привязанность к этой земле и к майянскому народу была всепоглощающей. Веками они побуждали майянский народ делать то, что, как знали сами майянцы в своих сердцах, было неправильно.

В конце концов, у меня не было выбора, кроме как применить большую силу. Эта была роль, которую я прежде никогда не брал на себя.

Используя мою Мер-Ка-Ба, а также мощь и силу Архангела Михаила, мы вместе запустили несколько энергетических волн, которые собирали энергии этой двойной сущности в межпространственное окно, которое перенесло бы их из этого мира в их собственный мир, являющийся их домом.

Хотя они и сопротивлялись, если бы нам удалось это сделать, для них бы это было, всё равно, что попасть на Небеса!

Сначала более слабая часть из них двоих была засосана в воронку с ужасными затруднениями. Она оставила другую, более сильную часть этого духа, которую ещё предстояло удалить.

Но в конце концов, когда мы приложили ещё больше мощи и силы, этот дух, всё ещё сопротивляясь, наконец появился из живота женщины и медленно вошёл в межпространственное окно.

И в тот самый момент, когда сущность покинула тело женщины, по причине мощи этого духа и его связи с землёй Внешний Мир отозвался.

Метрах в тридцати по обеим сторонам от нас, одновременно произошло два явления. Деревья справа от женщины на небольшой территории метров в шесть стали сильно раскачиваться. Огромная ветка сломалась и ударилась о землю!

И симметрично с левой стороны, на том же расстоянии, другая группа деревьев около четверти метра в диаметре, также начала сильно трястись. Словно бульдозер, подкапывал основания деревьев, пытаясь выдернуть их из земли. Хоть это и невозможно (ветра не было), большинство из них сломалось у основания и упали на крышу старого «Фольксвагена», совершенно смяв крышу и кузов автомобиля.

В то мгновение, когда дух покинул женщину, я «видел», что другие люди, которые были связаны с этими духами, и сама земля майя на сотни миль вокруг вдруг очистилась. Это было, словно колоссальной силы ураган мгновенно исчез.

Всё завершилось. Стало тихо.

Теперь земля майя была свободна. И эта женщина была теперь совсем одна в своём теле.

Теперь наша группа действительно была готова к завтрашней церемонии Сердца в Чичен Ице — церемонии, давно предсказанной майянским народом и его календарём: группа старейшин и люди из четырёх углов Земли, молящиеся вместе о том, чтобы коренные народы и весь мир пришли к Миру.

В Любви и Служении

Друнвало.

Пение тропических птиц проникало сквозь деревянные ставни и пробудило меня из одного прекрасного сна в другой, который в тот момент казался таким далёким. Но, наконец, я вспомнил. Это был день, которого я ждал более двух с половиной лет. Хунбац Мен давным-давно прислал мне приглашение на церемонию, предсказанную майянским календарём. Теперь этот день наступил.

Я выскочил из кровати, оделся и поспешил вниз, зная, что у нас плотный график и что важно не делать ошибок. Слишком много людей ожидало этого момента и предвкушало его наступление. Если наша группа опоздает, подумал я, то им придётся начать без нас.

В фойе собралось шестьдесят человек, одетых во всё белое, как просил Хунбац. Их улыбки и бьющая ключом энергия говорили сами за себя. Мы были готовы ко всему, что пошлёт нам жизнь, мы были готовы отдаться этому всем сердцем и вознести наши молитвы. После Пещеры Баланканче сердца наши были широко распахнуты, и наша группа стала единым целым. Жизнь готова была открыть ещё одну главу своей тайны. Кто знает, что нам уготовано? Уж никак не я.

Прибытие старейшин ожидалось около 10 часов утра. Поэтому, разбившись на небольшие группы на площадках пирамиды, мы просто ждали, беседуя между собой.

Мы ждали и ждали. С нами была группа из Европы, и некоторые стали разучивать национальные песни разных народов. Какое-то время слышалось пение, а потом всё смолкло.

Мы продолжали ожидать. Где же старейшины? Никто не знал.

Ближе к полудню, ко мне подошли и представились женщина и мужчина — жрецы храма в Ушмале. Они были в полном церемониальном облачении, красивые и полные энергии. Они спокойно улыбались и держались размеренно, что свидетельствовало о великом внутреннем духовном Свете. Они хотели поблагодарить нас за то, что мы приехали и принимаем участие в этих церемониях. От имени группы я выразил им нашу любовь и уважение.

Вскоре ещё один человек — жрец инков из Перу, также полностью облачённый в церемониальные одежды, — подошёл к тем, кто стоял под огромным деревом, и стал с ними разговаривать. У него была мощная энергия. Казалось, он находился там, чтобы вдохновить людей на великую церемонию, которая вот-вот должна была начаться.

Но где же был Хунбац? Его не было видно.

Уже был почти полдень, Солнце было высоко в небе. Наконец, до нас дошло известие, что Хунбац со старейшинами задерживается. Полиция перекрыла дороги в полутора милях от храма, и старейшинам пришлось идти пешком.

Мы ещё немного подождали, а потом всплыла ещё одна проблема. Похоже, место церемонии перенесли за Ступенчатую Пирамиду, дальше в глубь леса. И несмотря на отсутствие Хунбац Мена и старейшин церемония была готова начаться.

Я не знал, что случилось с Хунбацем, но мой внутренний голос отчётливо велел мне идти с новой церемонией.

Наша группа прошла небольшое расстояние и вышла на большую поляну в джунглях, энергия которой, по ощущениям, была идеальной для того, что мы собирались делать. С нами теперь была группа Каролины Хехенкамп, и все вместе мы образовали большой круг.

К моему удивлению жрица, которая, по всем признакам, вела церемонию, предложила мне войти во внутренний круг. Она хотела также знать, был ли у нас в группе кто-либо ещё, кому надлежало войти во внутренний круг, и тогда я сказал о Льве-Огне. Честно говоря, этот майянский мир был скорее его, чем мой.

Ещё человек пятнадцать старейшин и представителей коренных народов были приглашены во внутренний круг. Там были и мексиканцы, и американцы. Большинство приглашённых, в числе которых был жрец инков, принадлежало к культурам аборигенных народов. Особенно я запомнил группу из трёх инков из Южной Америки, которые были прекрасны: я ощущал чистоту Матери Земли, исходящую из их сердец.

В небольшом старинном майянском котле жрица зажгла церемониальные травы и благовония, наполнившие воздух пряным ароматом. Потом она воздела руки, открывая церемонию молитвами к четырём направлениям.

Сохраняя таинство церемонии, жрицы и жрец молились на майянском языке. Их молитвы возносились, сплетаясь с дымком благовоний из котла. Потом говорили и молились люди из внутреннего круга, прося из сердца того, чего жаждали наши сердца — исцеления Земли и её народа.

В том, что мы делали, была красота, сила и точность. Было чувство, словно церемония была запланирована эоны лет назад. Казалось, всё шло так, точно было тщательно отрепетировано.

Но было нечто ещё — аспект, которого я тогда не осознавал, поскольку был глубоко погружён в