Настоящий тунгус и защищает.

Но вот появляется волк. Он врезается в стадо — и одного из оленей режет. А захочет, и не одного.

Предположим, он режет единственного у тунгуса-шамана оленя. Можно бы волка остановить, но тунгус сидит и спокойно курит свою трубочку — табак наполовину с оленьим волосом и стружками. И принимает урок-благословение. В чём урок — позже. Знание совсем уж неожиданное, чтобы о нём говорить в начале книги.

Настоящий тунгус, имею в виду, шаман, не помешает волку никогда.

Учтите, что тунгусский шаман и есть тот самый олень.

Волк, получается, для максимально развитого тунгуса важнее даже самой его жизни, и даже его семьи. Понять причину — понять великие тайны жизни. Понять тайну — обрести великое могущество. А эта тайна наговаривается многим из нас голосом бабушки: Серый волк воскрешает Ивана- царевича.

Кабинетные цивилизаторы учат, что волки идут туда, куда направляются олени. Но настоящие таёжные охотники знак причинно-следственной связи поменяют на противоположный: олени идут туда, куда идёт волк. Он хозяин. И дело не только в передвижном варианте «долины смерти»…

Даже в мемуарах полярников, того же Моуди, например, можно найти, что мигрируют именно олени, а волки остаются на месте.

Тунгусы — это Заполярье. Но и казаки наши, с противоположного, заметьте, конца — с юга, из выжженных солнцем степей, тоже не в неведении…

Знание о волке как спасителе разом и отдельного человека, и народа у казаков из поколения в поколение передаётся в виде легенды о Великом Атамане. Великий Атаман — это тот, чьи соратники будут выходить победителями из любой передряги, даже самой страшной, грозящей тотальным уничтожением. Народу при нападении на него какого-нибудь «Гитлера» без Великого Атамана не сдюжить.

Великий Атаман — герой самоотверженный, благородный. Как бирюк. Так называют одинокого матёрого волка.

О бескорыстии Великого Атамана можно и не говорить.

Спаситель народа. Подчёркиваю: Спаситель …

Так вот, по казацкой легенде, тот, кто встретится со взглядом умирающего волка, тот и станет тем самым непобедимым Атаманом.

Я полагаю, что источник могущества — в волке лишь частично, в большей степени, в самом человеке. В стрессовой ситуации с присутствием волка в «картинке» — ситуации без волка неповторимой — происходит инициатическое овладение ведением того предка, которого мы называем великим посвящённым.

Всякая инициация сильно изменяет человека, инициация «волк» — в особенности. В некоторых народах говорят о передаче духа волка («аморака»). Если кому из читателей неясно устройство подсознания и непонятны механизмы инициации, то можно говорить о передаче духа. Пусть неточно, но вполне допустимо.

Смысл слова «атаман» по Гребню Девы крайне интересен.

ТН-М — «[1] тайну смысла жизни».

МН-Т — «овладевший потоком родовой памяти».

МТ-Н — «первый у Матери», то есть «первородный Девы», «особенно приближенный к Деве».

Что и говорить, «особенно приближенный к Деве» овладел потоком родовой памяти, естественное следствие чего — постижение тайного смысла жизни.

Великий-то атаман, конечно, великий, да, спаситель, но…

Всегда это «но»!

Но война кончается, враг повержен, народ спасён и, казалось бы, должен испытывать к Спасителю благодарность — согласно благородному принципу справедливости. Но, победив интервентов, Великий Атаман вдруг оказывается в пустыне неприязни — и это-то среди своих! Среди тех, чьих детей он спас! Вдруг обнаруживается, что Атамана мало кто понимает (в самом деле, и многие ли овладели потоком родовой памяти и поняли глубинный смысл жизни?).

Понимать способны только очень достойные люди — коих во все времена мало. Единицы. Зато народа много. Того, который быдло и чернь.

И Великий Атаман оказывается перед пропастью.

Он обречён, в том числе, быть оболганным.

Более того, по современной версии казацкой легенды, Атамана народ по окончании войны убивает. Якобы за то, что Атаман немилосерден и жесток — ведь в нем живёт дух волка, а волки, якобы, пожирают бабушек без чепчиков и девочек с пирожками. «За волчье немилосердие», говорят, так было озвучено в сериале «Сармат» — теперь вся страна так думает.

Но авторы «Сармата» или заблуждаются, или соврали намеренно. Ненависть к спасителю коренится не в гипотетической злобе волка — нет животного не только более благородного, но и более милосердного. Убивают Атамана за другое. За то же, за что убили и Христа, и многих и до того, и после.

Спасённое Великим Атаманом быдло, действительно, спасителя ненавидит — он их всех обличает одним только своим существованием, своим бескорыстием, своей способностью не прятаться от правды жизни (иначе — интеллектуальной гениальностью).

Накал этой неприязни измерен многократно, в том числе, и на посмертной судьбе Сталине — Сталин тоже, в последнем своём «классе» образования, в Туруханском крае, в зимнюю стужу сошёлся с волком. «Зимняя стужа» — деталь важная.

Сталин, что и говорить, воспетым с древности Атаманом, действительно, стал. И мы все, включая нас, родившихся уже после Войны, выбрались победителями из самой невероятной передряги, самой-самой из всех времён и народов. Вторая часть тоже исполнилась: Сталина предали, а главное, оболгали.

В тех местах, в которых молодой Сталин, заглянув в глаза волку, принял дух волка («аморак» по-эскимосски), тунгусы в те времена были гостями не редкими.

Бережное отношение к волкам объяснить просто: не будет волков — не будет волчьего взгляда. Не будет взгляда — не будет источника аморака для «рождения» героя-атамана, Спасителя. И не будет у народов России даже надежды на выход из того униженного состояния, в которое мы впали со времени ухода Сталина, Рубки.

Тунгусы — отважны, но когда по следам Ермака ворвались русскоязычные, тунгусы им не сопротивлялись, хотя, казалось бы, должны были сопротивляться носителям пьянства, лжи и воровства. Причина того, что не сопротивлялись, в том, что над Истиной глумились христиане, русскоговорящие, а тунгусы пропускали растворённых среди них русских. Настоящих. Умеющих слышать зов Прапредка. Пропускали к Прародине именно их. С ними сибиряки знакомы со времён давних — поджо называют.

Русскоговорящих — тьма, однако среди них нет-нет, да и блеснёт русский, настоящий, тот, на сретение с которым выходит волк. Тунгусы самопожертвенно открывали путь, которым уже однажды прошёл Сталин, — было на то пророчество, и, как предречено, пройдут и последующие прорусские правители.

Таёжные охотники знают, что когда на Русь приходят тяжёлые времена, число волков увеличивается. На памяти тех охотников, с кем я общался в Лукоморье, в XX веке было три волны резкого увеличения численности волков: Великая Отечественная, смерть Сталина и Перестройка. Народ ещё бился в радостном экстазе, что кровяные родственники «семьи» Эльцина, отобрав последнюю коровёнку, вот-вот вернут десять (обещали же!), а волки уже всё поняли — и своим появлением предлагали не только понять происходящее, но и подсказывали единственный способ решения проблемы.

Увеличение числа волков в начале Перестройки не объясняется гипотетическим увеличением