимо вернуться к брату. Теперь, когда нет Майлса, вполне подходящее время. Если бы в моем распоряжении было несколько ваших мужчин, я бы могла… — Она осеклась, не в силах отвести взгляда от Бронуин.

Наконец Бронуин заговорила:

— Я уважаю брата своего мужа. Я не стану помогать тебе бежать.

Элизабет обняла Бронуин:

— Что же мне делать? Ты видела реакцию Майлса на мое предложение вернуться к Роджеру. Стоит ли мне пытаться еще раз бежать? О Господи! — Она отпрянула. — Ты ведь тоже относишься к числу моих врагов.

— Нет, — улыбнулась Бронуин. — Я тебе не враг, как, впрочем, любой из Монтгомери. Мы все полюбили тебя от всей души. Кит вообще пойдет за тобой на край света. Но настанет время, когда тебе придется сделать выбор. И в этом тебе никто не сможет помочь. А теперь спускайся вниз и поцелуй на прощание Майлса, пока он не стал опять крушить мою мебель. У нас ее и так мало. Кстати, каким образом очутился на полу гобелен?

Они уже спускались по лестнице, и Элизабет, услышав вопрос, покраснела, вызвав у Бронуин приступ неудержимого смеха.

— Элизабет! — Майлс заулыбался, подталкивая девушку в темный угол, где она бросилась ему на шею и принялась неистово целовать. — Меня не будет всего три дня. Будешь по мне скучать все это время?

— Ты представляешь собой наименьшее из всех зол. Когда ты вернешься, на твоей совести будут перебитые пальцы ног у полдюжины мужчин.

Он нежно погладил ее по щеке:

— Не думаю, что они станут дерзить после случившегося с сэром Гаем.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Бронуин отправила этого чудо-великана под опеку одной хорошенькой девушки, и эту парочку теперь не разлить водой. Он носит ей воду и, несомненно, украшал бы вышивкой ее рубашки, если бы только он умел держать в руках иглу.

При этих словах Элизабет чуть было не пнула Майлса ногой: ведь под шотландской накидкой он носил ею собственноручно вышитую рубашку.

— Полегче, моя маленькая пленница, веди себя прилично, а не то отправлю домой.

Взгляд Элизабет посуровел, но Майлс, рассмеявшись, потерся носом о шею девушки:

— В твоих глазах можно прочитать все твои мысли и чувства. Поцелуй меня еще разочек, и я постараюсь очень скоро вернуться.

Минуту спустя Элизабет осталась в одиночестве, ощущая тяжесть на сердце. Что-то должно было случиться, и она это знала. Ее первым желанием было спрятаться в своей комнате в оставаться там все три дня, но она понимала, что Майлс прав. Сейчас наступил как раз подходящий момент, чтобы попробовать окончательно преодолеть свой страх.

Во второй половине дня она устроила для себя небольшое путешествие. Элизабет решила взять Кита и десять человек охраны из числа Мак-Арранов, включая Тэма, и отправиться верхом к руинам замка, о которых ей поведала Бронуин. Кит сможет изучить окрестности, а она получит возможность справиться со своим страхом.