подарил его Броку, последний почти не удостоил его вниманием. Теперь он смотрел на его обложку – на ту ее часть, куда указала Кэти. Там помещалась фотография небольшого конверта, адрес на котором был написан петлистым каллиграфическим почерком, а в углу красовалась черная марка «Шалонская головка». Под фотографией было напечатано: «Лот № 15».
Брок взял каталог в руки и, перелистав, нашел описание указанного лота.
– «Канадский пакет. Конверт с маркой, датирующейся 4 июня 1851 года. Уникальный выпуск, предваряющий серию двенадцатипенсовых 1851 года, СГ-4, на конверте, адресованном миссис Сэндфорд Флеминг, проживавшей по Блор-стрит, 185, Торонто. Редкий вариант франкирования…» – Он перестал читать, некоторое время молча скользил глазами по строчкам, затем сказал: – Здесь указана приблизительная стоимость лота… – Секунду поколебавшись, он произнес: – Четыреста пятьдесят тысяч фунтов. Неужели такое возможно?
Детективы – все как один – повернулись к Сэмми Старлингу, встретив его пустой, ничего не выражающий взгляд.
– Давайте пригласим сюда Мелвилла, – предложил Брок. – У нас есть его домашний адрес. Пусть кто- нибудь возьмет машину и съездит за ним.
Джеймс Мелвилл приехал часом позже в состоянии, так сказать, легкого возбуждения. Очевидно, не привык подниматься с постели в такую рань и ездить куда бы то ни было в полицейской машине. Усаживаясь не без торжественности в автомобиль с гербами, он, словно особа королевской крови, махал рукой обитателям дома семьдесят три, наблюдавшим за всей этой церемонией через окно в спальне.
Пожав в весьма эмоциональной манере руки всем присутствующим, Мелвилл расположился за столом.
– Мы заказали сюда завтрак, – сообщил Брок. – Вы что предпочитаете? Круассаны? Кофе?
Обговорив завтрак, они приступили к делу.
– Признаться, никак не ожидал, что вы вспомните обо мне так скоро, главный инспектор, – заметил Мелвилл. – Неужели события близятся к развязке? – Он одарил озабоченным взглядом Старлинга, никак на это не отреагировавшего и продолжавшего сидеть с безучастным видом. Казалось, он совершенно ушел в себя.
– Пришло третье послание, содержание которого потребовало вашего присутствия, мистер Мелвилл. Я бы хотел записать ваши комментарии к делу, если вы, конечно, не возражаете, – сказал Брок.
– Разумеется, не возражаю.
– В таком случае давайте уточним, чем вы занимаетесь. – Брок наклонился вперед, нажал на кнопку записи магнитофона и произнес в микрофон несколько слов, необходимых для начала официальной процедуры. – Итак, вы являетесь генеральным менеджером фирмы и магазина «Кабот», не правда ли, мистер Мелвилл?
– Не совсем. Я менеджер отдела, занимающегося старыми британскими марками и марками, выпущенными в колониях.
– Очень хорошо. Являетесь ли вы организатором и руководителем завтрашнего аукциона?
– Проводить аукцион будет наш старший аукционист Кристофер Конвей. Но в принципе большинство материалов по данному аукциону действительно проходит через мой отдел. Это мероприятие рассчитано на три дня – то есть оно будет проходить в субботу, понедельник и вторник. При этом марки Британского содружества будут выставляться на торги в субботу, собственно британские – в понедельник, а иностранные – во вторник. Так как наш аукцион посвящен по преимуществу редким и классическим маркам, то ответственным за первые два дня торгов назначен я. За третий день аукциона отвечает менеджер отдела иностранных марок.
– Понятно… У нас возникла в связи с этим проблема, и мы хотели бы обсудить ее с вами. Конфиденциально, как вы понимаете.
– Разумеется. – Мелвилл водрузил на нос очки и взял в руку третье послание похитителей, переданное ему Броком. Быстро его прочитав, он разразился весьма эмоциональной тирадой: – Но это же совершеннейший абсурд! Господи, ну что я могу сказать по этому поводу, мистер Старлинг? Я совершенно этим убит!
