циркуляцией влаги, ломота в костях, внутренние боли.
Все это весьма серьезно, но преодолимо. Худшее впереди:
От последних слов у меня пересохло во рту, перехватило дыхание. Я отбросил книжонку и, сжав кулаки, обратился к Небу с мольбой. Никакое другое печатное слово не окажет такого влияния на мое дальнейшее существование, как эти несколько загадочных строк.
Знать, намечались «нешуточные» дела, такие как «смерть среди людей с помощью ядов, железа и огня, то есть огнестрельного оружия». И грозило все это «благородным лицам». Кое-кто из наших постояльцев принадлежал к благородному сословию, и все мы находились «взаперти»!
Если мне еще и требовалось доказательство того, что эта книжонка (порождение дьявола!) предсказывала правду, оно было предо мной: в ней говорилось о нас, узниках карантина, а также о смерти кое-кого из нас.
Да ведь и Фуке скончался в результате насильственной смерти, от отравления.
Я знал: доброму христианину не должно поддаваться отчаянию, даже посреди тягчайших невзгод. Но я бы погрешил против истины, если бы стал утверждать, что встретил весть о грядущих бедах с достоинством истинного мужа. Никогда еще, несмотря на то что на мою сиротскую долю выпало немало одиноких минут, не ощущал я себя таким покинутым на милость звезд, давным-давно, возможно, испокон веков предрешивших мою судьбу.
Во власти безысходности я взял в руки старые четки, подаренные мне набожной моей наставницей, трепетно припал к ним губами и сунул в карман. Трижды прочтя «Отче наш», я вдруг понял, что в своем страхе перед лицом звезд засомневался в божественном предопределении, которое каждый добрый христианин должен рассматривать как единственное путеводное указание. Я вдруг испытал настоятельную потребность очиститься душой и укрепиться духом: настала пора исповедаться перед Богом. К счастью, в нашем заведении имелся тот, кто был мне нужен.
– Входи, сын мой, ты правильно поступил, решив очистить душу в столь трудную минуту.
Услышав о цели моего визита, отец Робледа с доброжелательностью впустил меня к себе. Исповедь помогла мне облегчить сердце и развязать язык, и я с воодушевлением приветствовал это таинство.
Отпустив мне грехи, отец Робледа поинтересовался, как во мне зародились столь преступные сомнения.
Обойдя молчанием астрологический прогноз, я напомнил ему о нашей недавней беседе, в которой речь шла о предсказаниях: мол, она не прошла для меня даром, заставив долго размышлять о судьбе и предназначении, о том, что звезды влияют на земные дела, тем самым предопределяя их. Мне известно, как относится к подобным мыслям и утверждениям церковь, но вот ведь и Кристофано считает: астрология идет на пользу врачебной практике, оттого-то, оказавшись среди двух огней, я и счел нужным обратиться к отцу Робледе за разъяснением.
– Ты правильно поступил, мой мальчик, всегда надлежит обращаться к святой матери Церкви в минуты растерянности, коих может быть немало на жизненном пути. Учитывая, сколько всяких путешественников перебывало на вашем постоялом дворе, могу себе представить, чего ты наслушался от магов, астрологов и некромантов всех мастей, ловко обрабатывающих простодушные сердца. Нужно научиться пропускать мимо ушей всю эту пустопорожнюю болтовню. Существует две астрологии: ложная и подлинная. Первая пытается на основе даты рождения человека строить предвидение относительно его будущих деяний. Это ложное и еретическое учение, как тебе известно, запрещенное с незапамятных времен. Подлинная астрология изучает влияние звезд на природу в целях познания, а не предвидения. Тот факт, что светила влияют на земные дела, неоспорим. Сперва обратили внимание на связь приливов и отливов с луной, – продолжал рассказывать Робледа, счастливый возможностью блеснуть своими знаниями, – затем на связь металлов, залегающих в толще земли и потому недосягаемых для света и тепла, со звездами. Да и многое другое
– Но если, как вы говорите, подлинная астрология не противоречит христианскому вероучению, должна быть и христианская астрология?
– Так оно и есть, – отвечал Робледа, гордый своей ученостью. – Жаль, что у меня нет под рукой книги «Дополненный Христианский Зодиак, или двенадцать знаков Божественного Предопределения», выдержанной в нужном ключе, начисто лишенной еретических воззрений. Она написана моим собратом Иеремией Дрекселем и опубликована в этом городе около сорока лет назад. В ней дюжина знаков Зодиака были наконец заменены таким же количеством символов традиционно христианских: факел, череп, золотая дароносица Евхаристии, пустой алтарь, розовый куст, фиговое дерево, лист табака, кипарис, два древка, объединенных короной из оливковых ветвей, коромысло, якорь и цитра.
– Таковы знаки христианского Зодиака? – прикинулся я удивленным.
– Нет. Каждый из них – символ вечных ценностей веры. Факел – это внутренний свет бессмертной души, написано ведь:
Доставая из кармана четки, я обронил листья, найденные Угонио и Джакконио.
– Ах, да это так, – попытался я соврать. – Это… необычная пряность, мне ее предложили на рынке с площади Навоны несколько недель назад.