– Есть некоторые вещи, мне не совсем понятные, мистер Мелвилл, – сказал Брок. – Возможно, вы сможете нам с этим помочь. Прежде всего расскажите нам о лоте номер пятнадцать.
– О Боже! Лот номер пятнадцать! – Некоторое время Мелвилл округлившимися от волнения глазами созерцал Брока, затем с сочувствием посмотрел на Старлинга. – Пятнадцатый лот, подумать только!
– Мы нашли описание этого лота в каталоге, который вы нам вчера презентовали, – сказал Брок. – Что в нем такого особенного?
– Как вы помните, вчера мы с вами говорили о марках типа «Шалонская головка», главный инспектор. Вроде наклеенных на послания похитителей. Ну так вот: лот номер пятнадцать – самая первая марка этого типа, датируемая 1851 годом. Она совершенно уникальна. Каких-нибудь девять месяцев назад мы даже не подозревали о ее существовании.
– Это так важно?
– О, чрезвычайно…
– Не могли бы вы – для протокола – коротко рассказать нам, почему это так важно?
– Ну… – Мелвилл сосредоточенно сдвинул брови, пытаясь совладать с эмоциями и привести в порядок мысли. – Первую клеящуюся марку выпустили одиннадцатью годами раньше, в 1840 году. Знаменитая черная британская марка за одно пенни. Сейчас даже трудно себе представить, насколько революционным оказалось это изобретение. Фактически оно знаменовало собой создание полноценной национальной системы почтовых отправлений, пересылка которых оплачивалась посредством таких вот клеящихся бумажных значков, вырезанных ножницами из печатного листа аналогичных символов. Позднее добавили перфорацию – чтобы эти значки можно было не только вырезать, но и отрывать, прежде чем наклеить на письмо. Так как у других стран подобной системы не существовало, не возникло необходимости и печатать на марке название страны, поэтому британские марки и по сей день являются единственными в мире, где название страны не обозначено. При всем том на них печатается изображение головы монарха, каковое впервые появилось именно на черных британских марках ценой в пенни. В основу дизайна марки был положен портрет с профилем королевы Виктории, созданный гравером Уильямом Байоном для памятных медалей в честь ее восхождения на престол в 1837 году.
В том же году художник Альфред Эдуард Шалон также создал портрет молодой королевы. Он сделал набросок Виктории в королевской мантии и с государственными регалиями на парадной лестнице палаты лордов по случаю ее первого посещения этой палаты и уже с этого наброска позже написал три ее портрета в полный рост. Один преподнесли в дар королеве, другой подарили королю Пруссии, а третий – королю Португалии.
– Португалии? – сказал Брок, бросив взгляд на Старлинга, но тот, казалось, этого не слышал. – Очень интересно. Значит, этот портрет послужил основой для оформления марок типа «Шалонская головка»?
– Совершенно верно. Вместо портрета с профилем королевы работы Вайона, впервые появившегося на черных марках ценой в пенни, на некоторых значках почтовой оплаты стали печатать изображение королевы с обнаженными плечами, развернутое почти фронтально, как если бы она чуть повернула голову, чтобы взглянуть на нечто справа от нее. Что интересно, это изображение никогда не использовалось на британских марках. По мере того как колонии, входившие в состав Британской империи, развивали собственные почтовые службы, у них стал проявляться интерес и к дизайну собственных марок. В этом смысле портреты кисти Шалона в качестве образца представлялись многим наиболее подходящими. В общей сложности марки типа «Шалонская головка» выпускали одиннадцать колоний, начиная с Канады и Новой Шотландии в 1851 году.
Канадская почта являлась частью Британской почтовой системы вплоть до этого года, когда она выпустила свои собственные марки – трехпенсовые с бобром, шестипенсовые с портретом принца Альберта и двенадцатипенсовые «Шалонские головки» с королевой Викторией. Дизайн этих новых марок был разработан одним молодым шотландцем, эмигрировавшим в Канаду несколькими годами раньше. Со временем он поднялся до должности главного инженера при правительстве Доминиона и, помимо всего прочего, считается создателем Канадской тихоокеанской железной дороги. Этого молодого шотландца звали
